timeline

Стерн, нахмурившись, откинулся в кресле. Непонятно почему, он подумал об автомобилях. В его мозгу промелькнула целая череда образов. «Феррари». Стив Маккуин. Формула-один. Человечек «Мишлен» с телом из резиновых труб. Желтый значок «Шелл». Огромные шины грузовика, шипящие на мокрой дороге. «Б. Ф. Гудрич».

He thought, I don't even like cars. Back in New Haven, he owned an ancient VW Bug. Clearly, his racing mind was trying to avoid an unpleasant reality—something he didn't want to face up to.

The risk.

«Я ведь не люблю автомобили», — подумал он. Когда-то в Нью-Хейвене у него был древний «Фольксваген» — «жучок»...

Стерну стало ясно, что его сознание самопроизвольно пытается уклониться от неприятной действительности — от того, с чем ему не хотелось бы сталкиваться лицом к лицу. От риска.

“So we just fill the panels at the last minute, and pray?” Stern said.

“Exactly,” Gordon said. “That's exactly what we do. It's a little hairy. But I think it'll work.”

— Значит, мы наполним щиты водой в последнюю минуту и будем молить господа, чтобы они выдержали? — Он задал этот вопрос, хотя ответ ему был заранее известен.

— Совершенно верно, — ответил Гордон, — так нам и придется поступить. Это немного страшновато. Но думаю, что у нас все же получится.

“And the alternative?” Stern said.

Gordon shook his head. “Block their return. Don't let your friends come back. Get brand new glass panels down here, panels that don't have imperfections, and set up again.”

— А какова альтернатива?

Гордон дернул головой.

— Заблокировать их возвращение. Не позволить вашим друзьям вернуться. Доставить сюда комплект новых стеклянных панелей, у которых заведомо не будет дефектов и установить их на площадке.

“And that takes how long?”

“Two weeks.”

“No,” Stern said. “We can't do that. We have to go for it.”

“That's right,” Gordon said. “We do.”

— Сколько же времени на это потребуется?

— Две недели.

— Нет, — сказал Стерн, — это нереально. Мы должны пойти на первый вариант.

— Вы правы, — откликнулся Гордон. — Так мы и поступим.

02:55:14

Marek and Johnston climbed the circular stairs. At the top, they met de Kere, who was looking smugly satisfied. They stood once more on the wide battlements of La Roque. Oliver was there, pacing, red-faced and angry.

“Do you smell it?” he cried, pointing off toward the field, where Arnaut's troops continued to mass.

Марек и Джонстон поднялись по винтовой лестнице. Наверху они первым встретили де Кера, у которого был самоуверенный и довольный вид. Они снова стояли на широкой зубчатой стене Ла-Рока. Там же находился и Оливер. Раскрасневшийся, сердитый, он расхаживал взад-вперед.

— Вы чуете, чем это пахнет? — крикнул он, указывая в поле, где продолжали собираться войска Арно.

It was now early evening; the sun was down, and Marek guessed it must be about six o'clock. But in the fading light, they saw that Arnaut's forces now had a full dozen trebuchets assembled and set out in staggered rows on the field below. After the example of the first incendiary arrow, they had moved their engine farther apart, so that any fire would not spread beyond one engine.

Начинался вечер; солнце уже спустилось к горизонту, и Марек предположил, что сейчас около шести часов. Но было еще достаточно светло, и они хорошо видели, что люди Арно собрали уже дюжину требучетов, которые стояли в поле за пределами орудийного выстрела. После демонстрации первой зажигательной стрелы, осаждающие отодвинули метательные орудия подальше одно от другого, чтобы, если одно загорится, огонь не мог перекинуться на другие.

Beyond the trebuchets, there was a staging area, with troops huddled around smoking fires. And at the very rear, the hundreds of tents of the soldiers nestled back against the dark line of the forest.

It looked, Marek thought, perfectly ordinary. The start of a siege. He couldn't imagine what Oliver was upset about.

Дальше, за позициями катапульт, солдаты собирались вокруг множества дымящихся костров. И в самом тылу, возле темной полосы леса, были разбиты сотни палаток и шатров.

«Это выглядит, — подумал Марек, — совершенно обычно. Начало осады». Он не мог понять, что так разволновало Оливера.

