Nine Princes in Amber

А меня разбили вконец.

We fought on until twilight, and by then there was only a small band of us remaining.

We were surrounded at a point a thousand yards within Amber, and still far from the palace. We were fighting a defensive fight, and one by one we died. We were overwhelmed.

LIewella or Deirdre would have given me sanctuarv. Why had I done it?

I killed another man and put the question out of my mind.

The sun went down and darkness filled the sky. We were down to a few hundred by then, and not much closer to the palace.

Мы дрались до самых сумерек, и к этому времени у меня осталась всего горстка воинов. Нас окружили на тысячу ярдов внутри самого Эмбера и все еще достаточно далеко от дворца. Мы уже не шли вперед, а защищались, и погибали один за другим. Мы потерпели поражение.

Льювилла или Дейдра предоставили бы мне убежище. Зачем я сделал это?

Я убил еще одного солдата и перестал думать о своей ошибке.

Солнце опускалось, начало темнеть. Нас оставалось всего несколько сотен, и мы не приблизились к Дворцу ни на шаг.

Then I saw Eric and heard him shouting orders. If only I could reach him!

But I couldn't.

I'd probably have surrendered, to save my remaining troops, who had served me far too well.

Затем я увидел Эрика и услышал, как он громко отдавал какие-то приказы.

Если бы я только мог подойти м нему поближе!

Но я этого не мог.

Может быть, я и сдался бы ему в плен, чтобы пощадить жизнь оставшимся моим солдатам, которые дрались хорошо и сослужили мне хорошую службу, чем бы ни кончился этот бой.

But there was no one to surrender to, no one asking for a surrender. Eric couldn't even hear me if I cried out. He was out of the way, directing. So we fought on, and I was down to a hundred men.

Let's be brief.

They killed everyone but me.

Но сдаваться было некому, да никто и не собирался брать меня в плен. Эрик не услышал бы меня, даже если бы я закричал во все горло. Он был далеко и командовал.

Так что мы продолжали биться и у меня оставалось всего около сотни воинов.

Скажу короче.

Они убили всех, кроме меня.

At me they threw nets and unleashed blunted arrows.

Finally, I fell and was clubbed and hog-tied, and then everything went away but a nightmare which attached itself and wouldn't let go, no matter what.

We had lost.

I awoke in a dungeon far below Amber, sorry that I had made it that far.

На меня же набросили сети и били тупыми стрелами без наконечников.

В конце-концов я упал, меня стали глушить дубинками по голове и связали, а дальше начался какой-то кошмар, который не заканчивался, что бы я ни делал.

Мы проиграли.

Пробудился я в темнице, в подземелье глубоко под Эмбером, сожалея, что мне удалось дойти почти до самого конца.

The fact that I still lived meant that Eric had plans for me. I visualized racks and braces, flames and tongs. I foresaw my coming degradation as I lay there on the damp straw.

How long had I been unconscious? I did not know.

I searched my cell for a means of committing suicide. I found nothing that would serve this purpose.

All my wounds blazed like suns, and I was so very tired.

I lay me down and slept once more.

Тот факт, что я все еще оставался в живых означал, что Эрик строит в отношении меня какие-то планы. Перед глазами возникли призраки колодок, огня и пыточных щипцов. Я предвидел тот кошмар, который мне грозит, лежа на сырой соломенной подстилке.

Я не знал, как долго провалялся без сознания.

Я обшарил всю свою маленькую камеру, пытаясь найти хоть что-нибудь, с помощью чего мог бы покончить с собой, но ничто не могло послужить этой цели.

Раны горели, как солнце, и я очень устал.

Я уложил свое тело поудобнее и снова заснул.

I awakened, and still no one came to me. There was none to buy, none to torture.

Also, there was nothing for me to eat.

I lay there, wrapped in my cloak, and I reviewed everything that had happened since I'd awakened in Greenwood and refused my hypo. Better, perhaps, if I hadn't.

I knew despair.

Я проснулся, но ко мне так никто и не пришел. Мне некого было подкупить, и никто меня не пытал.

Никто и не принес мне поесть.

Я лежал, завернувшись в плащ, и вспоминал все, что произошло с тех пор, как я проснулся в Гринвуде и отказался от укола. Может, для меня было бы лучше, если бы я этого не сделал.

Я познал отчаяние.

