Александр Авраменко - Экспансия

— Присаживайся. Будем питаться.

Алекс подошёл, снял с одного из горшков крышку — пахнуло вкусно жареной на масле уотой и мясом. Его любимое блюдо! Быстро пристрастился к земляным плодам, попав в Империю…

— Объедение!

- А то!

Тайник достал три миски, извлёк из чистой тряпицы три ложки. Потом взял принесённую одежду, почесал затылок:

— Как то я поторопился…

Сдёрнул с ноги пленницы стальной браслет, кинул одежду ей на грудь:

— Одевайся. Я же вижу, что ты в себя пришла.

Та по-прежнему молчала, лёжа неподвижно, тогда тайник спокойно сдёрнул одеяло с обнажённого тела. Желтокожая взвизгнула, рефлекторно прикрываясь руками. Куда только делась её стоическая неподвижность. Алекс невольно усмехнулся — знаток человеческих душ, однако! Девчонка быстро схватила рубаху, торопливо натянула на себя, почти моментально влезла в штаны, оказавшиеся ей почти до груди. Тайник снова почесал затылок:

— Поясок бы надо. А то свалятся штаны то…

Алекс осмотрелся — где-то ему тут что-то попадалось… Точно! Вот она, верёвочка конопляная. Нагнулся, поднял небольшой моточек с крышки сундука, бросил пленнице. Та ловко поймала, распустила, и… Тайник погрозил ей пальцем:

— Не балуй!

Поняла?! Похоже, сообразила… Во всяком случае не стала ничего делать, дождалась смирно, пока тот вновь пристегнёт её к столбу. Тайник выпрямился, ухватил девицу за воротник, легко поднял, поставил к столу. Чуть надавив на плечи, заставил сесть. Поставил перед ней миску. Затем принялся раздавать еду. Положил фон Гейеру, себе, потом… Ей. Сунул в руки ложку.

— Лопай.

— Ро…Пай?

— Млин… Они что, звук «л» не выговаривают? Похоже.

— Меня Алексом зовут. Алекс фон Гейер. Из тевтонов. Ныне десятник личной сотни князя.

— Вольха. Вольха Светлов я. Тайник младший.

Пожали друг другу руки. Потом принялись за еду. Пленница посмотрела, как они уписывают за обе щёки, сообразила, что раз из одного котла накладывали, значит, не отравлено. Пригляделась, как оба варвара пользовались ложками, осторожно зачерпнула. Чуть-чуть попробовала, подняв глаза к пологу. Распробовала. И заработала челюстями так, что бывший рыцарь даже испугался. Тайник улыбнулся:

— Голодная, видно, страсть. Они тут, похоже, как не один день вокруг лагеря болтаются. А припасов то нет.

— Откуда знаешь?

— Так вижу.

Туманно ответил тот, потянувшись к котелку с вкусно пахнущей кавой. Зачерпнул кружкой, налил себе, Алексу, пленнице. Вытащил на свет небольшую плошку с твёрдым соком сладким, щедро сыпанул себе.

— А ты что же?

— Погоди, дай доесть.

Кивнул, мол, понятно. Сделал большой глоток, зажмурился, вроде как от удовольствия, А сам пленницу внутренним взором просвечивает… Та доела, даже вздохнула вроде как с удовлетворением. Потом заёрзала, но встать со стула не решалась.

— Чего она?

— В отхожее место ей надо. Ну да обойдётся.

Подошёл к ведру, стоящему в углу, накрытому крышкой, поставил рядом с её стулом. Поманил за собой фон Гейера:

— Выйдем на минутку.

Тот понял. Послушно поднялся, вышел на воздух. Сообразит, или нет?.. Догадалась. Во всяком случае, когда славы вернулись — ведро вновь стояло, плотно закрытое крышкой, а та сидела с выражением явного облегчения.

— Вот…

Непонятно к чему сказал тайник. Налил ей кавы, та попробовала, но тут же стала отплёвываться. Не по вкусу.

