Александр Харников - Северный сфинкс

Выводы наконец были сделаны, и теперь любому из вельмож, заподозренному в принадлежности к одной из лож, вход в круг приближенных императора был закрыт. Павлу вполне хватало ритуалов Мальтийского ордена, главой которого он считался. Хотя, по моему мнению, эти самые ритуалы практически ничем не отличались от масонских.

После нашей громкой победы над эскадрой Нельсона Павел ничего лучшего не придумал, как посвятить всех наших ребят в чин рыцарей-иоаннитов. А меня и Колю Баринова он наградил орденом святого Иоанна Иерусалимского и, соответственно, сделал нас почетными командорами. Я воспринял все это вполне спокойно и не отвечал на ехидные подначки своих подчиненных. Тем более что осталось их всего ничего.

– Смотрите, вернется Пан, и кончится ваш массовый кайф, – грозил я шутя вновь испеченным «рыцарям». – Снова начнете по полной программе заниматься боевой и политической подготовкой. А то совсем обленились.

«Рыцари» хихикали и делали вид, что смертельно напуганы. Но, конечно, я наезжал на них абсолютно напрасно. Каждый был занят своим делом. Кто-то нес службу на радиостанции, поддерживая связь с группой Баринова. Прочие пытались создать что-то вроде местного СОБРа. Мы отобрали из числа егерей и солдат гвардейских полков людей потолковей и сообразительней, после чего начали обучать их тактике штурмовых действий, меткой стрельбе, рукопашному бою и прочим премудростям, которые нужны «спецам» в их повседневной работе.

Местные офицеры с любопытством наблюдали за нашими экзерцициями. Для них мы были кем-то вроде акробатов из уличного цирка. А вот один настырный паренек – герцог Вюртембергский – вполне вписался в наш дружный коллектив. Он оказался весьма толковым бойцом и научился уже многому. Как-то раз император Павел забрел в Манеж и понаблюдал за нашими занятиями. Они ему понравились. Сам он, понятно, даже не пытался повторить некоторые приемы из руко-пашки – для помазанника Божьего сие невместно, – но в приватной беседе попросил меня научить его некоторым приемам, с помощью которых можно побеждать противника без использования оружия.

– Знаете, Михаил Игоревич, – немного смущенно сказал он, – ваше умение драться может спасти мне когда-нибудь жизнь. В конце концов, мужчина должен быть знаком с ратными искусствами.

Я кивнул и пообещал Павлу, что позанимаюсь с ним после того, как наступят теплые летние дни и можно будет отъехать куда-нибудь подальше от любопытных глаз, чтобы не смущать посторонних зрелищем императора, махающего руками и ногами. Он понимающе кивнул и больше к этому разговору не возвращался.

А вот малолетний великий князь Николай Павлович обожал смотреть на тренировки наших ребят. Правда это случалось тогда, когда его приводила в Манеж сестра – великая княжна Екатерина Павловна. Ей тоже нравились статные и бравые парни, так не похожие на жеманных и чопорных придворных. Вдвоем они азартно болели, когда у моих парней начинался спарринг. У них уже были свои кумиры, и царские дети криками подбадривали их. Я обратил внимание, что на некоторых наших парней юная великая княжна посматривала с нескрываемым женским интересом. Девица была в возрасте набоковской Лолиты. И ожидать от нее можно было все что угодно.

Впрочем, не только своими физическими данными наши орлы завоевывали авторитет у здешнего люда. С помощью Сыча, который неплохо разбирался в технике, Иван Петрович Кулибин сделал все же примитивный аппарат для перегонки нефти. Самое главное – он работал. Удалось раздобыть десятка два бочек «земляного масла» – так местные называли нефть – и изготовить немного горючей жидкости, которую с большой натяжкой можно было бы назвать бензином.

– Первый блин комом, – сообща решили Кулибин и Сыч. – Попробуем еще разок. Может быть, нам все же удастся наладить производство топлива для автомобилей и электрогенераторов.

И они с новыми силами принялись работать над внедрением в здешнюю жизнь технических новинок из XXI века. Кое-что уже можно было использовать для пользы государства. При этом изготовители и реализаторы этих новинок могли получить немалую прибыль.

В общем, кто-то воевал, кто-то занимался мирным трудом. Наш Василий Васильевич часто уединялся с императором, чтобы обсудить внешнюю политику. В ней многое изменилось после разгрома английской эскадры. Вроде не прошло и недели после знатной виктории, а уже в Европе началось шевеление.

Первыми отозвались соседи – шведы. От короля Швеции Густава IV Адольфа примчался гонец, который поздравил Павла с победой. Ведь в прошлом году в Петербурге была подписана русско-шведская конвенция. Секретная статья этого соглашения обязывала Швецию вместе с Россией препятствовать проникновению английского флота в Балтийское море. Но, как оказалось, шведы и пальцем не пошевелили, чтобы вместе с союзником сразиться с эскадрой Нельсона. Флот короля Густава, словно мышь под веник, забился в гавань Карлскруны и, укрывшись за мощными фортами, с интересом наблюдал, кто кого победит – русские англичан или англичане русских. А теперь, когда выявились победители, шведы поспешили с поздравлениями и безусловными подтверждениями секретных статей конвенции.

Впрочем, Павел благосклонно принял поздравления короля, наградил гонца табакеркой с бриллиантами и отпустил с ответным посланием, в котором вкратце рассказал о некоторых подробностях сражения при Ревеле. Теперь следовало ждать аналогичных гонцов с поздравлениями и уверениями в готовности участия в «Вооруженном нейтралитете» из Берлина и многострадального Копенгагена.

Ну и от господина Первого консула мы тоже ожидали гонца. Ведь Бонапарт пренепременно должен был его прислать, причем не только с поздравлениями, но и с весьма серьезными предложениями, реализовав которые Россия и Франция могли бы стать хозяевами на континенте. Вот когда только прибудет в Петербург этот самый гонец…

1 (13) мая 1801 года.

Франция. Мальмезонский дворец.

Наполеон Бонапарт, Первый консул,

пока еще не император

– Господин Первый консул, – в мой кабинет без доклада вошел Дюрок, занимавшийся тайными делами, связанными с тем, что происходит за пределами Франции, – срочные вести из России. Адмирал Нельсон все же решился напасть на Ревель…

– Ему удалось разбить русских? – с замиранием сердца спросил я.

От ответа Дюрока зависело многое. В случае победы Нельсона мои планы по походу в Индию могли быть отложены на неопределенное время. В случае же победы русских Англия будет серьезно ослаблена, и можно начать собирать войска, которые уже через несколько месяцев двинутся в путь, проложенный еще Александром Великим. Я всегда восхищался этим гением античности, который со своим сравнительно небольшим войском смог разгромить несметные полчища персов и завоевать половину мира.