Soon Eric would be crowned king in Amber. This thing might already have occurred.

But sleep was so lovely a thing, and I so tired.

It was the first real chance I'd had to rest and forget my wounds.

The cell was so dark arid smelly and damp.

Скоро Эрик коронуется в Эмбере. А может, это уже произошло.

Но сон был прекрасным выходом, а я так устал...

Впервые за долгое время я получил возможность спать, отдыхать и позабыть о своих ранах.

В сырой темной камере омерзительно пахло.

CHAPTER 8

How many times I awakened and returned to sleep, I do not know. Twice I found bread and meat and water on a tray by the door. Both times, I emptied the tray. My cell was almost pitch dark and very chilly. I waited there, and I waited.

Then they came for me.

Не помню, сколько раз я просыпался и вновь засыпал. Дважды я находил мясо, хлеб и воду на подносе у двери. Оба раза я съедал все без остатка. Камера моя была беспросветно темна и очень холодна. Я ждал. Ждал.

Наконец за мной пришли.

The door swung open and a feeble light entered. I blinked at it as I was called forth.

The corridor without was filled to overtlowing with armed men, so I wasn't about to try anything.

I rubbed at the stubble on my chin and went where they took me.

Дверь распахнулась и появился слабый свет. Я заморгал с непривычки и в этот момент меня позвали.

Коридор снаружи был до отказа набит вооруженными воинами, чтобы я не выкинул какого-нибудь фокуса.

Я потер рукой щетину на подбородке и пошел туда, куда меня вели.

After a long walk, we came to the hall of the spiral stair and began to ascend. I asked no questions as we moved, and no one offered me any information.

When we reached the top, I was conducted further into the palace proper. They took me to a warm, clean room and ordered me to strip, which I did. Then I entered a steaming tub of water, and a servant came forth and scrubbed me and shaved me and trimmed my hair.

Мы шли долго, и дойдя до зала со спиральной лестницей стали подниматься по ней. Пока мы шли, я не задал ни одного вопроса, и никто ничего не пытался мне объяснить.

Мы дошли до верха и пошли уже по самому дворцу. В теплой чистой комнате мне велели раздеться догола. Я разделся. Потом я вошел в ванную с горячей водой, от которой шел приятный пар, и подошедший слуга соскреб с меня всю грязь, побрил и постриг меня.

When I was dry again, I was given fresh garments, of black and of silver.

I donned them, and a black cloak was hung about my shoulders, its clasp a silver rose.

“You are ready,” said the sergeant of the guard. “Come this way.”

I followed him, and the guard followed me.

Когда я вытерся насухо, мне дали чистые черно-серебряные одежды.

Я оделся, и на плечи мне накинули плащ с серебряно розой на застежке.

— Теперь вы готовы, — сказал мне сержант охраны. — Подойдите сюда.

Я пошел за ним, а стража за мной.

I was taken far to the back of the palace where a smith placed manacles about my wrists, fetters on my ankles, with chains upon them too heavy for me to break. Had I resisted, I knew I would have been beaten unconscious and the result would have been the same. I had no desire to be beaten unconscious again, so I complied.

Меня провели в самый конец дворца, где кузнец одел мне наручники и сковал цепями ноги. Цепи были тяжелые, чтобы у меня не было сил их порвать. Если бы я начал сопротивляться, меня избили бы до бесчувствия, и в результате все равно заковали. У меня не было особого желания опять быть избитым, поэтому я не сопротивлялся.

Then the chains were taken up by several of the guards, and I was led back toward the front of the palace. I had no eyes for the magnificence that lay all about me. I was a prisoner. I would probably soon be dead or on the rack. There was nothing I could do right now. A glance out of the window showed me that it was early evening, and there was no place for nostalgia as I passed through rooms where we had played as children.

I was led up a long corridor and into the great dining room.

There were tables all over the place, and people seated all about them, many of whom I knew.

Затем несколько стражников потащили меня за цепи обратно в парадную часть дворца. Я не глядел на окружающее меня великолепие. Я был пленником, возможно, скоро я буду либо мертв, либо безумен. И сейчас я ничего не мог с этим поделать. Быстрый взгляд в окно сказал мне о том, что сейчас уже ранний вечер, и я не испытал никакой ностальгии, когда меня проводили по залам, где мы все играли детьми.