— Ух ты, какие мы привередливые…

Зачерпнул простой воды — жёлтая выпила с удовольствием. Тайник толкнул её к лежанке, приложил сложенные домиком ладошки к щеке. Мол, спи, давай. Та поняла сразу. Послушно улеглась, даже отвернулась к стенке из плотного полотна, пропитанного соком гевеи, травленого вулканической серой.

— Ты тоже ложись. А я пока подежурю.

— Да куда она денется, с привязи то?

— На тот свет.

Неожиданно жёстко произнёс тайник.

— Были уже случаи. Сами себя убивали. Так что спи пока. Потом меня сменишь. И свет не гаси. Новые светильники нам приносить будут.

— Понял…

…Мда… Однако… Порядочки у этих желтокожих… Подошёл к стоящей возле другой стены лежанки, улёгся. Накрылся точно таким же одеялом, как у пленницы, закрыл глаза. Поворочался, пока к нему не подошёл тайник, не положил на мгновение руку на лоб. И тут же вырубился… Проснулся уже утром. Тайник так и сидел за столом, глядя на пленницу, которая сладко посапывала во сне. При виде открывшего глаза Алекса, тот едва слышно произнёс:

— Утро доброе.

— И тебе, Вольха. Чего не разбудил?

— Да я то выспавшийся. А тебе сегодня дел будет много.

— С чего решил?

— Знаю.

Пожал тот плечами, потом поднялся:

— Сейчас завтрак принесут. Буди девчонку.

— Я?!

— А кто? Мы тут немного разобрались с их обычаями, так ты, поскольку её в плен взял, вроде как её хозяин теперь. Если всё верно, конечно.

Тевтон быстро слез с лежанки, прошёл в угол, где стоял рукомойник, быстро умылся, протёр лицо полотенцем. Потом наклонился к девице, потряс её за плечо:

— Эй, просыпайся.

Та открыла чистые незамутнённые глаза, тихо вздохнула, потом выражение её лица изменилось. Сообразила. Точнее, вспомнила, что с ней… Тайник поставил рядом с ней ведро для надобностей, кивнул напарнику, оба вышли. Погода была изумительна. Яркое чистое солнце. Уже потянулись колонны пленников на реку, умываться, приводить себя в порядок.

— Эвон, глянь, посольство чего то суетится…

— Точно.

Давешние гости уже успели обнести свои палатки неким ограждением из расписных полотнищ, с различными письменами-жуковиньями, и внутри них развили бурную деятельность: бегали воины, суетились слуги в своих плетёных шляпах. Вышел наружу посол в своём халате, полез в носилки. С вершины лагеря хорошо было видно, что творилось внутри загородки. Махнув рукой, тайник развернулся:

— Пошли. Не хочу, чтобы чего случилось.

— Угу.

Оба вернулись внутрь шатра — пленница сидела на кровати, поджав ноги под себя. Воины удивились — кровать была аккуратно застелена на незнакомый манер.

— Хозяйственная.

Тайник кивнул в ответ. Десятник подошёл к рукомойнику, быстро взбил пену, намылил щёки и подбородок, быстро побрился. Да, славы умели делать вещи! Лезвие само снимало отросшую щетину, оставляя идеально чистое лицо. И править не надо. Раз в месяц, если только. Одно слово, сталь… Смыл остатки пены с лица, похлопал по щекам, разгоняя кровь. В шатёр, спросив разрешения, вошёл воин, принёс опять поднос с пищей.

— Опять кава?

Тайник кивнул, и Алекс слегка скривился.

— Каффу будешь?

— Каву?

— Нет, каффа. Арабы её пьют. А я, когда в Святой земле был, тоже пристрастился. Вкус необычный, сразу скажу, но вот мне, лично нравится. Бодрит хорошо.

— Давай, попробуем…

Тайник неожиданно заинтересовался.