Роман Злотников - Американец

Тут мысли свернули на «заработаю». А как? Физический труд в этом времени оплачивался еще хуже, чем в моем. Умственный? Так я не брокер, не финансист. Я — хороший консультант. Могу стать руководителем проектов. В области энергетики. Но в энергетике я сейчас не «вырасту». Репутация изгажена. А «вольные изобретатели» пробивались наверх, сколько мне помнилось, десятилетиями. И того же Теслу здесь «кидали» не хуже, чем меня. Причем не кто-то, а знаменитый Эдисон. [83] Переехав в США, Тесла поступил на работу в компанию Эдисона и предложил ему провести ряд преобразований. Дело в том, что система Эдисона использовала постоянный ток, для чего приходилось через каждые несколько миль строить мощные станции. Тесла попытался убедить его в том, что переменный ток более эффективен и менее дорог. Но Эдисон упорствовал, возможно, потому, что чувствовал в Тесле талантливого конкурента. Эдисон не поддержал революционные планы Теслы относительно использования переменного тока. В конце концов они полностью поссорились, когда Тесла заявил Эдисону, что сможет на практике подтвердить простоту создания новых машин и выгоду их использования. Эдисон пообещал ему пятьдесят тысяч долларов за проведение таких работ на одном предприятии. Тесла подготовил двадцать четыре типа устройств и полностью преобразил завод. На Эдисона это произвело огромное впечатление, но денег он не заплатил, объявив свое обещание появлением «американского чувства юмора». Вместо премии Эдисон предложил инженеру прибавку к зарплате — аж на десять долларов в неделю. Естественно, Тесла отказался и уволился. Да и с Беллом за изобретенный им телефон судилось еще с дюжину конкурентов, утверждавших, что настоящие изобретатели — именно они. Получалось, что мне надо попробовать себя в химии. Причем в мелком бизнесе.

Тут мимо прошла симпатичная девушка, лукаво стрельнувшая глазами в мою сторону. В груди заныло. «Эх, Мэри, Мэри… Ну почему так?» — спросил я неизвестно у кого. Ведь я нравился ей, ее тете, да и Элайя Мэнсон явно рассматривал меня в качестве возможного зятя. Пусть не как самую реальную кандидатуру. Почему же они так легко поверили навету?

«А потому, — произнес мрачный внутренний голос, — что ты, Юрка, хоть и хороший парень, но чужой им! И им проще было принять версию, что ты негодяй, чем пустить тебя в свой круг!»

Хм… А ведь верно! Их оттолкнула моя чуждость. Они объясняли себе это тем, что я русский, но… Могли почувствовать, что я иной культуры, иного времени. В детективах Честертона патер Браун поучал: «Где умный человек прячет лист? В лесу!» Следовательно, мне надо ехать туда, где странных много. А где их больше, чем в Нью-Йорке, а? Ведь это «ворота» для иммигрантов. И многие там и оседают. Решено, буду прятаться в самом эмигрантском районе Нью-Йорка!

И, едва поезд прибыл в Балтимор, я поспешил в кассу. Ближайший поезд на Нью-Йорк отправлялся через два часа. Я заказал билет в вагон первого класса, но кассир выполнил мою просьбу не сразу, с сомнением оглядев мою испачканную и потрепанную одежду. Впрочем, так ничего и не возразив, он молча выписал мне билет.

«А ведь меня просто могут не пустить в поезд…» — озаботился я. В обычное время можно было бы найти и обратиться к услугам прачечной и портного. Но в субботу, после обеда, многие из них были закрыты.

Я огляделся… Неподалеку стоял наемный экипаж, но возница смотрел мимо. Да, похоже, в таком виде меня и за клиента не примет. Ну, ничего, я знал средство, верное средство заинтересовать его.

— Послушайте, мистер, — обратился я к нему, вертя в руках пятидолларовую купюру, — а есть ли магазин готового платья, который работает в это время?

— Многие работают, сэр! — удивленно ответил возница. — Ведь в рабочее время мало кто может по магазинам ходить. А жене выбор одежды не доверишь, только ткани на пошив. Так что, как в обед рабочая неделя закончилась, [84] В то время воскресенье было единственным выходным днем и в США, но по субботам рабочий день был короче. народ по магазинам и пошел… Отвезти вас, что ли?

— Мне бы в такой, что поприличнее, да и чтобы выбор побогаче…

— Знаю такой! Туда и обратно, да подождать… выходит пять долларов, — заломил цену возница.

— Нет, ждать не надо! Я еще пообедаю, а потом прогуляюсь… — ответил я.

— Ну тогда два доллара и квотер [85] 25 центов, четверть доллара. сверху.

Магазинчик оказался с широким выбором.

Только вот… Одежда была хоть и приличная, но «для среднего класса». Впрочем, вспомнив свой план спрятаться в гуще иммигрантов, я решил, что так даже лучше. В моем пальто и цилиндре меня ждет повышенное внимание. Поэтому я купил не только новые брюки, рубашку и свитер, но и приличные, но неброские, под стать им, кепку и куртку, а также неброский чемодан. И переоделся во все новое прямо в кабине примерки, спрятав старую одежду в чемодан.

Времени до поезда оставалось прилично, поэтому я успел еще и перекусить перед отправлением.

Неподалеку от Балтимора, 21 марта 1896 года, суббота, день

Вернувшись в особняк, Билл сдал собак слуге, переоделся и вызвал к себе внука.

— Как ты попал ночью на квартиру к этому русскому? — спросил он.

Фредди замялся.

— Слушай, парень! — Билл рукой приподнял челюсть внука, заставив смотреть себе в глаза. — Ты пойми, нас устраивает, что изобретатель этой хреновины — именно ты. Ты не в курсе, но компания уже не совсем принадлежит Элайе. Даже у нас с ним вместе чуть меньше контрольного пакета. Поэтому нам нужен был новый лояльный нам компаньон и член Совета директоров. Русский тоже устраивал нас. Он хотел жениться на Мэри и долго еще голосовал бы одним блоком с нами. Но ты… Ты устраивал нас еще больше. Меня, потому что ты — мой внук. А Элайю… Ты его меньше устраиваешь как член Совета директоров, но куда больше устраиваешь как муж Мэри.

— Почему? — в отупении спросил Фред.

— Потому что ваши дети будут наследниками и тебя, и его, Элайи, и моими. То есть контрольный пакет соберется вообще в одних руках, понимаешь?

Морган подавленно кивнул. Он был буквально оглушен! Такие расчеты были выше его «умственного горизонта». Он-то считал деда и Элайю реликтами, которые не понимают мира и вот-вот уступят место блистательному ему, Фреду Моргану. А они в это время вели свою игру и держали его, самое большее, за быка-производителя. Ценными для них в нем были только его послушание и его дети от Мэри. И все!

— И так все и останется! — жестко скомандовал дед. — Но ты должен никогда не забывать, что как минимум четыре человека в этом мире точно знают, как было дело. Забудешь — напомним. Понятно?

Фред затравленно кивнул. Мир, еще день назад такой уютный и правильный, снова поворачивался к нему колючей стороной.