Г. Носовский - Шахнаме: Иранская летопись Великой империи XII-XVII веков

Вероятно, здесь описаны испуг и мучения Бориса Годунова, когда ему сообщили о появлении Самозванца, угрожающего престолу. Эти ночные страдания и метания «нехорошего Бориса», красочно нарисованные романовскими историками, отразились даже в известной опере Мусоргского «Борис Годунов».

Известно следующее: «Прежде деятельный и энергичный, Борис в конце жизни все чаще устранялся от дел… Физические и умственные силы его быстро угасали. Будучи подвержен суевериям, правитель давно питал склонность к чернокнижию. Слабость превратилась в страсть, когда счастье окончательно отвернулось от Бориса… Он полон чар, писал один из польских дипломатов в Москве, и без чародеек ничего не предпринимает даже в малом… Погруженный в отчаянье из-за постоянных неудач, царь переставал доверять себе и, казалось, терял рассудок» [777], с. 179.

Далее Фирдоуси повествует о попытках Ирана «нейтрализовать» влияние беглого царевича Гоштаспа в Руме. В ответ на румские требования выплаты дани, Лохрасп направляет в Рум своего сына Зерира (царя?) для переговоров с кейсаром. Во время беседы румский кейсар удивляется – почему Зерир не приветствует присутствующего при разговоре Гоштаспа?

«"Узнай же, – царевич ответил ему, – что это – ИЗМЕННИК ЦАРЮ СВОЕМУ. ОТ ШАХА БЕЖАВ, ЗДЕСЬ НАШЕЛ ОН ПРИЮТ, и почести, вижу, ему воздают!"

Ни слова на это Гоштасп не сказал, как будто про шаха вовек и не знал», с. 58.

По-видимому, здесь в Шахнаме описаны (фактически в романовском изложении) попытки Бориса Годунова уверить польскую знать в самозванстве Дмитрия, дабы лишить соперника поддержки в Польше и Литве. «Обуреваемый страхом перед самозванцем, Годунов не раз засылал в его лагерь тайных убийц. Позже он приказал привезти в Москву мать Дмитрия и выпытывал у нее правду: жив ли царевич или его давно нет на свете» [777], с. 179.

Далее, по Фирдоуси, происходит следующее. Царевич Гоштасп признается румийскому кейсару, что он действительно когда-то жил в Иране, причем «у трона царя», и был известным витязем. Но теперь Иран ослабел. Следовательно, сейчас самый лучший момент, чтобы вернуться в Иран и взять там власть в свои руки. Кейсар одобряет идею Гоштаспа и царевич отправляется в Иран, «венец на чело возложив золотой», с. 59. Иранское войско, увидев Гоштаспа, тут же переходит на его сторону. Вот как рассказывает об этом Фирдоуси: «Предстал пред дружиной Гоштасп-исполин, Лохраспа, царя благородного, сын, и все к именитому бросились тут, и жаркие слезы в волнении льют. СКЛОНИЛИСЬ ПРЕД НИМ, ликованью сердец нет меры – пришел испытаньям конец! Теперь не до битвы – желаннее мир!» [876:2е], с. 59.

Мы видим хорошее соответствие с романовской версией начала Великой Смуты на Руси. Когда войско Дмитрия вступило на территорию метрополии, часть войска Бориса Годунова перешла на сторону Самозванца. Это привело к тому, что на Руси разгорелась гражданская война, усугубленная польско-литовским вторжением. Отношение к Самозванцу раскололо русское (иранское, в терминологии Шахнаме) общество. У Дмитрия (Гоштаспа) было много сторонников и много врагов. И примирения между ними быть уже не могло.

По версии Романовых, Борис Годунов скоропостижно умер 13 апреля 1605 года. Смерть его была окутана слухами. Одни говорили, что он принял яд. Другие – что причиной смерти был апоплексический удар. Третьи считали, что Борис был отравлен. «По другой версии, он упал с трона во время посольского приема» [780:1], с. 157. Согласно «Хронографу», Годунов скоропостижно умер через два часа после обеда.

