Дмитрий Абрамов - Большой Песец [litres]

До обещанного Фюрером деблокирующего удара ещё две недели. Как их прожить-продержаться? Русские из вспомогательной полиции и мобилизованные в хиви 72 72 Хиви (нем. Hilfswilliger – «желающий помочь») – добровольные помощники вермахта, набираемые из местного населения и военнопленных, изначально использовались на различных должностях в тыловых подразделениях и подразделениях обеспечения (кучера, водители, санитары, дворники, истопники и т.п.) ближе к концу войны их стали привлекать и в боевые подразделения. местные жители массово исчезают-дезертируют. Каждое утро из частей идут доклады об исчезновении офицеров и солдат. И хрен разберёшь, то ли к русским перебежали, то ли русские диверсанты очередную дюжину «языков» уволокли, то ли русский медведь задрал отошедшего по нужде арийца.

Очень завидовал Эрик обгоревшему ниже пояса бывшему командующему группой генералу Спету. Спет остался в одном из госпиталей Гатчины. Для Ханса война закончилась. Русский госпиталь, затем генеральский лагерь, а после войны, как бы она не закончилась, хрен чего ему предъявишь. Нет никакого позора попасть в плен раненным, и нет соответственно позора за сдачу в плен подчинённых войск. Красавчик! Счастливчик Ханс!

Генерал допил какой-то непонятный травяной отвар, что изобрёл штабной повар в замен давно закончившемуся кофе, и решил выйти из сумрака землянки на солнечный свет, благо в кои-то веки в небе не слышно жужжания русского авиаразведчика. Чудом сохранённые сапёрами маскировочные сети, натянутые между деревьями, скрывали от русской авиации расположение штаба группы. Под белыми сетями и кронами деревьев попрятались землянки, палатки и даже шалаши, в которых разместились почти все штабные службы некогда грозной группы армий «Север».

Чу, слышно в лесу топор дровосека, то повар послал в лес бойцов иль завхоз. Глядит генерал, а из лесу лошадка волочит на дровнях стожок. Возница в больших сапогах, в полушубке овчинном. А в дровнях, на сене ещё мужичок. «Стой, Росинант!» – крикнул возница и с сена на снег соскочил пассажир, в генеральской шинели. Ба, да это сеньор генерал Эмилио Эстебан 73 73 Эмилио Эстебан-Инфантес (18.05.1892 г. – 5.09.1962 г.) – испанский военачальник. С 13 декабря 1942 года – командир 250-й (испанской) пехотной дивизии Вермахта. В рассматриваемое время – генерал-майор Вермахта. в штаб пожаловал.

– Что-то случилось? – не дожидаясь приветствия спросил подходящего подчинённого Хансен.

– Теперь постоянно что-то случается, господин генерал.

– Но ведь что-то привело уважаемого дона в наши снежные кущи? – Хансена пробило на поэтический слог, наверное, виной тому, добытая адъютантом, бутылка русской samogionka к которой генерал периодически прикладывался для сугреву.

– Так точно, господин генерал. Я прибыл лично известить Вас о том, что я принял решение о капитуляции моей дивизии.

– Твою ж дивизию! – охренел от такого доклада командующий группой, – Вы часом не пьяны сеньор Эстебан?

– Трезв как стёклышко.

– А, зря, – Хансен выудил из внутреннего кармана трофейного полушубка поллитровку сине-зеленого стекла заткнутую оструганным из берёзовой ветки чопиком, – Могу предложить глоток другой для прояснения сознания, а то несёте чёрт знает что…

– Для внутреннего тепла – не откажусь, а вот с сознанием у меня всё в порядке, господин генерал.

– А, если расстреляю? – показушно нахмурился Хансен.

– Я целиком отдаю себе отчёт в своих действиях, господин генерал. Вы в праве приказать меня расстрелять, но это ничего не изменит. Начальник штаба дивизии и офицеры штаба получили приказ, и они его полностью поддерживают, отправить через, – дон Эстебан взглянул на часы, – Уже через пятнадцать минут отправить к русским парламентёра с сообщением что дивизия капитулирует и через час готова начать выдвигаться к позициям русских для сдачи в плен.

Лёгкий хмель улетучился из головы генерала Хансена. Самое боеспособное соединение группы 74 74 250-я дивизия (Голубая дивизия) – зарекомендовала себя двумя так сказать моментами. Большинство людей переживших оккупацию отмечали более человечное, по сравнению с немцами, отношение испанцев к местному населению. И второе. Испанская дивизия действительно была очень стойкой в обороне. В РИ – дивизия в феврале 1943 года выдержала и отразила удар четырёх советских стрелковых дивизий усиленных двумя танковыми полками. открывает фронт русским. Хотя фронтом назвать ту линию, которую занимали войска группы можно было только с очень большой натяжкой. Поскольку патронов и снарядов в подразделениях оставалось в среднем на один нормальный бой. А потом хоть в рукопашную, хоть руки в гору. Но русские, наверняка знавшие о ситуации с боеприпасами в группе, почему-то медлили с ударом. Если подумать, то и правильно делали. Вон целая дивизия без выстрела и без потерь для русских сдаётся. Чего бы так не воевать?

Да, ещё один счастливчик сделавший свой выбор. А, что делать самому Хансену? Закралась грешная мысль. Вот бы точно знать, что русские победят, тогда бы можно было бы не опасаться гнева Фюрера за капитуляцию.

– Ладно, давай хлопнем по рюмашке, дон Эстебан, – Хансен подкинул в руке до сих пор не раскупоренную бутылку, – И расскажешь напоследок, как ты дошёл до такого.

Дон Эстебан с готовностью мотнул головой и достал из весившего через плечо планшета две раскладные походные рюмашки. Разлили по бокалам и синхронно влили в себя огненную воду. Закусили принесённой расторопным адъютантом с кухни строганиной из замороженной ноги лошади. Штабной повар, был сущей находкой, предыдущую зиму он провел при штабе Дитля 75 75 Эдуард Дитль (21.07.1890 г. – 23.06.1944 г.) – немецкий военачальник, генерал-полковник, с июня 1940 года – командир горного корпуса «Норвегия», с июня 1942 года командир 20-й горной армии. Корпус и армия вели бой против РККА в Заполярье. в Норвегии и нахватался там всяких разных северных рецептов.

Закурили. Помолчали.

– Ну? – Хансен посмотрел испанца.

– Не вижу смысла, дальше морозить моих парней в этих сугробах.

– А что на это скажет каудильо, про Фюрера я уж и не говорю?

– Сеньор генералиссимус скажет, надеюсь, спасибо за то, что сохранил Испании несколько тысяч отважных мужчин. А, Фюрер…? На фюрера мне, извини, насрать. Обгадился ваш фюрер, просрал войну и англичане ему не помогут.

Ещё пару недель назад Хансен за такие слова не раздумывая набил бы морду наглецу, а потом бы приказал расстрелять. А сейчас он только крякнул и позавидовал безбашенной решительности испанца. Как бы он хотел так же во весь голос проорать проклятья фюреру, бросившему своих солдат умирать в этих диких заснеженных лесах. Но… А, что мешает?