Андрей Буровский - «Прогрессоры» Сталина и Гитлера. Даешь Шамбалу!

Петя вместе со всеми таскал ящики и сильно задыхался.

— Не геройствуй! — сказал ему Каган. — На такой высоте все равно не сможешь работать, как на уровне моря, — тут маловато кислорода…

— Это точно! — поддакнул местный красноармеец. — Тут нельзя поступать, как внизу. Тут надо брать понемногу, нести тихо… А задохнулся — сразу отдыхать.

Дело, впрочем, было не только в высоте. Судя по мутным глазам и специфическому аромату, уже сегодня красноармейцы «отметили» прибытие начальства.

— Такой, понимаешь, сволочной народ! — возмущался Васильев. — Вроде отобраны, прошли все проверки… И на тебе! Мог бы — тут же всех сместил бы к чертовой матери и отправил в СССР, под трибунал. А нельзя… Тут и радист, тут и опорный пункт…

— А вообще здорово придумано. Я вижу, наша экспедиция подготовлена на славу… во всех деталях.

Васильев усмехнулся с таким удовольствием, что сразу стало видно — в подготовке экспедиции он очень даже участвовал. Но ведь и правда подготовлено на славу!

Встал Петя рано, день прожил длинный, напряженный и нервный… но спал плохо, все время просыпался от удушья. Рядом мучался Каган. Иван не показывал, но и ему приходилось тяжело. Васильев, наверное, был привычнее к высокогорью, а Бубих — так тот вообще бодр и весел, как зайчик.

Что еще интереснее: в соседней комнате ворочались летчики, никак не могли уснуть, кряхтели и стонали, пили воду. Петя с Каганом тоже пошли пить водичку: запас стоял в местных пузатых корчагах на широченном подоконнике. Узкое оконце в стене полутораметровой толщины косо направлено вверх, на огромные звезды. Разноцветные страшные звезды мигали в какой-то особенной углисто-черной пустоте, делая очень реальным близость внеземного пустого пространства.

— Тут прямо совсем близко космос, — шепнул Каган.

— Ага! Очень высоко… Странно, что наши летчики свалились…

— Не странно… Они высоко летают, но с кислородными масками и в герметичных кабинах. У них в самолете и тепло, и кислорода достаточно. Как-то они завтра полетят.

— Гораздо интереснее, как мы завтра будем акклиматизироваться…

— Ты еще не понял?! Мы будем делать это активно! — Каган назидательно поднял палец. Петя невольно давился смехом, хотя от смеха сразу становилось намного труднее дышать. Укладываясь спать, Петя заметил: Бубих не спит, а наблюдает за ними. На редкость неприятный человек.

— Два дня на акклиматизацию! — Эти слова действительно сказал Васильев еще вечером. Но прав Каган: у Васильева были свои представления, как надо акклиматизироваться.

Для начала: улетел самолет. Измученные высотой летчики доложили о готовности взлетать. Было странно и неприятно видеть, как машина, дребезжа и раскачиваясь, бежит по полю, как она взлетает, уходит в страшное небо Тибета. Самолет уменьшался, уменьшался, превратился в точку, растворился в сияющем небе… только гул слышался еще долго.

— ДБ-3… Дальний бомбардировщик, модель третья, — сказал о нем Васильев. — Великолепная машина… Оценил?! Будет нужно, сделаем здесь настоящий аэродром, еще один — километров за тысячу на юг, и начнем отсюда бомбить Индию. Представляешь: появляется эскадрилья таких, и каждый несет тонны три бомб…

— Зачем?!

— Рано или поздно война будет… С англичанами она уж точно будет. Ну ладно, пошли пристреливать винтовки.

Не успев позавтракать, получили оружие, стали бить по положенным один на другой камни. В разреженном воздухе Тибета выстрелы не грохотали, а скорее отчаянно трещали. Десять выстрелов по неподвижной мишени. С третьего раза у Пети начало получаться: пристрелялся, стал учитывать, что из «его» винтовки надо делать легкое упреждение налево.

— А теперь — по движущейся мишени!

Вокруг монастыря бродили странные животные: размером с косулю, серые и красновато-коричневые, с белыми животами.

— Это оронго… Их еще называют чиру… То ли козлы, то ли антилопы, не разберешь. Пасутся днем, а ночью выкапывают себе ямы, в них и живут. Как в гнездах.

— Как же они выкапывают? У них же нет лап.

— Они выбивают ямы копытами. Не смотрите так, ребята, я знаю, о чем говорю, — сам видел.

— А зачем им ямы? Там же не теплее, чем снаружи.

— А ветра? Тут зимой иногда дует так, что сметает палатки, опрокидывает навзничь человека. И это при минус 30… Ну что? С такого расстояния возьмешь?

— А если подойти поближе? (До антилоп оставалось метров двести.)

— Можно… Они не подпускают ближе, чем метров на пятьдесят-семьдесят, — у местных ружья гладкоствольные, эту дистанцию все тибетские звери знают. А на сто — сто двадцать метров — подпускают. Они не уйдут: в той части долины — болото, есть и вода, и трава.

Идти по равнине было трудно: мучила одышка, все время хотелось пить, раза два закружилась голова. Пете все время казалось, что антилопы увидят их и убегут. А те не убегали, потому что ветер был от них. Когда звери начинали смотреть на идущих, Васильев неподвижно замирал; Петя с Каганом делали то же самое. Оронго тут же успокаивались и опять начинали пастись. Действительно, тут было неприятно пахнущее, полное какой-то своей жизни болотце… Воды вроде и немного, но и ей было некуда уйти в каменистую землю. Цветущая вода давала жизнь чахлой травке высотой в несколько сантиметров.

Метрах в ста от животных Петя захотел лечь на землю… Везде сыро, мокро, неуютно. Тогда Петя решил стрелять с рук.

— Стреляй с моего… — зашипел в ухо Васильев, сунул свою винтовку, поставив ее прикладом на землю. Он крепко держал свою винтовку и тыкал пальцем на ствол. Петя сгорбился, положил свою винтовку на ствол и стал ловить в прицеле антилоп.

— Станет боком, стреляй! — шипел Васильев.

Петя навел прицел на шею ближайшей оронго: если попадет, то убьет сразу. Он задержал дыхание и мягко, как мог, потянул спуск. Треснуло слабее, чем он ждал, но ствол резко подбросило вверх: чтобы стрелять точнее, Петя не стал стискивать левой рукой оружие. Одна антилопа лежала.

— Молодец! — громко прошипел Васильев. — Теперь давай ты!

Стадо отбежало и теперь стояло, настороженно глядя на людей.

— Не иди! — продолжал шипеть-кричать Васильев. — Они движения сразу пугаются. Давай оттуда! С руки!

Одно из животных рысью вернулось, вытянуло шею — нюхало лежащую оронго. Каган вскинул винтовку, тут же треснул выстрел. Антилопы кинулись вскачь. Они оставались хорошо видны на равнине, но мгновенно ушли из зоны надежного выстрела. Одна вроде бежала медленнее, все время забирала в сторону от стада. Каган было кинулся за ней.

— Стой!

Васильев отчаянно махал руками. Он объяснил, что, если животное и ранено, такой рысью оно может пробежать не один десяток километров. Догнать его почти невозможно, потому что и раненая оронго бежит быстрее всякой лошади, а выследить по следам крови очень трудно. Тибетские звери вообще очень крепки на рану, добыть их совсем нелегко. Вообще же Васильев был откровенно доволен — и свежему мясу, и тому, что парни неплохо стреляют.