Александр Золотько - 1941. Время кровавых псов

— А наш берег, — словно прочитав мысли Севки, сказал Орлов, — болотистый. Танки тут завязнут, а там — не поднимутся. Такой мост нужно охранять и оборонять. Вопрос только в том, кто его сейчас охраняет, наши или немцы…

— Сходить глянуть? — предложил Малышев.

Орлов хмыкнул, покачал головой.

— Ты бы где, сержант, часового поставил?

— Вот тут, перед мостом. В камышах.

— Вот и я так думаю. Пошли посмотрим?

Орлов снял винтовку с шеи, закинул ее на плечо, стер с лица капли воды. Малышев одернул гимнастерку, поправил пилотку и шагнул к мосту.

Они со старшим лейтенантом прошли всего пять или шесть шагов, когда их окликнули из камышей. «На русском языке», — с облегчением понял Севка.

Свои.

Как и предполагал Орлов.

Теперь нужно было только перейти мост. Но для этого — уговорить часового.

Минут пять Орлов объяснял несговорчивому невидимке, что не будет бросать оружие и поднимать руки, что требует командира, что у них с собой тяжелораненый полковник, командир дивизии… Часовой упрямо продолжал требовать неукоснительного выполнения своих требований.

— А давайте, товарищ старший лейтенант, я гранату ему туда брошу, — громко предложил Малышев. — Оборонительную, «Ф-1». Разлет осколков — двести пятьдесят метров. Идиота — в клочья. Я быстро. Я знаете, как гранаты бросаю?

— Я тебе брошу! — возмутился часовой. — Я вот сейчас стрельну…

— Вот я сейчас и без гранаты к тебе подойду, — рассвирепел старший сержант, — винтовку отберу и знаешь, куда ее тебе засуну…

— Спокойно, Малышев! — Орлов поправил винтовку на плече. — К нам идут.

По мосту шли трое в плащ-палатках. С автоматами.

— Кто такие? — остановившись метрах в двадцати, спросил тот, что шел первым.

Двое других разошлись в стороны, к перилам моста, и навели автоматы на Орлова и Малышева.

— Да вот, товарищ капитан… — начал из камыша часовой.

— Я вас спрашиваю, — капитан посмотрел на Орлова.

Тот медленно, плавным движением, снял с плеча винтовку и передал ее Малышеву. Сержант сразу же закинул трехлинейку на левое плечо.

— Старший лейтенант Орлов, выхожу с группой из окружения. С нами — тяжелораненый полковник Горелов. Разрешите предъявить документы?

— Давайте.

Орлов подошел к капитану, на ходу доставая документы.

— Партбилет, — потребовал капитан, приняв командирскую книжку.

— Пожалуйста. — Орлов протянул партбилет. — Обратите внимание, скрепки ржавые, что указывает на то, что мы не диверсанты и не шпионы.

Капитан внимательно посмотрел на Орлова.

— Это я к тому, что в поддельных немецких документах скрепки из нержавейки, как мы с вами оба знаем, — Орлов улыбнулся. — Еще могу расстегнуть гимнастерку, чтобы продемонстрировать…

— Покажите полковника. — Капитан вернул документы Орлову. — Серьезно ранен?

— Сутки не приходит в себя. Проникающее в грудь.

Капитан подошел к носилкам, присел на корточки и, приподняв край плащ-палатки, посмотрел на лицо полковника, на коричневые от крови бинты.

— Его нужно как можно быстрее в тыл.

— Нужно. — Капитан выпрямился. — Хватайте носилки и бегом на ту сторону. Там сейчас… В общем, может быть, его подвезут.

Севка, который все это время стоял затаив дыхание, облегченно выдохнул. Он все еще боялся, что в последнюю секунду что-то пойдет не так. Он уже стал привыкать к тому, что обязательно должна произойти какая-нибудь пакость вроде немецкого самолета, мотоциклистов или натертой ноги и немца в черных трусах до колен.

