Глеб Носовский - Раскол Империи: от Грозного-Нерона до Михаила Романова-Домициана

Итак, весь город превратился в поле брани заговорщиков и их приспешников, и оказавшийся между ними народ был растерзываем ими на части, словно огромный труп. Не видя спасения от охвативших город бедствий, СТАРИКИ И ЖЕНЩИНЫ МОЛИЛИСЬ О ПРИХОДЕ РИМЛЯН и с надеждой ожидали нападения извне, которое освободило бы их от свирепствовавших внутри города ужасов. Исконные жители города пребывали в неописуемом смятении и страхе… Главари разбойников, бывшие в раздоре друг с другом относительно всего прочего, предавали казни, как общих врагов, всех стремившихся к миру с римлянами…

Топча ногами груды мертвых тел, мятежники сцепились в смертельной схватке, и безумие… делало их еще более свирепыми. Они не уставали изобретать все новые и новые средства собственной погибели… не оставили неиспытанным ни одного вида жестокости или дикости» [877], с. 291–292.

Перед нами, по-видимому, уже знакомые нам события Великой Смуты на Руси. Москва подвергается нашествиям поляков и других врагов, жители столицы страдают, и многие с нетерпением ждут прибытия Скопина-Шуйского, то есть «античного» римского императора Тита, дабы тот положил конец Смуте. Вскоре Тит = Скопин действительно направит свои войска к столице. Имена иудейских предводителей, названные здесь Флавием, вероятно, являются прозвищами. Как мы уже говорили, Йоханан — это, скорее всего, ХАН; Эльазар — это Вел-Царь, то есть Великий Царь; а Шимон или Симон — это, может быть, Осман. Таким образом, здесь, вероятно, сказано, что в Иерусалиме-Москве борются Хан, Великий Царь и Осман.

Наконец, император Тит выступает с походом на Иерусалим. «Тит, собрав часть своих сил, приказал остальным сойтись с ним под Иерусалимом, а сам выступил из Кесарии… Вместе с Титом прибыл также его друг, человек испытанной преданности и ума, Тиберий Александр…

Тит продвигался вглубь враждебной страны позади авангарда, составленного из царских войск и всех союзных соединений» [877], с. 292–293.

Тут, по-видимому, Флавий соединил вместе описания двух походов на Москву. А именно, поход Скопина-Шуйского (Тита) 1610 года и поход Минина и Пожарского 1611–1612 года. То есть последовавшего практически сразу за первым походом Скопина. Неудивительно, что эти две близкие во времени кампании могли слиться в одну на страницах «античного» Флавия.

Войска Тита (Скопина) подходят к Иерусалиму (Москве). Движение происходит с боями на подступах к столице. Далее Иосиф Флавий описывает многочисленные сражения между римлянами и иудеями, смуту, грабежи, появление и исчезновение союзников, предательства, казни, убийства явные и тайные и т. п. Все это хорошо отвечает атмосфере, рисуемой русскими источниками, говорящими об эпохе 1610–1612 годов в Москве и вообще на Руси.

Наконец, император Тит окружает Иерусалим и осаждает его. Здесь Флавий вставляет уже проанализированное нами выше подробное описание Иерусалима, трех его крепостных стен и Храма.

Отметим здесь достаточно яркое соответствие «античной» и ордынской версий. Иосиф Флавий постоянно подчеркивает, что народ Иерусалима в целом ЖЕЛАЛ ПРИХОДА РИМЛЯН. По той причине, что Иерусалим был фактически захвачен евреями-мятежниками, чинившими несправедливости по отношению к простым жителям. Причем мятежники враждовали друг с другом, еще более усугубляя бедственное положение столицы и государства. Флавий пишет, например, следующее: «Народ как раз в это время (то есть когда к Иерусалиму подошли римские легионы — Авт. ) воспрянул духом среди убийств и грабежей: он рассчитывал вздохнуть свободно, пока мятежники отвлечены делами вне города, и надеялся расправиться с ними, если перевес окажется на стороне римлян» [877], с. 312.

Но ведь это — практически точное описание событий, происходивших в оккупированной поляками Москве в 1610–1612 годах. Большинство москвичей жаждало своего скорейшего освобождения войсками Скопина-Шуйского, а также — ратью Минина и Пожарского. То есть симпатии простых жителей столицы были на стороне внешних войск, подходивших к Москве. В самой же Москве царила смута, поскольку захватившие власть поляки, ливонцы, немцы, венгры, часть предателей-бояр, ставших на сторону оккупантов, постоянно враждовали между собой, пытаясь перехватить бразды правления. При этом, конечно, все они единогласно против освободительных войск Скопина-Минина-Пожарского (объединенных Флавием под единым названием «легионы императора Тита»).

Точно так же, согласно Флавию, мятежники в Иерусалиме, несмотря на внутренние распри, мгновенно объединились, когда снаружи появилась опасность со стороны римской армии Тита. В частности, Флавий сообщает следующее: «И вот, забыв о ненависти и взаимных раздорах, они (иудейские мятежники — Авт. ) встали плечом к плечу, как один человек, и, заняв позиции на стене, принялись метать в осадные сооружения ТЫСЯЧИ ПЫЛАЮЩИХ ГОЛОВНЕЙ И ЗАСЫПАТЬ ГРАДОМ КАМНЕЙ тех, кто приводил в движение стенобитные орудия» [877], с. 314. Кстати, тут, вероятно, у Флавия описаны пушки, бывшие как у нападающих, так и у осажденных.

Далее Флавий перечисляет много отдельных эпизодов осады Иерусалима. Битвы на подступах к городу, сражения на его стенах, удачи и поражения, борьба иудеев внутри Иерусалима между собой, атаки и контратаки, вылазки осажденных и т. д.

Аналогично, русские источники излагают тут множество военных подробностей битв за Москву и деталей ее осады. Мы не будем сравнивать эти многочисленные «античные» и ордынские сюжеты, поскольку общая картина весьма запутана, в ней участвует много персонажей. Здесь важно следующее соответствие — друг на друга накладываются два аналогичных описания осады столицы, а именно, Иерусалима и Москвы. Оба рассказа чрезвычайно схожи по общему характеру и атмосфере событий, по расстановке враждующих сил, по результату.

Между прочим, Флавий описывает осадные сооружения, изготовленные римлянами для взятия Иерусалима. Среди них были и передвижные. Аналогично, русские летописи постоянно упоминают «гуляй-города», использовавшиеся во время битв за Москву. Гуляй-город — это и есть передвижное военное сооружение, нечто вроде деревянного «танка», позволявшее вести огонь из-за прикрытия, перемещающегося на колесах. Например, ордынский гуляй-город изображен на плане Москвы Исаака Массы, приведенном нами на рис. 11.19.

Через некоторое время «античному» Титу удалось взять первую крепостную стену Иерусалима, а вскоре и вторую. Кольцо окружения неумолимо сужается. Римляне вступают в Иерусалим, оттесняя сопротивляющихся на территорию Храма, защищенного последней крепостной стеной.

В точности то же самое происходит и при осаде Москвы. Напомним, что сначала был взят Земляной город, потом Белый город. Поляки и их союзники оттеснены и оказались запертыми в Китай-городе и Кремле. При вступлении в Москву Скопин-Шуйский, а затем, через некоторое время, Минин и Пожарский, воевали, конечно, с оккупантами и изменниками, но не притесняли простых москвичей, радовавшихся появлению освободителей. Буквально то же самое рассказывает и Иосиф Флавий о постепенном продвижении римских легионов Тита на территорию Иерусалима.