Михаил Ланцов - Крестоносец

На юге в ведении ДТК находились порты Азов и Астрахань. Через Азов пошла торговля мехом, в первую очередь с Трапезундом. А через Астрахань разворачивалась большая торговля с Персией, прежде всего шелком, тканями и древесиной.

Самую же бурную деятельность Державная торговая компания развернула на северном направлении. Не столько для торговли внешней, сколько для организации промысловых станций и сети торговых факторий.

Николо-Корельский монастырь был свернут в следствие церковной реформы и превращен в Никольский форт. Строго военный объект, который начали вдумчиво перестраивать. По принципу крепости-звезды бастионного типа с мощными земляными валами, облицованными камнем. Ну и церковью с высоченной колокольней, выступавшей одновременно и главным наблюдательным пунктом, и маяком.

Портом же морским на Северной Двине стал городок Архангельск, который не только успели заложить, но и переселили туда всех жителей из Холмогор. В новые добротные дома, специально поставленные там. Причем городок строили сразу по правильной планировке с учетом требований жизни на севере. Для чего по реке было спущено на плотах много строительного леса, кирпича, черепицы и прочих материалов.

Здесь, в Архангельске располагалась не только якорная стоянка для морских судов, но и целый комплекс различных сопутствующих объектов. Таких как склады и даже небольшой бордель для моряков, дабы те не терзали местных матрон и девиц.

Но одним Архангельском Державная торговая компания не ограничилась на севере и стала расширять да укреплять Колу — крохотное поселение рядом с еще несуществующим городом Мурманск. Это ведь незамерзающий порт на севере, откуда промысловики могли действовать всю зиму. Вывозя по весне «добычу» в Архангельск и далее по Северной Двине на Русь.

Вот там-то Дмитрий Павлович и прихватил шкипера. Не столько для того, чтобы проще было дойти до Архангельска, чтобы поболтать и узнать новости.

В Коле была возведена крохотная древесно-земляная крепость — форт Мурман — о четырех бронзовых пищалях калибром по двенадцати фунтов каждая. И имелся уже небольшой, но крепкий гарнизон, чтобы можно было отбиться от пиратов в случае чего или еще каких злоумышленников.

Вдоль Северной Двины Державная торговая компания уже успела к концу лета 1559 года завершить развертывание типовых деревянных фортов, в которых имелся ночлег, хранились запасы продовольствия и работала лавка для меновой торговли с местными туземцами.

Именно по этому пути за 1558 и 1559 года ушло уже семь экспедиций на восток от Белого моря. Для исследования земель и основания укрепленных факторий в устьях крупных рек. Торговая компания их отправляла по готовности. Причем не только по Северной Двине, но и по Каме.

Сибирь до появления железных дорог — черная дыра. Просто в силу транспортной доступности. И полноценно там что-то развертывать не имело никакого смысла из-за крайне сложных логистических проблем[1]. А вот ставить фактории укрепленные[2] — очень даже да. Это открывало возможность скупки у местного населения даров моря, тайги и тундры в обмен на ремесленные изделия. Дешево и сердито. И без всякой войны. И без всяких излишних напряжений сил.

Война с Сибирским ханством в принципе была бы несложной. Но зачем? Оно вело себя тихо и не отсвечивало, стараясь не провоцировать обострение конфликта. Да и кому там было обострять? С 1555 году в Сибирском ханстве шла тяжелая Гражданская война. И тот же Кучум к реальной власти еще не пришел. И совсем не факт, что это сделал бы. Потому что его главный противник — Едигер получал поддержку и напрямую от Царя, данником которого он являлся, и от Андрея. Причем серьезную поддержку в виде вооружения и денег.

Поэтому Андрей выстраивал политику ДТК на этом направлении максимально осторожной. С одной стороны, шло продвижение и формирование важнейших опорных пунктов — укрепленных факторий, стоящих в ключевых логистических узлах. А с другой — это делалось с улыбкой и без лишних провокаций. Для торговли, взаимовыгодной причем.

Потом, понятное дело, нужно будет продвигаться дальше и подчинять земли по Уральскому камню и за ним. Но это будет потом. И силами Царя после проведения им военной реформы да за свой счет. Платить за занятие этой черной дыры — Сибири, в которой по большому счету нечего делать до появления железных дорог, Андрей не собирался. И даже участвовать в этом не планировал. Без него справятся. Благо, что небольшие отряды рейтар, работающие от укрепленных опорных пунктов будут представлять непреодолимую силу для местных.

Сам же Андрей акцентировал внимание на совсем других вещах.

Например, он начал строительство верфи в Устюге[3].

Для нужд севера требовались крепкие корабли малого промыслового размера. Массово.

Понятное дело, что на севере имелась своя собственная школа судостроения, доставшаяся ему в наследство со времен викингов. Но эта школа делала так называемые вязанные корабли. Когда сначала сшивалась обшивка корпуса досками внахлест, а потом в нее вставляли в распорку силовые элементы.

При всех бонусах этой школы у нее имелась неисправимая беда — низкая прочность[4] и скромная живучесть кораблей. Особенно сшитых по-поморски, молодыми корнями ели, вместо металлических креплений.

Поморские корабли отличались относительной дешевизной и простотой изготовления, но служили очень недолго. Буквально несколько лет. А малые так и вообще — строились по весне, а осенью нередко распускались на дрова. Да и лес на них как правило толком не сушили, что только все усугубляло…

Такая себе вполне гармоничная экосистема.

Пока она живет изолированно — ничего, терпимо. Но конкурировать ни с чем более-менее современным, разумеется, она не могла. Андрею же требовалось совсем иное…

Перед началом крестового похода он сумел не только разработать, но и изготовить увеличенный вариант тульского ушкуя. Длинной 25 метров, шириной 6 при общим водоизмещении около 60 тонн.

Кораблик отличал дубовый силовой набор. Достаточно прогрессивный, так как имел массу всякого рода распорок и подкреплений, вошедших в практику только в конце XVIII века. Что позволяло принципиально усилить прочность и жесткость корпуса без перехода на металлоконструкции.

Обшивка шла в стык брусом из хвойных пород дерева. И крепилась заклепками, стягиваясь между собой дополнительно скобами, дабы уменьшить течи. Тщательно конопатилось. А потом покрывалось толстым слоем ядовитой краской, сделанной на основе мышьяка — для защиты от обрастания. Той самой знаменитой парижской зеленью, которую в этом варианте реальности называли тульской.

Корабль имел сплошную палубу и более-менее крупные кормовую и небольшую носовую надстройки. В первой размещалась каюта экипажа. Общая. Во второй — камбуз с небольшой железной печкой. Перед носовой надстройкой также находился гальюн.