Александр Борискин - Лукинский фактор [litres]

Но самое неприятное, что поползли слухи среди соседей: якобы на своём участке на Новоладожской Пётр Иванович собрал и хранит какие-то дьявольские механизмы, которые в любой момент могут взорваться, и от пожара погибнут жители окружающих домов. Причиной слухов послужили привезённые осенью непонятные механизмы, которые Пётр Иванович выгружал с барж и транспортировал с помощью тракторной тележки незнакомой конструкции и автокрана – чуда, которого до сих пор не видели обыватели.

Уже несколько раз заходил околоточный, интересовался хранящимися материалами и механизмами. Пока удавалось отделаться денежными вливаниями и обещанием весной всё увезти. А куда? Только на баржах на вновь строящееся деревообрабатывающее предприятие. А там ещё нет ни кола ни двора. Надо строить склады, и не маленькие, для того, чтобы всё поместилось.

Проблемы наваливались со всех сторон, и им не было конца.

К концу весны на участок деревообрабатывающего производства было доставлено более 300 штук шестиметровых брёвен для строительства забора и трёх сараев для хранения артефактов, которые после освобождения воды ото льда должны быть вывезены с участка на Новоладожской.

На лесопилках Петра Ивановича всю зиму пилили доски на забор, крыши и сараи. Они также ждали отправки на баржах. В зимнее время близлежащие кирпичные заводики работали на полную мощность: было заказано более 500 тысяч штук кирпича для возведения стен производственных корпусов. По зимнику завезён бутовый камень для устройства фундаментов. Проект всех корпусов «Русского леса» был разработан и утверждён. Заказ на оборудование размещён на СМЗ, и уже началось его выполнение. Договоры со строителями заключены, бригады только ждали освобождения участка от снега.

С апреля началось строительство забора и сараев, копка траншей под фундамент зданий, а в конце месяца стали приходить баржи с досками, брусом и кирпичом. Завоз материалов закончился в мае, и стройка века активизировалась.

В мае же начались строительные работы и на участке на Новоладожской, где закладывались дом для семьи Александра и лесоторговая база на освобождённой от артефактов территории. Началось строительство и десяти домов для руководства и инженерно-технических работников СМЗ и «Русского леса» в Славянке.

Такой масштаб работ требовал от попаданцев предельного напряжения сил: надо было везде успеть, всё проконтролировать и решить все текущие вопросы.

Инженеры стали устраиваться на вновь строящиеся производства в конце мая – июне. С каждым из них проводился обстоятельный разговор, выяснялись их способности и опыт предыдущей работы. Отбором персонала занимались в основном Александр и Лев Алексеевич. С приходом инженеров у попаданцев стало немного больше свободного времени, так как часть работы они переложили на их плечи.

Первого июня была запущена вторая очередь СМЗ. В совокупности он производил разнообразной продукции на полтора миллиона рублей в месяц при прибыли в 500 тысяч рублей. Да и то только сейчас, когда выпускалось оборудование для собственного деревообрабатывающего производства, в которое закладывалась минимальная рентабельность. Когда завод полностью будет работать на сторону, из каждого миллиона рублей продукции половину должна составлять прибыль.

На деревообрабатывающем производстве тоже решили запускаться в несколько очередей. Сначала построить и ввести высокоточное пильное производство, позволяющее из брёвен выпускать различные профили досок, затем производство по изготовлению деталей для мебели и её сборки, и уж в последнюю очередь – производство по выпуску фанеры. Не забыты были и сушильные камеры. По планам, первая очередь должна быть запущена первого сентября, вторая – первого ноября, а третья – в следующем году. Но уже сейчас чертежи будущих профилей оформлялись в красочные буклеты и рассылались в столярные мастерские, на мебельные фабрики и другим потенциальным заказчикам.

В Москве события также не стояли на месте. В мае освободилась должность ординарного профессора на медицинском факультете в университете, на которую был избран Алексей. К этому времени он представил свою рукопись по болезням уха, горла, носа, которая получила очень хорошие отзывы и была принята к публикации в качестве учебника. Теперь жалованье Алексея составляло 5 тысяч рублей в год.

Частная практика развивалась очень успешно. Его пациентами становились самые богатые и знатные люди в Москве. Не было почти ни одной болезни, кроме экзотических, какие Алексей не мог диагностировать. Конечно, он не брался оперировать больных не по своему профилю, но его диагноз поражал своей точностью.

Им с Леной как соавтором была подана привилегия на изобретение лекарства, которое он назвал «пенициллин», получено свидетельство, и через Акима Ниловича регистрировались патенты во всех странах Европы и Америке. Это лекарство было доведено до ума Леной, стало стабильным и не разрушалось при комнатной температуре. Им теперь пользовались врачи медицинского факультета при лечении практически всех воспалительных заболеваний с очень хорошими результатами. Информация об этом лекарстве моментально распространилась по России, а затем и по миру.

Аким Нилович предлагал лицензии на его производство почти всем крупнейшим фармацевтическим кампаниям во все страны мира за очень большие деньги: до 100 тысяч рублей за одну лицензию. И до конца года Алексей вполне мог стать миллионером.

Совместно с ним Лена организовала товарищество для производства пенициллина в Санкт-Петербурге. Алексей имел в нём половинную долю. Практического участия в работе товарищества он не принимал, но на его счёт постоянно капали довольно приличные деньги. Очень быстро Лена сумела наладить производство больших объёмов этого лекарства, и оно поставлялось в аптеки городов России.

В мае Егор в Москве, а Саша в Санкт-Петербурге экстерном сдали экзамены за полный курс гимназии и подали документы для поступления в университеты: московский и императорский.

У Кати, как и предсказывал Александр, в гимназии всё наладилось. Сначала на её безразличное отношение к нападкам девочек-дворянок они реагировали со злорадством, потом привыкли и перестали её задевать. А когда Катя стала постоянно получать самые высокие баллы по всем гимназическим предметам, была признана лучшей по классу фортепиано и вокала, им очень захотелось с ней подружиться.

Сложнее обстояли дела у Фёдора. Придя учиться в реальное училище, он совершенно не изменился: хотел всегда и во всём быть первым, заводилой и командиром, но не имел для этого силы характера, знаний и умений. В итоге замкнулся, всё свободное время уделял творчеству: лепке и рисованию, и постепенно это стало его любимым занятием.