Александр Авраменко - Экспансия

…В покои магистра Ордена Тамплиеров в Ла-Рошели вбежал один из доверенных рыцарей, склонил колено:

— Брат магистр, пришли вести с юга.

Одо де Сент-Аман приподнялся с кровати, на которой лежал уже больше недели. Возраст, старые раны и болезнь давали знать.

— Наш флот вместе с выкупленными русичами был захвачен маврами. Братья рыцари перебиты, славяне вновь стали рабами…

— Проклятие на их неверные головы! И это сейчас, когда нам так необходимо серебро и корабли…

Магистр бессильно откинулся на подушку, но вопреки ожиданию рыцарь не спешил покинуть покои. Слабым голосом тот произнёс:

— Что-то ещё?

— Да, брат. Спустя некоторое время неизвестные корабли вошли в гавань Танжера, и…

— Не тяни осла за хвост! Что ты всё время замолкаешь?

— Города больше нет, брат Магистр. Все строения стёрты с лица земли. Всё имущество вывезено. Все люди исчезли.

— Что?! Это точно?

— Да, брат. Нашли лишь неизвестный символ, напоминающий изображение солнца, начерченный на брошенном щите из дерева.

— Грозовик…

— Не понял, брат…

— Можешь идти. И позови ко мне брата казначея.

Магистр снова откинулся на подушку — Хвала Господу, ещё не всё потеряно. Получается, что мавры позарились на то, что должно принадлежать славам. А те, естественно, не потерпели обиды и вернули своё. Ха!.. На лице старика появилась слабая улыбка… Значит, нужно немедля послать корабли в крепость на островах. Пока хотя бы разведчика, проверить его догадки…

— Брат Одо?

Дверь за братом казначеем плотно закрылась, и он сделал условленный знак, показывающий, что можно говорить без утайки — на страже его люди. Де Сент-Аман приподнялся, дождался, пока гость присядет на стул, стоящий возле его кровати, и зашептал, всё время косясь на крохотное оконце, забранное частой решёткой. Казначей кивал в знак согласия. Когда разговор закончился и братья по Ордену распрощались, шевалье Луи де Триньяк немедленно отдал приказ готовить к рейсу небольшую эскадру — если догадки умирающего верны, то откладывать не стоит. А если тот ошибается, и славы больше не захотят иметь дело с тамплиерами, что же, тогда сведения об их существовании будут стоить очень и очень немало! Европейские государи с удовольствием компенсируют потери Ордена храмовников из-за потери отношений с язычниками. А всю вину за святотатство можно будет переложить на плечи…

— Магистр скончался! Брат Одо де Сент-Аман умер!

Донёсся тоскливый крик сверху, и казначей вновь улыбнулся: переложить вину на плечи умершего…

…- Казнить его! Немедля!

Всегда присутствовавший при халифе палач привычным движением накинул на шею склонившегося в поклоне гонца шёлковый шнурок и резко потянул концы. Тот забился, засучил ногами, но на несчастного тут же навалились нукеры. Мгновение, и резко запахло мочой — готов. Тело подхватили, унесли. Засуетились уборщики, тщательно вытирая мозаичный пол одного из залов Дворца кордобских халифов, Альгамбры. Торопливо зажгли благовония, заработали быстрее опахалами рабы. Но халиф не обращал внимания на суету — весть была страшной, и, пожалуй, роковой… Осаждаемый отрядами испанских и португальских рыцарей владыка Кордовского халифата терпел одно поражение за другим. Но в прошлом году была достигнута договорённость с Мухаммадом ибн-Тумаргом, владыкой почти ста тысяч воинов, что тот направит на помощь единоверцам часть своих войск. Это поддерживало упавших духом эмиров, помогало держаться против многочисленных врагов, рвущих халифат, словно стая саранчи. И вот теперь пришли страшные для Кордобы вести — нет больше Альморавидов. Нет больше их царства. Нет ста тысяч свирепых воинов, которых опасались даже сами кордобцы. Больше ничего нет. Скоро халифат падёт, и это — решённое дело. Так что не зря, согласно обычаю, заведённому ещё самим Пророком, гонца, принесшего не просто дурные, а чёрные вести, удавили немедля. Скоро и сам халиф будет так же убит своим более удачливым наследником. Эмиры договорятся между собой. А вот что делать ему? Сорвавшимся голосом халиф завопил:

— Вон! Все — вон отсюда!

…Торопливый топот босых ног, бесчисленные поклоны, наконец, владыка Кордобского Халифата остался один. Теперь надо опасаться каждого человека, каждого раба! Вчерашний льстивый друг в мгновение ока может обернуться убийцей! Он не заметил, как за его спиной бесшумно открылась потайная дверца в стене, и оттуда тускло сверкнуло лезвие обнажённого меча…

…Дар вышел на палубу своего корабля. Что же — пожалуй, пора начинать. Хватит торчать возле суши. Да и жрецы говорят, что спокойный период на воде заканчивается, и тянуть дикобраза за хвост рискованно. Лазутчики и доглядчики собрали достаточно сведений о противостоящих им войсках: мелки ростом, едва славу по грудь. Доспехи их кожи, блестящей водой отделанной. Мечи плохи, прочее оружие непонятно, но по виду, ничего серьёзного. Огнебоев точно не имеется. Хотя многочисленно. Примерно под сотню тысяч будет. Воевода усмехнулся — специально ведь ждал, чтобы разгромить их армию в одном бою. Даже пару раз устраивал имитацию высадки, и буквально сразу же весь берег оказывался усеян тысячами бойцов противника, что-то орущих на неведомом языке, потрясающих своими скверно сделанными железками, сверкающих блестящей кожей доспехов. Они ещё не знают, что их ждёт. Но сегодня — узнают. Во имя Империи! Во славу её!..

— Поднять паруса. Мы начинаем!

Взмахнул над головой выхваченным из ножен мечом, описал им круг. По этом сигналу медленно пополз ввверх, на главную мачту, огромный стяг алого цвета с белым Громовником в центре. Достиг верхушки, заполоскал, разворачиваясь на свежем ветру. Грохнули гигантские барабаны, засвистели флейты, подал могучий низкий голос огромный рог, заставив собирающихся на берегу противников завопить, затрясти оружием. Ощутимо плеснуло — первый признак того, что двулодник начал набирать ход. Место для высадки просто идеальное — ровное песчаное дно без подводных камней, буквально ночью его проверили и держали под неусыпным контролем тайники. Большое широкое поле, где достаточно места для высаживающейся армии. И, главное — большой, богатый город неподалёку, где можно будет нахватать рабов на первое время, чтобы построить укреплённый лагерь. Снова отдал короткий приказ — замахали флажками сигнальщики, передающие его на прочие корабли флота. Вперёд выдвинулись самые большие, самые могучие двулодники, вооружённые крепостными громобоями. Донеслась команда старших над пушками:

— Заряжай!

Всё верно. Огненное зелье капризно, и берёт влагу из воздуха. Так что лучше это делать в самый последний момент. Засуетилась прислуга, проворачивая огромные винты боевой части, сажая на место снаряжённые и залитые воском затворы.