A distinct burning odor drifted toward them from the smoking fires. It reminded Marek of the smell that roofers made. And with good reason: it was the same substance. “I do, my Lord,” Johnston said. “It is pitch.”

Вечерний ветерок нес дым от костров к крепости, и этот дым имел какой-то специфический запах. Мареку он напомнил о кровельных работах в двадцатом веке. И, пожалуй, не без основания: в это время и много раньше уже существовали битумоподобные вещества.

— Чую, мой лорд, — сказал Джонстон. — Это деготь.

Johnston's blank expression conveyed that he, too, did not know why Oliver was so upset. It was standard practice in siege warfare to lob burning pitch over the castle walls.

“Yes, yes,” Oliver said, “it is pitch. Of course it is pitch. But that is not all. Do you not smell it? They are mixing something with the pitch.”

Спокойное выражение лица Джонстона говорило о том, что ему тоже непонятна причина волнения лорда. Это была стандартная тактика осадных действий: забрасывать стены замка горшками с горящим дегтем.

— Да-да, — сказал Оливер, — это деготь. Конечно, это деготь. Но не только. Вы что, не чуете? К дегтю они добавляют что-то еще.

Marek sniffed the air, thinking Oliver was almost certainly right. When burning, pure pitch had a tendency to go out. Thus pitch was usually combined with other substances—oil, tow or sulfur—to make a more robustly burning mixture.

Марек, раздув ноздри, принюхался к воздуху. «Конечно, — подумал он, — Оливер наверняка прав. Чистый деготь легко гаснет, часто даже сам по себе. Поэтому его обычно смешивали с другим горючим веществом: нефтью, серой или каким-нибудь маслом. Полученная таким образом смесь горит значительно лучше».

“Yes, my Lord,” Johnston said. “I smell it.”

“And what is it?” Oliver said in an accusing tone.

“Ceraunia, I believe.”

“Also called the `thunderbolt stone'?”

— Да, мой лорд, — ответил Джонстон. — Этот запах я тоже чувствую.

— И что же это такое? — обвиняющим тоном спросил Оливер.

— Я полагаю, ceraunia.

— Который называют также громовым камнем?

“Yes, my Lord.”

“And do we also employ this thunderbolt stone?”

“No, my Lord—” Johnston began.

“Ah! I thought as much.”

— Да, мой лорд.

— И мы тоже пользуемся этим громовым камнем?

— Нет, мой лорд... — начал было Джонстон.

— А-а! Я так и думал.

Oliver was now nodding to de Kere, as if their suspicions were confirmed. Clearly, de Kere was behind all this.

“My Lord,” Johnston said, “we have no need of the thunderbolt stone. We have better stone. We use pure sulfure.”

Оливер кивнул де Керу, как будто эти слова подкрепили их подозрения. Совершенно ясно было, что именно де Кер настраивал лорда против Профессора.

— Мой лорд, — сказал Джонстон, — нам совершенно не нужен громовый камень. У нас есть камень гораздо лучше. Мы пользуемся чистой серой.

“But sulfure is not the same.” Another glance at de Kere.

“My Lord, it is. The thunderbolt stone is pyrite kerdonienne. When ground fine, it makes sulfure.”

Oliver snorted. He paced. He glowered.

— Но сера — это не то же самое! — Еще один взгляд на де Кера.

— Мой лорд, это почти одно и то же. Громовый камень по латыни именуется pyrite kerdanienne. Если он достаточно чистый, то из него добывают серу.

Оливер фыркнул, прошелся по стене и с негодованием взглянул на Джонстона.

“And how,” he said finally, “does Arnaut come to have this thunderbolt stone?”

“I cannot say,” Johnston said, “but the thunderbolt stone is well known to soldiers. It is even mentioned in Pliny.”

— А откуда, — сказал он наконец, — Арно мог взять этот громовый камень?

— Этого я не могу знать, — ответил Джонстон, — но камень этот хорошо известен солдатам. О нем упоминает даже Плиний.

“You evade me with tricks, Magister. I speak not of Pliny. I speak of Arnaut. The man is an illiterate pig. He knows nothing of ceraunia, or the thunderbolt stone.”