Во всяком случае, смерть Годунова была неожиданной для всех. И очень удачной для Дмитрия. Русско-ордынский престол «сам собой» и «очень кстати» освободился. Самозванцу осталось лишь занять опустевшее царское место.

Посмотрим, как об этом расскажет Эпос Шахнаме. Интересно, что Фирдоуси в общем практически дословно пересказывает романовскую версию, однако ничего не говорит здесь о неожиданной смерти Лохраспа (Годунова) и представляет дело так, что само иранское войско вручает корону и трон Ирана прибывшему царевичу Гоштаспу (Дмитрию). Дело было так.

Иранец Зерир (царь?) обращается к Гоштаспу, прибывшему во главе перешедших на его сторону иранских войск, со словами: «"Да будет с тобой неразлучен престол! Отец поседел, ты же юн, для чего тебе оставаться вдали от него? Отцу опостылел на старости лет престол… Венец и казну тебе шлет он… ИРАНОМ ВЕЛИТ ОН ТЕБЕ УПРАВЛЯТЬ, твои с этих пор и держава, и рать… Ты землю родную возглавишь теперь"…

Венец с ожерельем велел принести. В венце и уборе кеянском ВЗОШЕЛ СЧАСТЛИВЫЙ ГОШТАСП НА ОТЦОВСКИЙ ПРЕСТОЛ… И прочие витязи, счастьем лучась, к нему на поклон поспешили тотчас; НА ЦАРСТВО ОНИ УВЕНЧАЛИ ЕГО, владыкой земли величали его», с. 60.

Так Гоштасп (Дмитрий) стал царем Ирана (Руси). На рис. 7.11 и рис. 7.12 показано коронование Марины Мнишек, то есть царевны Кетаюн.

Далее Фирдоуси говорит, что иранское войско во главе с новым царем Гоштаспом движется к столице Ирана. Здесь Гоштаспа встречает его отец Лохрасп, «дивится причудам судьбы», с. 62, радуется (!?) появлению Гоштаспа, обнимает его и собственноручно возлагает на него венец Ирана.

Все это выглядит странно. Ведь мы хорошо помним, что Лохрасп категорически противился попыткам Гоштаспа взойти на иранский престол. Именно из-за этого царевич был вынужден бежать из Ирана в Рум. А вот теперь, совершенно неожиданно, без объяснения причин, Лохрасп сам, добровольно передает власть в руки мятежного царевича. Слова Зерира, что все объясняется «усталостью» Лохраспа (ему, дескать, опостылел престол), как-то не убеждают.

Рис. 7.11. Коронование Марины Мнишек (царевны Кетаюн). Фрагмент. ГИМ. Москва

Вероятно, такое лавирование Фирдоуси имеет простые причины. Как мы знаем из романовской версии, Борис Годунов (Лохрасп) «неожиданно умер». Не исключено, что был отравлен сторонниками Дмитрия (Гоштаспа). В таком случае Фирдоуси мог в данной главе уклониться от описания мрачных деталей, чтобы не «запачкать» красивый образ Гоштаспа. Мол, старый царь попросил передать трон царевичу, а сам «незаметно сошел со сцены». Дескать, Гоштасп «ни в чем не виноват». Получается, что персидская версия доброжелательно относится к Дмитрию Самозванцу (Гоштаспу) и отодвигает в тень предыдущего царя – Бориса Годунова (Лохраспа). Но именно такова и позиция некоторых историков XVII-XVIII веков. Как мы теперь начинаем понимать, события, описанные Фирдоуси, разворачиваются в метрополии Руси-Орды, в Москве, примерно в 1605 году. Это – уже эпоха Великой Смуты.

Рис. 7.12. Коронование Марины Мнишек (Кетаюн). Фрагмент. ГИМ, Москва