Алексей Рюриков - В БЕЗДНЕ ВРЕМЕН. ИГРА НА ОПЕРЕЖЕНИЕ

- Похоже, что не только в Европе.

- Так и есть.

Полковник задумался. Трактовка событий Гулькевича вносила коррективы в его представление о задании. И скорее, усложняла выполнение. Разговор с попутчиком вскоре свернул к обсуждению Парижа, а потом и совсем заглох, как обычно бывает.

Выходил из поезда на Северном вокзале Гумилев раздраженным. Дополнительные обстоятельства, он знал по опыту, дела никогда не упрощали. А вот усложнить могли.

«Получается, у Shell и официального Лондона позиции могут быть разными, - прикидывал про себя полковник. - Интересно, на кого в этом случае поставят немцы?»

Он вышел из вагона, углядел на перроне полковника Шмырко, посольского резидента Корпуса, знакомого по давней совместной операции в Сааре, где тот служил при союзнической миссии. Краем глаза отметил, что приданные филеры, ехавшие тем же поездом, но, разумеется, III классом, сошли и мгновенно слились с вокзальной толпой, совершенно из нее не выделяясь, и улыбнулся встречающему:

- Рад встрече, Михаил Васильевич. Поработаем вместе?

Терять время Гумилев не хотел, в гостиницу заезжать не стали, с вокзала направились на бульвар Гренель, в посольство.

- Хочу тотчас предупредить, Николай Степанович, - сказал Шмырко, едва закрыв за собой дверь кабинета, - по баронессе Сталь дело плохо.

- В смысле?

- Наши опубликовали сообщение в РоссТА, вот. - Он подал гостю листок.

- «В связи с появившимися во французской печати утверждениями, будто группа лиц разной национальности, арестованная в Париже по обвинению в шпионаже, занималась им в пользу Российской империи, РоссТА уполномочено сообщить со всей категоричностью, что это утверждение является ничем не обоснованным клеветническим вымыслом» , - прочитал контрразведчик. И удивился: - Ну и что? Французы ведь взяли агента, которого мы вербовали с ее подачи. Похоже, она пошла на сотрудничество?

- Взяли только одного, - не согласился Шмырко. - Возможно, за остальными пустили слежку, но, по моим данным, Сталь пока молчит. Ее вообще-то держат в полной изоляции, узнать что-либо крайне сложно, но на набережной des Orfevres, в полиции, слух такой. Если ей покажут заявление РоссТА и убедят, что от нее отказались, может заговорить. Тогда нынешний скандал покажется курьезным фельетоном в провинциальном журнальчике.

- Кое-что на этот счет я предприму, - сообщил Гумилев. - Как выйдет, не знаю, но вы правы, в Петербурге поторопились. Посольство что-нибудь делает?

- От французского МИД пока ноты не поступало. Но вы же работали в Париже, знаете - у нас соглашение. Французы не против, чтобы резидентура Корпуса работала по эмигрантам, но мы должны избегать публичных скандалов или нарушений прав граждан Франции. А тут… С газетчиками работаем, у нас есть друзья в местной прессе, вы должны помнить. Но журналистов явно науськивает кто-то еще, сложно проталкивать наши статьи.

- Кто, не ясно?

- Не правительство, похоже, вообще иностранцы. Но и без того разоблачение нашей сети - сенсация, шум поднялся, а идти против течения ни один газетер не хочет. Девятую смету на год вперед уже извели, - пожаловался резидент.

- Я буду сегодня-завтра в Пен-клубе, - кивнул приезжий. - Поговорю со знакомыми. Есть еще что-то новое?

- По бомбистам пока ничего. Григулявичус по известным нам адресам не появлялся. В «Бинт и Самбэн» вас ждут, - доложил Шмырко. - Monsieur Манго, он, кстати, предпочитает, чтобы его называли комиссаром, извещен, что дело важное и секретное.

- Насколько мы ему доверяем? - поинтересовался Николай Степанович. - Как он к нам на службу попал?

- Уволили его, - сожалеюще вздохнул разведчик. - Политическое дело, смерть магната Крюгера, слышали?

- «Спичечный король»? Самоубийство?

- Да, самоубийство. Но комиссар начал слишком усердно копать предысторию. Может статься, - Михаил Васильевич чуть заметно улыбнулся уголком губ, - не без просьб со стороны, внезапная смерть Крюгера заинтересовала многих. Ну вот и… Не дорожат профессионалами эти французы. Лично ему я доверяю полностью. Насколько это в нашем деле вообще возможно, конечно.

- С ним можно говорить откровенно? Я имею в виду, необходимость брать Григулявичуса самим, наплевав на французские законы. Ведь найти это полдела, агенты, которые прибыли со мной, смогут его взять, но прикрытие со стороны местных не помешало бы.

- Насчет законов, это точно, - кивнул Шмырко. - Что мы осведомляться об революционной эмиграции право имеем, с этим тут даже в парламенте не спорят. Но похищение посреди Парижа - это дело совсем другое.

Он чуть задумался, потом закончил уверенно:

- С самим комиссаром можно говорить прямо, он обижен на правительство, а Юзик в его представлении попросту убийца. Даже хуже обычного уголовника - корысть, ревность или, там, месть, это для Манго понятно. А к политическим убийствам он плохо относится, они не укладываются в его представление о нормальных преступниках. Но то Манго, остальные работники агентства - дело совсем другое. Они хорошие сыщики, но это частные детективы, всего лишь наемники. Им доверия в секретных делах нет, перекупить их не трудно.

- Ясно. Что с Гавром?

- В Гавре ждет пароход «Калуга», ее сменит «Владимир», - сообщил резидент. - Рейсы регулярные, в любом случае, какое-то судно всегда в порту. Привезти задержанного в Гавр несложно, мы подобрали дорогое авто с просторным багажником, на дорогах их никогда не проверяют. Вот как его на судно протаскивать, - он развел руками. - Тут, простите, ничего покамест не подскажу. Думаем. Можно и с Манго посоветоваться.

- Понял. Моих филеров устроили?

- Да. Они не будут появляться в посольстве, им сняли квартиру на Марше де Блан Манто, в подходящем доме. Телефон и адрес вот. - Полковник подал гостю небольшую карточку. - На связи с ними будет мой заместитель, штабс-ротмистр Беклемишев.

- Ну что ж, - улыбнулся Гумилев, - тогда последняя просьба, отправьте мой багаж в гостиницу. И едем к комиссару.

В детективном агентстве их действительно ждали. Манго, высокий, сухопарый, пожилой уже детектив с редкими прокуренными зубами и стрижкой бобриком, впечатление на гостя из Петербурга произвел неплохое.

Он предложил кофе, выслушал вежливый отказ, вытащил из бювара листок мелованной бумаги, слушая поручение, исписал его мелким почерком с обеих сторон. Потом внимательно изучил фотокарточку Григулявичуса, сунул ее в папку, лежащую на обшарпанном столе, и сообщил:

- Данных для поиска маловато. Давайте уточним, monsieur Гумилев. Ваш парень живет под своим именем?

- Вряд ли.

Сыщик вытащил еще один лист бумаги и сделал на нем пометку, пояснив:

- Начнем с самого простого, проверим, въезжал ли во Францию человек с такими данными. Следующее, у вас есть какие-нибудь сведения о его связях здесь?