Олег Иванов - 1923

— Скажите, а приношение человеческих жертв у Вас в последнее время были?

— Нет. Мы не замечали перемен в этой части мироздания.

Николай всерьез заинтересовался. В Москве как-то не было времени разобраться с этими вопросами. Здесь же ситуация позволяла.

— А они что, действительно могут помочь?

— Конечно. Боги редко вмешиваются в дела людей, но если это происходит, это перевешивает всё.

— А какая логика их вмешательства? На чьей стороне это происходит?

Китаец усмехнулся.

— Вы, европейцы, везде ищете логику. А она на Востоке другая. Совсем другая. Поймите, богам нет дела до людей. Все наши сложные отношения для них всё равно, что война муравьёв в лесу. Поэтому если они вмешиваются, то исходят из своих представлений о добре и зле. Но всегда, я повторяю, всегда их вмешательство приводит к гибели миллионов людей. Поэтому мы давно уже не пытаемся разбудить спящих. Люди сами должны решать свои дела.

— Неужели с ними нельзя договориться?

— Вот такой подход и вызывает все беды. За много тысяч лет существования нашей религии мы знаем одно - они не будут решать наши проблемы. Они не понимают нас, а мы их. Новички из Европы, чуть-чуть прикоснувшиеся к основам нашего учения сразу пытаются использовать молнии, чтобы зажигать спички. Но ударами молнии нельзя управлять

Привыкший к тому, «закон - это устойчивая повторяемость явлений», Николай подумал, что вопрос общения с богами - это прежде всего проблема научного поиска. Он даже не удивился тому. что мысленно признаёт наличие богов как научный факт. За последние недели был готов поверить во всё. В том числе и в тайных богов с Тибета.

С Лембертом они встречались в том же доме, что и в прошлый раз.

— Я чувствую, что наша аргументация постепенно доходит до кремлёвских лидеров - начал Лемберт после обмена приветствиями.

— Не всё так просто. Сейчас для закрепления успеха нам нужна чётко выраженная позиция Антанты по поводу «экспорта революции». Это должен быть знаковый демарш, чётко показывающий решимость Запада остановить экспансию марксизма в Европу.

— Ваше предложение работать через поляков разумно. Это поможет решить вопрос с Францией - у них любовь как в 17 лет. Что касается Британии, то мы попросим людей в Лондоне с вниманием отнестись к этим вопросам. Там думающие люди. Они последовательно выступают против угрозы большевизма. Мы можем рассчитывать на их позицию.

— Прекрасно. Я отбуду в Париж и буду ждать там результатов. Я надеюсь, мы не затянем с этим делом. Но, кстати, у меня есть маленькая проблема?

— Опять решительные ребята из этого, как его? «Разведупра»?

— Нет. На этот раз дело серьезнее.

На следующее утро у подъезда отеля его ждал знакомый автомобиль с молчаливым охранником. Тот же громадный маузер лежал у него на коленях и тот же шофёр услужливо открыл дверь перед Надеждой. Только стекло заменили - оно было чистое и прозрачное. До отхода поезда было практически весь день, и получив немецкие паспорта как русские эмигранты, они поехали в «Имперский физико-технический институт» на встречу, которую организовал Лемберт. Вчера был длинный разговор, на который подъехал какой-то видный полицейский чин. Было решено, что надо начинать с научной среды - Лемберт и полицейский были единодушны в том, что поэты и писатели не обладают должным организационным талантом. Говорить о новой религии, о человеческих жертвах с целью пробуждения спящих богов - это они горазды. А вот реализовывать это на практике - тут требовались другие люди.

В институте их встречал какой-то господин с фамилией Сименс, и Коля долго гадал - тот или не тот. Так и не придя к чёткому мнению, он отбросил эту проблему как несущественную. На вопрос как организована наука в республике, они услышали целую лекцию

К своему удивлению Николай узнал, что Германия первой стала применять принцип финансирования не только прикладных исследований, но и фундаментальной науки. Так это самый Институт был основан аж в 1887 году на частные капиталы Вернера фон Сименса. Имперское правительство тоже весьма активно финансировало научные разработки. Поэтому германская наука считалась самой передовой на континенте. Поражение в войне оказало двоякий эффект - конечно, денег стало меньше. Но с другой стороны на фоне национального унижения возникло нечто вроде лозунга о реванше в области науки. Поэтому ресурсы, хотя и с трудом, находились. Так что в Германии была целая сеть институтов, которые разрабатывали различные научные программы. Центром их финансирования было «Общество Кайзера Вильгельма».

В «Обществе Кайзера Вильгельма» удалось узнать, что существует «Общество изучения Тибета». Николай попросил переслать список его членов, как действительных, так и почётных в Москву, для Аршинова.

В Париже, он, без излишней выдумки остановился в отеле «Риц» и, взяв самый дорогой номер, долго смотрел из окна на Вандомскую колонну. Надежда ходила по номеру и потрясённо открывала двери. Дверей было много, комнат тоже, так что занятием на ближайшие полчаса она была обеспечена. На берлинский отель «У Зоопарка» это было совсем не похоже. Так, в номере была горячая вода, от чего Николай уже, надо признаться отвык. Обилие зеркал и белого с золотом вполне отвечали стилю «Ампир», столь любимому императором Наполеоном III, оформившим эту часть города. Наконец Надежда угомонилась и они пошли обедать. Правда по дороге пришлось заглянуть в магазины и парикмахерские - надо было приводить себя в соответствие со средой. Как-то случайно они оказались на набережной. Острова лежали перед ними, и тихая Сена всё также бежала между набережными. Только баржи были совсем другими. На некоторых дымились довольно массивные очаги и хозяйки готовили обед. Николай пошёл к мосту, ему хотелось взглянуть на химер Собора. Там было много туристов - судя по говору американцев. Они щелкали фотоаппаратами и с интересом глядели на закопчённые окна и тусклые витражи. Колю, как историка, волновали эти камни. Было видно, что муниципалитет ещё не понял их значимости для города и не особо давал средства на реконструкцию. Но пора было ужинать. Пока они ехали в «Ротонду», у него зародились кой какие мысли. А когда они пришли за десертом в «Куполь» , где, по воспоминаниям конца ХХ века был прекрасный крем-брюле, он приступил к реализации своего плана.

— Я что думаю, может ты съездишь, Ленку привезешь. Заодно и посмотришь, как она там устроилась. За пару дней смотаешься.

Надя посмотрела на него, облизнув крем с ложки.

— Ты знаешь, я иногда уверена, что ты можешь мысли читать. Здесь в принципе очень близко. Но как я тебя оставлю, ты же языка не знаешь.

— Попробую разобраться. А потом- на сколько ты уедешь? Ночь, день, ночь, а может и ещё быстрее. Так что всего ничего. Я думаю, что наши немецкие друзья не успеют ничего сделать. Да и если телеграмма придёт, я думаю в отеле найдётся кому перевести.