Но они спокойно прошли по гремящему настилу моста. Уже почти выйдя на берег, Севка рассмотрел два окопа справа и слева от моста и пушку в окопе. Маленькую, приземистую, с тонким стволом. «Сорокапятка». Их часто показывали в кино. И там же, в кино, говорили, что слабенькие это пушки. И не могут пробивать броню немецких танков. Или это говорили в фильмах о конце войны? О «тиграх»?

Артиллеристы сидели там же, в окопах, накрывшись шинелями и плащ-палатками. Если бы берег был не песчаный, то окопы уже, наверное, давно бы залило.

Наверху, почти возле самого края обрыва, были вырыты стрелковые ячейки. И даже какая-то огневая точка была сложена из нетолстых бревен и прикрыта сверху пластами неровно нарезанного дерна.

Чуть дальше, на опушке совсем еще молодой березовой рощи, между деревьями был натянут брезент, образуя нечто вроде навеса, под которым сидело десятка два бойцов. Судя по внешнему виду, недавно вышедших из окружения. Перед навесом прогуливался часовой с автоматом. Дальше стояла армейская палатка. И виднелся вход в блиндаж.

Перекрытие блиндажа было тоже из не очень толстых бревен. Все носило печать временности и какой-то торопливости в исполнении.

Серьезный и внушающий доверие вид имел только бронеавтомобиль, вооруженный пушкой, и черная, покрытая пылью и грязью легковушка.

Дверь в броневике была открыта, Севка увидел внутри человека в черном комбинезоне и танковом шлеме, оживленно разговаривавшего с кем-то невидимым в глубине машины.

Водитель легковушки дремал, оперев голову на руль.

И еще был пулемет, очень деловито глядевший на низкие тучи. Севка подумал, что в позе ссутулившегося на треноге пулемета читается обида и разочарование. Пулемет так хотел пострелять…

Севка улыбнулся своим мыслям, спохватился, осознав неуместность такой улыбки, и торопливо отвернулся от пулемета.

Капитан быстрым шагом подошел к блиндажу, и Севка только сейчас разглядел, что возле того тоже стоит часовой. Капитан спустился в блиндаж.

— Располагайтесь тут, ребята, — приказал Орлов и посмотрел на часы. — Отдыхайте. Раздвиньтесь тут, дайте поставить носилки.

Бойцы, сидевшие плотной группой, пытаясь укрыться от брызг и холодного ветра, подвинулись в сторону.

— Тут есть врач? — спросил Орлов, когда носилки поставили на землю.

— Нету, — ответил небритый боец с четырьмя треугольниками в петлицах. — Ничего тут нету, кроме, вон, пушки-мухобойки, десятка саперов и трех пограничников. И еще начальство минут тридцать назад подъехало…

Орлов глянул на часы, кивнул.

— А что за начальство?

— А бог его знает… Большое. Просто так броневик гонять не станут. Сам он в черном кожане без петлиц, но с ним два лейтенанта с автоматами. Думаю, не меньше генерала. — Небритый потер щеку и поморщился. — Если бы не он, нас бы уже, наверное, проверили и дальше отпустили…

— Как же, отпустили… — Рыжий красноармеец в разодранной на груди гимнастерке сплюнул в сторону. — Пограничники тебя, старшина, отпустят! Просмотрит тутошний командир документы и погонит всех нас в окопы — мост оборонять.

— И погонит, — согласился старшина. — А что делать? Пустыми окопами врага отпугивать?

— Отступать нужно, — сказал рыжий. — Мост зажечь… или рвануть… и отступать. Оборо-она… Это погода еще милует, а если бы солнце, так прилетели бы «юнкерсы» да все тут в мелкое крошево и перетерли. Я такое уже не раз видел. И пулемет этот ничего не сделает. Тоже мне — зенитка. Один самолет, а потом даже танков не нужно, прикатит на велосипедах команда и добьет тех, кто уцелел да убежать не додумался…