Уилбур Смит - Крик дьявола

— Залп! — завопил лейтенант.

— Он открыл огонь!

— Давай, «Орион», давай!

Передние башни «Ориона» сверкнули огнем, затем еще и еще. Легкий ветерок донес до них отдаленный грохот канонады.

— Недолет! — почти застонал Чарлз. — Еще не добивает.

— Опять недолет!

— Нет, далеко.

Каждый залп сопровождался световыми сигналами старшины-сигнальщика и коротким ответом с мостика «Ориона».

— О Боже! — простонал Чарлз.

— В него попали! — тут же отозвался лейтенант.

Яркая вспышка осветила кормовую палубу «Ориона», как зарница летним днем, и почти моментально его окутал желтовато-серый шар дыма. Сквозь эту завесу Чарлз увидел, как кормовая труба судна, безвольно обмякнув, неуклюже отклонилась назад.

— Он еще держится!

«Орион» вырвался из клубов дыма, но тот продолжал тащиться за ним, словно похоронная мантия; однако судно как будто и не сбавляло скорости, и его носовые башни продолжали с регулярными интервалами сверкать орудийными залпами.

— Попали! — ликующе вскрикнул лейтенант, и, тут же повернувшись, Чарлз увидел на «Блюхере» вспышку, его лицо расплылось в широкой улыбке.

— Давай, добей его! — заорал он, зная, что, несмотря на более мощное вооружение, «Блюхер» был уязвим ничуть не меньше, чем «Орион». Его броня была тонкой, как яичная скорлупа, и, пробив ее, шестидюймовые снаряды могли нанести кораблю серьезные повреждения.

Два крейсера продолжали громить друг друга. Расстояние между ними сокращалось настолько быстро, что, казалось, они вот-вот столкнутся бортами. Это был поединок, в котором мог уцелеть либо один из них, либо никто.

Чарлз пытался прикинуть ущерб, нанесенный «Блюхеру» за последние несколько минут. Тот вел огонь с носовой части. На нем то и дело вспыхивали ядовитые зеленовато-желтые языки пламени, в результате разрушений надводная часть стала похожа на бесформенное сооружение. Окутанный клубами дыма силуэт корабля казался туманно-расплывчатым, однако каждые пятнадцать секунд его орудийные башни сверкали зловещими огоньками.

Чарлз повернулся с намерением оценить ущерб, нанесенный «Ориону». Он навел на него бинокль — и в этот момент «Орион» прекратил свое существование.

В результате попадания осколочного снаряда взорвавшиеся котлы разорвали корпус судна пополам. Струя пара, устремившись на пятьсот футов ввысь, окутала его белым облаком. Повисев в воздухе секунд тридцать, пар стал вяло оседать и рассеиваться. «Орион» исчез. Широкий круг маслянистых разводов и плававшие обломки обозначили место его могилы. Высокая скорость способствовала стремительному погружению судна.

Радостное улюлюканье на капитанском мостике сменилось мертвой тишиной. Загробно поскрипывавшие на ветру снасти на фоне приглушенного гула двигателей лишь подчеркивали эту тишину, ничуть не нарушая ее.

Долгие восемь часов Чарлз Литтл обуздывал ярость и ненависть, стараясь не впасть в безумие, с трудом преодолевая дикое и губительное желание броситься в атаку на германский крейсер и погибнуть вслед за «Орионом».

Сразу после затопления «Ориона» «Блюхер», резко сбавив скорость, повернул строго на юг. С полыхающими на палубах пожарами, он поплелся прочь, словно раненый лев восвояси. Боевые флаги на его топ-мачтах были испещрены шрапнелью и почернели от дыма.

Как только он удалился, «Бладхаунд» изменил курс и стал медленно бороздить участок воды, по-прежнему переливавшийся радужными масляными пятнами и усеянный корабельными обломками. Выживших с «Ориона» не было — все погибли вместе с крейсером.

Развернувшись, «Бладхаунд» отправился вслед за подбитым германским крейсером. Исходившая от эсминца ненависть была настолько сильной, что, казалось, могла преодолеть разделявшее их расстояние и физически уничтожить «Блюхер».

Однако, находясь на капитанском мостике, Чарлз Литтл наблюдал, что дым и пламя, полыхавшее на палубах «Блюхера», благодаря усилиям пожарно-ремонтных команд с каждой минутой становились все меньше и меньше, пока не исчезли совсем.

— Пламя потушено, — доложил штурман, но Чарлз на это никак не отреагировал. Он до последнего рассчитывал, что огонь, добравшись до отсеков со снарядами, унесет «Блюхер» в то же небытие, куда тот отправил «Ориона».

— Но его скорость не больше шести узлов. Должно быть, «Орион» попал ему в машинное отделение, — с надеждой в голосе продолжил лейтенант. — Держу пари, ему здорово досталось. Можно предположить, что при такой скорости «Пегас» и «Ринаунс» настигнут нас завтра к полудню. И «Блюхер» обречен!

— Да, — спокойно согласился Чарлз.

В ответ на отчаянные радиопризывы «Бладхаунда» два тяжелых крейсера северной эскадры — «Пегас» и «Ринаунс» — мчались к нему на юг вдоль восточноафриканского побережья, стремясь преодолеть разделявшие их пятьсот миль.

— Киллер, поинтересуйтесь, что там у них. — Внешне спокойный, фон Кляйне был крайне взволнован. Близилась ночь, а в темноте для него представлял опасность даже этот утлый английский эсминец. Опасность вообще таилась повсюду — она могла поджидать в любой точке морского пространства. К ночи ему просто необходимо иметь исправный левый двигатель — это был вопрос жизни и смерти: он должен обладать скоростью, чтобы уйти на юг от рыскавшей за ним стаи британцев, на юг, где «Эстер» мог оказать ему помощь в восстановлении поврежденной брони и пополнении запасов таявшего с угрожающей скоростью угля. Тогда «Блюхер» вновь превратится в грозную силу, с которой придется считаться. Но для этого ему сначала необходимо восстановить скорость.

— Капитан. — Киллер вновь стоял рядом. — Лохткампер докладывает: они прояснили ситуацию с подачей масла на главный подшипник, разобрали механизм и убедились, что вал не поврежден. Он занимается установкой новых вкладышей — работа идет полным ходом.

Фон Кляйне невольно представил себе потных полуобнаженных людей, работавших в невыносимой духоте коридора гребного вала с черными по локти от мазута руками.

— Долго еще? — спросил он.

— Он обещал, что через два часа оба двигателя смогут работать в полную силу, господин капитан.

Фон Кляйне облегченно вздохнул и посмотрел на тенью следовавший за ним британский эсминец за кормой. На его лице появилась улыбка.

— Что ж, дружок, надеюсь, ты храбр. Надеюсь, досада возьмет над тобой верх, стоит тебе только увидеть, что я прибавляю скорость, и сегодня же ночью ты попробуешь пустить в ход свои торпеды. И вот тут-то я тебя и прихлопну, потому что ты сильно смущаешь меня своим неотступным пристальным взглядом. — Он проговорил это так тихо, что его губы почти не двигались, и повернулся к Киллеру. — Я хочу, чтобы вы проверили боевое освещение и доложили мне.