Александр Харников - Северный сфинкс

– Михаил Илларионович, – произнес я, – из той войны, которую народ назвал Отечественной, победителем вышел все же не Бонапарт, а Россия. И вскоре Наполеон сбежал из Москвы, начав отступление остатков своей Великой армии из наших пределов. Кончится же все в Париже, куда войдут победоносные русские войска. Правда, ни вы, ни князь Петр не доживете до полного триумфа над Бонапартом.

– И где же мне суждено погибнуть? – поинтересовался Багратион. Лицо его оставалось спокойным – как человек смелый, он не боялся смерти и не раз демонстрировал свое бесстрашие во всех сражениях, в которых ему приходилось участвовать.

– А погибнете вы, Петр Иванович, в 1812 году. Точнее, в том большом сражении под Москвой вы будете тяжело ранены. И рана эта сведет вас в могилу.

Багратион кивнул головой, дескать, смерть в бою – это смерть, достойная настоящего мужчины.

– Да, господа потомки, – наконец произнес Кутузов. – Удивили вы меня. Скажу только, что я готов сделать все, чтобы войны той Отечественной и вторжения неприятеля в Россию не случилось. Наполеон – полководец не из последних, и надо добиться того, чтобы он стал нашим союзником, а не противником. Как вы полагаете, Николай Михайлович, такое возможно?

– Думаю, что возможно. Во всяком случае, надо, чтобы государь сумел договориться с Первым консулом, который через пару лет провозгласит себя императором Франции.

– Я дрался с французами в Италии и Швейцарии, – задумчиво произнес Багратион. – Скажу прямо – вояки они неплохие. Если они будут союзны нам, то вряд ли кто-нибудь в Европе попытается начать с нами войну.

– Знаете, господа, – подал голос Ушаков, – после поражения под Ревелем англичане наверняка попытаются взять реванш. Причем сражаться они с нами будут на море, потому что у них нет армии, которая бы могла противостоять нам или французам. Вряд ли они найдут союзников в Европе. Во всяком случае, таковых я не вижу. Следовательно, вся тяжесть борьбы с Британией ляжет на плечи нашего флота.

– Вы правы, Федор Федорович, – кивнул Кутузов. – Только существует еще план нанесения удара по Англии путем вторжения союзных французских и русских армии в Индию. Ведь Англия богатеет за счет своих колоний. И лишить ее этих колоний – это значит, перерубить главные кровеносные сосуды, снабжающие кровью метрополию. Как я слышал, государь дал согласие на совместный поход в Индию.

– Я тоже слышал об этом плане, – задумчиво произнес Ушаков. – А что о нем знают наши потомки? – И он вопросительно взглянул на меня.

– Федор Федорович, подобный поход не состоялся лишь из-за того, что в нашей истории заговорщикам удалось совершить цареубийство. Новый же император Александр Павлович поспешил пойти на мировую с Англией. И Наполеон начал свои бесконечные войны в Европе, закончившиеся сожжением Москвы и вхождением нашей армии в Париж.

– Послушайте, друзья мои, – вступил в разговор Дмитрий Сапожников, – давайте помянем всех русских воинов, погибших в сражениях за честь и свободу нашего Отечества. Как в нашей истории, так и в вашей. И пусть все случившееся послужит уроком для нас всех. У России много врагов, потому что наших соседей пугает ее огромность и сила.

Все собравшиеся, как люди из будущего, так и из прошлого, не сговариваясь встали и выпили не чокаясь. Потом беседа продолжилась. Кутузов, Ушаков и Багратион с удивлением узнали о грандиозных танковых сражениях, о чудовищных бомбежках, стиравших с лица земли целые города.

Люди века девятнадцатого не могли поверить, что немцы построили огромные лагеря, в которых узников уничтожали десятками тысяч с помощью ядовитых газов и голода. Алексей Иванов вспомнил, что в его ноутбуке есть несколько документальных и художественных фильмов о Великой Отечественной войне. Он сбегал за ноутбуком и нашел в нем хронику парада Победы 1945 года.

Мне пришлось кратко рассказать нашим предкам о том, что они должны увидеть, и объяснить некоторые, неизвестные им моменты. Потом на мониторе появилась Красная площадь и выстроившиеся для парада шеренги наших победоносных войск.

Ушаков, Кутузов и Багратион с изумлением смотрели на развернувшуюся перед ними картинку. Их удивила не только экипировка воинов, но и четкость их прохождения по брусчатке Красной площади. А когда на нее выехала боевая техника…

Тут никто из предков не смог сдержаться, и они наперебой начали задавать нам вопросы, на которые мы, прямо так, с ходу не могли дать им ответы. Пообещав чуть позже рассказать им о танках и самоходках, мы продолжили смотреть незабываемые кадры из нашего прошлого, а их будущего.

А потом солдаты в касках стали швырять вражеские знамена к подножию Мавзолея. Это был настоящий триумф.

– Да, господа, – произнес Кутузов, стирая со своей щеки слезы, – теперь я понимаю, ЧТО для вас означает этот праздник. Я горжусь нашими потомками и счастлив, что они не забыли и нас, грешных. Значит, мы не зря проливали кровь за нашу матушку Россию. Давайте выпьем за нее!

И мы с удовольствием снова наполнили бокалы вином…

28 апреля (10 мая) 1801 года.

Санкт-Петербург.

Подполковник ФСБ

Михайлов Игорь Викторович,

РССН УФСБ по Санкт-Петербургу

и Ленинградской области «Град»

Обидно, что пока наши ребята сражались в Ревеле с британцами, я сидел в Питере и занимался делами далеко не героическими. Но весьма нужными. Ведь, что ни говори, а без нормальной службы безопасности ни одно государство существовать не может. Пустишь это дело на самотек, и на тебе – толпа пьяных гвардейцев вламывается в спальню самодержца и множит на ноль помазанника Божьего.

Васильич со мной был полностью согласен, а вот Павел Петрович без особого восторга воспринимает все мои доводы о том, что, у семи нянек дитя часто остается без глазу. Это я к тому, что в государстве Российском есть лица, коим следует наблюдать – не завелись ли вокруг трона враги внешние и внутренние. Но действуют сии лица независимо друг от друга, в результате чего все идет наперекосяк, и вреда в конечном итоге получается больше, чем пользы.

Все это я письменно изложил императору, который, прочитав мой меморандум, нахмурился, долго пыхтел – я уже знал, что таким способом он выражает свое неудовольствие – но, в конце концов, был вынужден со мной согласиться.

Меня поддержал и Аракчеев. Несмотря на байки, которые о нем рассказывали историки, Алексей Андреевич был человеком умным, хотя порой и излишне прямолинейным. К тому же, занимаясь расследованием дела о несостоявшемся цареубийстве, он понял, как глубоко пустила корни измена среди людей, считавшихся верными слугами императора. Смерть Палена в тюрьме Алексеевского равелина Петропавловки показала, что даже среди сто раз проверенных служителей «Русской Бастилии» могут найтись предатели. Павел, ознакомившись с материалами нашего совместного расследования, рассвирепел и приказал немедленно запретить все масонские организации. Вольные каменщики, во времена императрицы Екатерины II притихшие и загнанные в полуподполье, с началом царствования ее сына снова подняли головы. Правда, Павел так официально и не разрешил их деятельность на территории Российской империи. Но на шевеления масонов он смотрел сквозь пальцы.