Евгений Щепетнов - Магия, детектив, принцесса. Возвращение грифона

– А ты – нечастая мутация? У вас в мире много таких магов как ты? Или нет?

– Нет. Таких больше нет. Не забывай – я ведь грифон…

Мы полежали, помолчали, я рассеянно гладил выпуклый животик Маши – он был ещё небольшим и вправду очень привлекательным. Потом она, неожиданно, сказала:

– А я плакала вчера ночью. Я слышала, как вы с Василисой тут любились. Я встала, подкралась к двери, и всё подслушала. И в щелку поглядела. А потом плакала. И она сейчас наверное плачет…

– И не плачу! – неожиданно раздался голос Василисы – просто мне стало тоскливо, и я решила посидеть с вами. Можно?

Дверь скрипнула, и стройная фигурка моей второй половинки обрисовалась в дверном проёме.

– Подслушивала? – прыснула со смеху Маша

– Ну не так чтобы подслушивала…но слушала! – хихикнула Василиса – тоскливо одной, правда! Возьмите в компанию, а?

– Иди к нам. Ложись справа. Ага, вот так. Ваня не против, правда?

– Вообще-то – нет – растерянно ответил я – как вижу, вы за спиной у меня спелись?

– Да куда деваться – пожала плечами Василиса и облегчённо вздохнула, прижимаясь к моему плечу, и зажимая мою руку у себя между ног, как дети зажимают плюшевого мишку или куклу, чтобы не расставаться с любимой игрушкой – есть ситуация: один мужчина, и две женщины. Каждая любит его, и не очень любит конкурентку. Если они начнут свару – ничем хорошим это не кончится. Решение: договориться и принять всё так, как оно есть. Так что…вот так.

– Да, Вань…куда деваться? Да и Василиса мне уже как сестра. Мы сейчас как на фронте, в тылу врага – нам нельзя ругаться. Мы с ней поговорили, и договорились, что будем всё решать мирно. А тебя на всех нас хватит – не сотрёшься. Вот только других баб мы не допустим! Всех поубиваем!

– Ага! – радостно вторила Василиса с другого бока и ещё крепче зажала мою руку. Было такое впечатление, как если бы моя рука попала в тиски. Крепка моя жена.

– А чего это вдруг вы про других баб? – удивился я – вроде бы я никогда не давал повода усомниться в моей верности…

– Хе хе хе… – ехидно рассмеялись обе жены и затихли на кровати.

– Чего хехе-то? – рассердился я – что, таскался по бабам? Заглядывался на всех встречных-поперечных?

– Ну…таскаться не таскался, а на медсестру сегодня заглядывался! На сисьски её! Видела, Маш, как он в разрез халата ей заглядывал, когда она у него кровь брала?! Бесстыдный! А та-то, сучка, так в вертит возле него задом, так и вертит!

– Ага, видела, я чуть не воткнула ей шприц в задницу! Сучка крашенная! У неё волосы крашеные, а ты ей в сиськи заглядываешь!

– Во-первых не вижу связи между крашенными волосами и невозможностью глядеть на чьи-то там сисьскки, во-вторых мне тогда было ни до чего – терпеть не могу уколов, взятий крови и всякого такого медицинского действа, а в-третьих – вы что хотели, чтобы я не на баб, а на мужиков заглядывался? У меня была нормальная мужская реакция на хорошенькую женщину. А правда, медсестра была миленькая?

– Шшшшш…– зашипели мои женщины, как две змеи, и стали тормошить, щипать и пихать меня в бока, наказывая за распутность и дурные помыслы – каковых, впрочем, у меня и не было. Зачем мне какие-то бабы, при двух красотках-жёнах, каких во всём мире-то не найдётся – такие они красивые!

Мои 'красотки', услышав это, сменили гнев на милость, и стали меня целовать, чем привели в смятение:

– Эй, перестаньте! Я же не железный! Прекратите безобразие! Я не удержусь, сейчас кое-кого…

И я не удержался. Впрочем – всё прошло просто замечательно. По-семейному, так сказать. Не знаю, как там всяким султанам живётся в их гаремах. Но мне было очень хорошо. Очень. Впрочем – моим жёнам тоже.

Потом они спали, они спали, раскинувшись на кровати, как две обнажённые грации, а я лежал без сна, раздумывая о том, как жить дальше.

Завтрашний день покажет – могу ли я обмануть этих людей. У меня были очень большие сомнения. Эти люди – второе имя им – лицемерие, ложь, обман, интрига. Куда мне, против спецслужб, погрязших в интригах и лжи? Смогу ли я противостоять целому аппарату КГБ? Смогу ли обмануть лжецов? А ведь придётся.

А что дальше? Ведь я собираюсь на себя взвалить управление страной. Смогу ли? Кстати – а с чего я взял, что буду управлять страной? Зачем мне это? Не буду. Я всего лишь подскажу, как правильно сделать. Как правильно управлять этой страной. Нет – опять не так. Я покажу им путь, по которому надо идти. Мессия? Тихо захихикал про себя – мессия – Вася! Ну кто бы мог подумать? И тут же остановился : а что смешного? Ну что смешного в том, что судьба, или бог, дали мне возможность сделать мир чуть-чуть совершеннее. Ну кто сможет отказаться от такой возможности? Кто сможет отказаться от роли Мессии? Я не смогу. Просто потому, что вижу – могу реально помочь людям. Конечно, я нормальный циник, как и все молодые люди моего возраста и моего времени, но…есть что-то такое у меня в душе, что не позволяет остаться в стороне, если реально могу помочь людям и спасти миллионы жизней. А ещё – любопытство! Что будет – если…? Зуд демиурга, строителя миров.

А будет нелегко. Сегодня смотрели телевизор – ничего понять не могли, что происходит в стране. Опять 'Лебединое озеро', опять какая-то классическая музыка и хороводы. Что делается – понять невозможно. Нам никто не докладывает о настоящем положении дел, а из газет и телевизионных передач это понять нельзя. Надо будет попробовать расспросить о положении в стране у Серова – если он захочет нам рассказать. А почему нет? Мы всё равно дали подписку о неразглашении государственной тайны, за нами следят, с иностранцами мы контактов не имеем – не замазаны общением с буржуазными наймитами и шпионами. Завтра расспрошу как следует. А сейчас – спать. Спать! Сегодня много потрудился…хммм…и не только в постели.

– Давай я тебе чаю подолью? Бутербродик? Рубашка у тебя что-то плохо выглажена. Василька, это ты гладила! Смотри, Ванечка мятый! Тебя чего, не учили гладить?

– Не учили! У нас прислуга была! И вообще – какого чёрта мы сами готовим и сами всё убираем?! Что, у нас денег нет, что ли? – Василиса раскраснелась от злости и чуть не шипела. Маша наоборот была благостной и весёлой.

Сегодняшним утром они были слегка усталыми, довольными – пока Маша не заставила Василису гладить рубаху. Та долго и матерно выражалась (было слыхать даже через две комнаты), потом принесла что-то мятое, местами глаженное.

– Так-то да – зачем вам руки портить? – согласно кивнул я, набивая рот бутербродом с колбасой – прифлуфу фсять и фсё!

– Васенька, не говори с набитым ртом – подавишься! – невозмутимо ответила Маша, а я закашлялся, покраснев и выпустив слёзы из глаз.

– Вот видишь?! А если бы не крошка, а целый кусок? И откачивай тебя!