Владимир Поселягин - Офицер Красной Армии

Тот с половиной взвода на подхвате появился в ельнике через четыре минуты.

— Здравия желаю, товарищ старший лейтенант! – козырнув, подошёл взводный. Мы обнялись, радостно хлопая друг друга по спине. Другие бойцы смущенно жались чуть в стороне, так что я сам подошёл к каждому и обнял. У некоторых в глазах стояли слёзы.

После всех приветствий я вернулся к Путянину и сказал: – Что вы тут делаете, спрашивать не буду, и так понятно, что выполняете задания командования. Ты мне вот что скажи. Получилось?

— Да, у нас целая область освобождена. Силы накапливаем, вооружаемся и подразделения формируем, два полка уже участвовали в боях, хорошо так вломив немцам. Артиллерия очень помогла, – кивнул взводный и, нахмурив лоб, добавил: – Правда, последние два дня какие‑то странные дела твориться начали… Странные, понять ничего не могу.

— Да? – заинтересовался я. – Ты мне об этом чуть позже расскажешь, а сейчас идём до моего лагеря. Там я тебя и выслушаю, ну и сам отвечу на некоторые вопросы, которые у тебя наверняка появились и скоро ещё появятся.

Почти сразу пришлось рявкнуть на бойцов и огорчённо покачать головой. Красный как рак Путянин быстро навёл порядок, и мы вдвоём неспешным шагом направились к моему лагерю, а бойцы сопровождали нас боевыми тройками боковыми дозорами, а также тыловым. Вперёд тоже ушла тройка. А то не пойми что, гурьбой за нами пошли, как будто инструкций не знают по движению на вражеской территории.

В лагере, когда бойцы сообразили, кто был привязан к стволу ели и смотрел на них с выпрямленной спиной и гордым взглядом, они такие взгляды, что бросали на меня, какие я не видел никогда ранее. На меня смотрели как на бога, чуть не смутили подлецы, пришлось делать невозмутимый вид и спокойно общаться с бойцами и командирами.

Двое переводчиков из взвода пришлись к делу. Пока один изучал портфель, открывая и бегло просматривая папки в поисках интересного, второй пытался допросить генерала. Но тот отворачивался и брезгливо поджимал губы.

К этому времени его уже отвязали, вытащили кляп и посадили на его же чемодан. Тот закинул ногу на ногу, надменно поглядывал на нас, испуга в его взгляде не было.

— Он нас хорошо понимает, – сказал я переводчику, на миг оторвавшись от беседы со взводным. Тот рассказывал о том, что происходило в Иванкове после моего ухода. – Я ему предложил морду набить, так он с таким возмущением посмотрел. Так что всё он понимает, просто говорить не хочет… Брезгует, падаль.

— Разговорим, товарищ старший лейтенант, – уверенно кивнул боец–переводчик. – И не таких раскалывали за последние дни.

— Ну–ну, – с сомнением посмотрел я на него, после чего, снова повернувшись к Путянину, спросил: – Что там со Смеловым?

Мы сидели и беседовали прямо на хвое, пока бойцы работали в лагере. Шестеро организовали внешнее кольцо охранения, четверо с переводчиками работали по документам и генералу. Один ухаживал за лошадьми, сняв ведро, пошёл за водой, а двое оставшихся, после того как выслушали распоряжения взводного, ушли в сторону не такого уж и заброшенного хутора.

— А что Смелов? После того как мы два лагеря с командирами освободили, их почти полторы тысячи оказалось, пришлось ему передавать командование старшему по званию командиру. Это полковник Титов, бывший командир стрелковой дивизии.

— Хм, знаю такого, встречались, вполне грамотный командир, – кивнул я и, заметив, как на меня с интересом посмотрел Путянин, велел ему: – Продолжай.

— Кроме лагерей с командным составом освободили ещё девять лагерей, в основном с рядовым составом, численность на данный момент нашего корпуса доходит до двадцати шести тысяч человек. Сформировано три стрелковых полка, одна бригада четырёхтысячного состава, артиллерийские части, даже танковые. Ещё несколько частей на стадии формирования.

— Конкретнее?

— Этого я не знаю, в штабах не сижу, – удивлённо посмотрел на меня взводный. – Моё дело с автоматом у немцев по тылам бегать.

— Давай дальше, – улыбнулся я.

— Так вот. Три дня назад Смелова сменил Титов, командовать он начал довольно неплохо, началось формирование двух стрелковых бригад. Вооружения как раз хватало для них и трёх дивизионов, двух миномётных и одного пушечного. Трофеи от охранной дивизии взяли приличные, даже пара пушечных броневиков. Было чем комплектовать бригады. На складах даже три тяжёлые гаубицы отыскались, и из них сформировали неполную батарею. Она на подступах к Иванкову стоит, прикрывает дороги и шоссейный перекрёсток. Грамотный командир полковник, это так. Только вот на командные посты он начал ставить своих людей. Начальник штаба – подполковник Серебряков, начальник разведки – подполковник Ильин. Начальник артиллерии – подполковник Грошев. Замы все майоры да капитаны. Смелова поставили на должность зама в оперативный отдел, теперь он планирует операции, Титов их утверждает, а мы всё выполняем. Держим железные и шоссейные дороги, чтобы немцы не смогли снабжать свои войска.

— На обстановку это не особо повлияет… если только наши двинут, – покачал я головой.

— Так наши и двинули… вы что, не знаете?! – удивился взводный.

— Мне об это не сообщали, да и откуда мне знать? Я эти две недели ни с кем не общался. Так что там с нашими?

— Фронт двинул вперёд! Порвав линию обороны противника, он углубился где на шестьдесят, а где и на сто километров! – торжественно сказал Путянин. – Ну а все резервы и обеспечение к немцам идут через две железные дороги, одну мы полностью перегородили, вторую пока нет. Силы не хватает, только обстрелы ведём. Когда попадаем, когда нет, плохо ещё работают артиллеристы и корректировщики.

— Опыт наработают, нормально будет, – отмахнулся я, обдумывая

услышанные новости. – Ладно, что там по корпусу?

— Да что, новое командование по–новому метёт. Многие ваши приказы были отменены, корпус закапывается, причём серьезно так закапывается.

— Обычная рабочая обстановка, – кивнул я. – Семёнов что? Игнатьев?

— Они на Большой земле. У нас воздушный мост организовали, так вот, уже пять дней, как вывозят командиров, артиллеристов, лётчиков и танкистов. Лётчиков всех вывезли, большую часть танкистов и артиллеристов тоже. Остались только те, кто действительно необходим. Слух среди бойцов пошёл, что нас бросить хотят на произвол судьбы, хотя политработники их стараются убедить в обратном. Что, мол, такое количество командиров избыточно, а танкисты да лётчики так вообще не нужны. А у нас целый танковый батальон под Иванковым стоит. Командиров четыреста человек осталось, едва хватает на роты ставить. Мы вчера на задание вышли, но перед уходом я со Смеловым пообщался. Странное творится в партизанском крае, очень странное. Разведчики три дня назад немецкого капитана какого‑то притащили, а что и как, даже слухов нет. Особый отдел за этим бдительно следит. Однако Титов и штабные командиры что‑то нервничать стали. Смелов тоже не в курсе, до него информацию от немца не довели.