Дмитрий Селин - Судьба наизнанку

– Я тоже так считаю, – сказал Щербинин, – но мировая политика от нас не зависит, несмотря на все наши навороты. Было бы… – он резко замолчал, снова уставившись в боковое стекло.

Разговор в салоне шёл уже без его участия.

После телефонных консультаций новую встречу назначили на шесть вечера. Алексей позвонил жене, предупредил, что задержится.

– Ты лучше говори, когда придёшь вовремя, – сказала ему Маша. В трубке слышен был детский гомон и шум включённого пылесоса.

– Теперь это не от меня зависит, – в очередной раз «обрадовал» её муж.

Поговорив, Алексей отправился в короткое крыло департамента. После возвращения из советского представительства Щербинин дал своим сотрудникам три часа на проработку возможных вариантов дальнейшего развития ситуации. Необходимо было учесть «пожелания» советской стороны, полученные сегодня утром. Обсуждать полученные результаты вице-премьер решил в узком кругу высшего руководства департамента.

– Получается, советские поставки смогут закрыть не больше половины наших потребностей? – бегло ознакомившись с выложенным на внутреннем сервере сводным отчётом, спросил Щербинин.

– Сорок семь с половиной процентов, – уточнил Алексей, – это сводный индекс. По некоторым товарным группам есть большие значения, но нигде они не превышают восьмидесяти двух процентов.

– Валовый объём больше, – сказал Щербинин, заглянув в переданную советской стороной папку и просчитав что-то на калькуляторе.

– Больше? Эти цифры ничего не значат! – воскликнул Николай. Скептицизм сочился из слов змеиным ядом. – То, что предлагает Союз, в большей части невозможно использовать без предварительной обработки. Слишком сильно отличаются требования к сырью в нашей и советской промышленности. Мы привели выделенные на прежнюю область фонды к нашим потребностям в качественном выражении. Удивительные цифры получились! Например, – он открыл свою папку на одной из разноцветных закладок, – сталь и металлопродукты. По представленной номенклатуре наши потребности удовлетворяются: по конструкционным сталям – на семьдесят восемь процентов, по нержавеющим – на девять процентов. Ничего себе разница? Инструмент практически отсутствует как класс – единицы и доли процента, по всем группам. Что резцы, что свёрла и так далее. Это без учёта того, что на предприятиях придётся вводить входной контроль по сырью и полуфабрикатам.

– Как в позднем СССР, – сказал Алексей.

– Есть предложение, – сказал Меркушев. Видно было, что он немного волнуется, – поскольку на доводку советских поставок до нашего уровня на территории области просто нет соответствующих мощностей, а их создание слишком долго и затратно, предлагаем вынести контроль на территорию Союза.

– Это как? – прищурился Щербинин.

– Направить группы специалистов на некоторые советские предприятия с соответствующими полномочиями.

– Ну, вы, блин, даёте, – Михаил даже не стал скрывать своего раздражённого удивления, – кто ж это позволит сделать? В Кремле спят и видят, как бы нас по максимуму изолировать. А вы предлагаете ревизоров в советскую промышленность заслать!

– Есть один момент, – вступил всё до этого молчащий Мирошниченко, – вся наша промышленность основана на ГОСТах. Как они сейчас выполняются – это другой вопрос, но уровень стандартизации у нас на порядки больше советского. Даже после стольких лет независимости, – слегка подколол он своих украинских коллег.

– Что вы конкретно предлагаете?

– Предложить Москве ввести в СССР систему государственных стандартов, аналогичной той, что была у нас в восьмидесятые. Только на её основе можно будет совместить наши промышленные комплексы.

Михаил задумался, постукивая синей авторучкой по картонной обкладке лежащей перед ним папки.

– Что это даст Советскому Союзу? – спросил он после паузы.

– То же самое, что и в нашей истории, – сказал Алексей, – снижение издержек и качественный рост. Документация на заводах и институтах частично сохранилась, специалисты пока есть.

– На пенсии, – пояснил он в ответ на немой вопрос начальника департамента.

– Готовьте предложение, – подвёл черту Щербинин, – к семнадцати успеете?

Замы переглянулись.

– Успеем, – твёрдо пообещал Алексей.

На этот раз никаких предварительных переговоров на уровне руководителей делегаций проведено не было. Зайдя в пустой холл, харьковчане сразу отправились в конференц-зал, где сквозь распахнутые двойные двери можно было наблюдать рассаживающихся на свои места советских представителей.

«Вознесенский сразу своих погнал, как только мы на территорию въехали», – подумал Алексей, раскрывая папку и немного оглядываясь по сторонам. Товарищи из Москвы на этот раз были «застёгнуты на все пуговицы» и явно ожидали тревожного развития событий. «Какие им команды отдали?» – обеспокоился Мишин и посмотрел влево, на весьма спокойного внешне Щербинина. Вице-премьер даже позволил себе немного улыбнуться сумрачному начальнику Госплана и, не дав ему рта раскрыть, бросил на стол своё предложение.

– Николай Алексеевич, прежде чем мы приступим к переговорам, прошу вас, ознакомиться вот с этим, – Михаил взял из папки пару скреплённых степлером бумажных листов и протянул их через стол Вознесенскому.

Николай Алексеевич хмуро посмотрел на Щербинина, но бумаги взял. По мере того, как он их читал, маска сосредоточенного бойца на его лице постепенно размягчалась, уступая место обычному человеческому удивлению. Дочитав до конца, он положил их перед собой и тут же, словно спохватившись, передал их Скворцову.

– Как сказано в нашей истории, победить сможет тот, у кого лучшая организация и лучшие машины, – глядя Вознесенскому в глаза, сказал Щербинин, – мы готовы поделиться накопленными за десятилетия развития знаниями и практическим опытом. На взаимовыгодной основе, разумеется. В качестве первого взноса в общее дело нашего сотрудничества мы безвозмездно передаём Советскому Союзу существовавшую в нашем мире систему государственных стандартов и технического регулирования. Мы обязуемся не только передать вам носители информации с этими знаниями, но и готовить специалистов для этой архиважной работы. В это время только мы обладаем всем комплексом знаний и умений для резкого увеличения производительности труда в промышленности, способного с лихвой перекрыть все понесённые Советским Союзом потери.

Михаил закончил говорить, налил в стоящий рядом стакан стакан минеральной воды, отпил мелким глотком. Вознесенский ошарашено молчал, остальные делегаты потихоньку зашевелились и начали шушукаться. Из рук в руки переходили скреплённые листы, заполненные двенадцатым шрифтом.