Владимир Поселягин - Офицер Красной Армии

Ничего, я же не злодей какой, чтобы давать ему прудить в штаны с лампасами. Развязал руки и сразу же свалил на землю, когда тот бросился на меня.

— Ты бы хоть руки размял, а то ведь кисти‑то у тебя затекли, хватать не можешь, – советовал я ему, в очередной раз перебрасывая его через бедро.

Генералу быстро разонравилось такое демонстративное его унижение, он уже понял, что с голыми, руками со мной не справится, поэтому, откатившись в сторону, разразился гневной тирадой, которая, впрочем, также ушла в пустоту. Я всё ещё его не понимал.

Подойдя, я протянул ему руку, предлагая помочь подняться. Тот секунду подумал и нехотя дал свою, после чего с моей помощью встал на ноги. Отряхнув генерала, я дождался, пока он справит нужду – он действительно хотел облегчиться – и, отряхнув от пыли, старой листвы и веток, товар нужно показывать лицом, критически осмотрел его вид и снова связал руки сзади, только кляп не стал вставлять. Пока незачем, вот будем проходить деревни, верну на место.

Пока мы шли обратно, до мотоцикла метров сто осталось, одной рукой я держал поводья, другой играл ножом. Демонстративно, чтобы генерал видел. Тот видел и погрустнел ещё больше.

Дальше я проделал ту же процедуру, замаскировал немца под мотоциклиста, только кляп не вставил, тот очень просил. Возмущённо что‑то говорил и отворачивал голову, крепко сжимая челюсть. Столь тонкий намёк я понял правильно и намекнул со своей стороны, показав кулак. Мол, если будет орать, понюхает вблизи. Тот только скривился – варвар, мол. Таки да.

Потом мы ехали полночи. Когда я остановил мотоцикл, бак был почти пустой, а стрелки на часах показывали два ночи с несколькими минутами. Кони сзади стояли и тяжело дышали, по их бокам пробегала дрожь. Они были запалены, нужно их поводить, потом, когда остынут, напоить, этим я и занялся. Помог генералу вылезти, луна неплохо освещала округу, остановились мы на дороге в чистом поле. Только в трёхстах метрах левее серебрилась гладь речки. Именно в ней я и собирался избавиться от трёхколёсной техники. Дальше мы двинем на лошадях. Они, конечно, устали, но отдохнув, смогут выдержать наш вес и поклажу до утра. Там уже встанем лагерем. Снижать скорость до рассвета я не собирался.

Лошадей по дороге я старался не палить, ехали мы со скоростью тридцать километров в час, редко переходя на сорок, если дорога позволяла. А ещё один раз останавливались на десять минут, мне облегчиться захотелось. Больше времени для отдыха я позволить себе не мог. Хотя спать, конечно, хотелось, всё‑таки вторые сутки на ногах.

Заметив вспышку со стороны, откуда мы приехали, я присмотрелся и, повернувшись к молчаливому генералу, который дышал свежим воздухом, облокотившись о люльку, сказал: – Важная, как я посмотрю, ты птица. Мы эту деревушку объехали километров восемь назад, а там начали вдруг осветительные ракеты пускать. А это не просто так, значит, тревога. А какая причина может быть? Пропавший генерал… М–да, жаль, бензин кончился, тиха украинская ночь, подальше бы уехали.

Бензин действительно подошёл к концу, в баке и так было его не густо, да ещё в запасной канистре на люльке всего десять литров. Эти места мне были незнакомы, хотя я и пересекал их, но двигался тогда на двадцать километров восточнее. По своим следам идти я был не идиот.

Достав из планшета карту, я осветил её на миг фонариком и пробормотал:

— Ого, на сорок километров махнули. Хотя могли и больше проехать, лошади нас тормозят, а и горючка кончилась.

Немного отдохнув, я завёл мотоцикл, генерал сам забрался в люльку, хоть и с трудом, руки‑то спереди связаны. Съехав с дороги, мы подкатили к самому берегу речки, где я стал перекладывать багаж и вооружение с люльки на лошадей.

Мой верховой конь был покрупнее, поэтому оружие и боеприпасы я загрузил на него. Генерала я решил везти на заводной, вместе с запасами продовольствия. Этот конь был поменьше, а генерал довольно крупноват, но думаю, нормально унесёт, я и так облегчил его как мог.

Обиходив лошадей, даже помыв их в реке (и сам пару раз окунулся), те посвежевшие выглядели бодрее, я загрузил их, как и планировал, проверил верёвки у генерала, натирать они пока не начали, и стал помогать ему взобраться на заводную. Специально до этого мотоцикл не топил, чтобы люлька роль ступеньки сыграла. Только после этого я с шумом обрушил мотоцикл в воду и, спрыгнув за ним следом, начал толкать на глубину.

Вода была обжигающе холодной, но я был даже рад этому, сон капитально отогнало. Выскочив на берег и обтершись полотенцем, быстро оделся и, вооружившись, вскочил на своего коня, случайно стукнувшись коленом о затворную коробку МП-40 из трофеев. С шипением потерев больное место, скомандовал:

— Поехали.

Двигались мы весь остаток ночи. Чувствуя, что мой Принц уже пошатывается от усталости, да и заводная под генералом выглядит не лучше, уже дважды оступалась, я осмотрелся, предрассветный сумрак вполне позволял это сделать, и пробормотал:

— Вон, овраг вроде. Там и остановимся.

Как назло рассвет застал нас фактически в открытом месте, вокруг были одни поля. Только на вершине холма левее нашего пути виднелась деревня. Двигались мы не по дороге, не хотелось оставлять следы. А по тропинкам, оврагам и полям. Вот и сейчас, шурша прошлогодней травой Принц свернул с тропинки и направился напрямую через луг к оврагу, склоны которого обросли кустарником. Тот уже начал зеленеть, так что я надеялся, что он укроет нас до следующей ночи.

Овраг был не особо глубоким, порядка двух с половиной метров, но нам хватило. Главное, что мне понравилось, это большая лужа на дне, если идти дальше по оврагу. С водой для лошадей проблем не было, это как ни странно довольно важно.

Сперва я помог спуститься генералу, и пока тот, глухо ворча, приседал, разминая затёкшие ноги, расседлал лошадей и начал обтирать их прошлогодней травой. Потом сводил на водопой.

Костёр я не стал разжигать, слишком опасно, поэтому мы перекусили всухомятку консервами и галетами. Причём немецкими. Генерал, потерев кисти развязанных рук, разминая их, посмотрел на обёртки и покосился на меня. Поев, мы начали устраиваться на ночлег. Я тоже решил вздремнуть вполглаза. За генерала я не опасался, связал его хорошо, а если подойдут чужие, лошади, как я успел убедиться, меня разбудят.

Проснулся я в обед, генерал ещё спал, укрытый моей шинелью, его осталась в салоне машины,

не подумал прихватить, поэтому встав, я потянулся. За шесть часов я полностью выспался, был бодр и свеж. Стараясь не разбудить немца, я сходил и умылся в луже. Вода была чистой, она явно осталось после таяния снегов и сейчас впитывалась в почву. Обиходив лошадей, я повесил торбы с остатками овса, который стал подходить к концу, и, проверив, как там генерал, ещё раз осмотрелся, не шастает ли кто вблизи, после чего спустился в наш лагерь. Достав карту из планшета, я довольно быстро определился, где мы находимся.