Сергей Тамбовский - Империя отходит от края

А вот и набережная Марата, улица она вообще-то, но идет вдоль реки, поэтому ее почему-то упорно набережной зовут. Судя по крестику на карте нам надо было ехать почти до самого упора — туда, где улица эта переходит в заросший бурьяном берег Оки и где кроме бомжей никто не обитает. Машина до места доехать не сумела, потому что дорога кончилась, оставил ее в зарослях полыни, дальше пошли ногами. Ну там совсем недалеко было… а вот кажется и оно, то самое место с крестиком.

— Анюта, ты вроде в картах лучше меня понимаешь, давай-ка привязку к местности сделай.

Она прищурилась и ткнула пальцем в полуразваленный бревенчатый дом, крыша у него совсем внутрь провалилась:

— Здесь!

— Ну хорошо, допустим… а насчет этого места никаких карандашных пометок на карте не было случайно? — поинтересовался я.

— Увы, Сергуня, не было там ничего больше.

— Ну тогда пойдем простым логическим ходом, правильно? Где можно спрятать клад в деревянном доме? В стенах вряд ли, выпиливать тайник замудохаешься… на чердаке тоже, ненадежно… остается подвал, ну и плюс всякие там погреба-сараи. Сараев тут не видно, значит займемся подвалом, в него кажется даже вход вон там есть, и он даже мусором не до конца завален. Повторим простукивание на бис, да?

Анюта согласилась, и мы дружно полезли в подвал… жаль, фонарик не догадался с собой взять, ну да пока не очень темно. Доски пола в отличие от чердачных прогнили не так сильно, поэтому вниз не провалились, но я все же предупредил Анюту, чтоб вела себя предельно осторожно. Змей, скорпионов и прочих кусающихся тварей у нас, слава тебе господи, нет… ну почти нет, гадюки с ужами таки имеются, но разве ж это змеи, так что бОльшая часть индиано-джонсовых проблем у нас отвалилась, даже не начавшись. Собачки бродячие были, да, но на нас они бросаться не стали, полаяли только для порядка, вот и все наши проблемы с фауной.

Подвал был квадратным, по размеру дома, 6х6 по-моему, сделан был весьма основательно, в прошлом веке на совесть строили, толщиной в 3 кирпича длинным ребром… то есть 80 см примерно. По площади простукивания это был конечно не машинный зал мелькомбината, в разы меньше, так что глухой ответ на мои простукивания я услышал буквально через пяток минут.

— Анюта, иди сюда, вроде здесь что-то должно быть, — сказал я, доставая из сумки родной уже ломик типа фомка.

Кирпичи очень быстро подались, то ли дореволюционные строители здесь схалтурили, то ли вода и время свое дело сделали, но довольно большой кусок стены обвалился внутрь после десятка ударов и обнажил нишу, гораздо больше, чем на мельнице, она оказалась. Когда пыль осела, мы с Анютой увидели сундучок, примерно такой, как дядьфедин, весь запыленный и грязный. И подозрительно легкий на вес.

— Ну что, здесь открывать будем или может с собой возьмем от греха? — спросил я.

— Берем с собой и валим, — рассудительно сказала практичная Анюта. — Дай я тебя отряхну что ли, а то всю машину испачкаешь.

Открыли мы это добро только в своей комнате (пришлось замаскировать сундук куском рогожи из гаража, когда мимо лавочек шли, чтоб Полины Андреевны не накрутили у себя в мозгах чего лишнего) и призадумались…

Большую часть сундука занимали бумажные деньги и облигации, две трети наверно, вот поэтому он и был такой легкий. Мельком просмотрел — в основном это были царские еще ассигнации, и по рублю, и по десять, вертикальные, и по пятьсот даже несколько штук было, с Петром 1 в овале. Сохранность неплохая, но все равно ерунда на постном масле, за все вместе самое большее те же 500 рублей и дадут. Еще там были две колбаски с монетами, быстренько просмотрел (в каждой по 20 штук, первая колбаска николаевские червонцы, вторая николаевские же монеты, но по пять рублей), еще три иконы в углу притаились, по ним я специалист, мягко говоря, совсем никакой, но на первый взгляд довольно древние. И наконец на самом дне там лежала шкатулка с палехским узором на крышке… по бокам впрочем тоже узоров было хоть отбавляй — тут тебе и птица-тройка с ямщиком и седоками, и лебеди ввысь взмывают, и сценка из сказки Пушкина про царя Салтана с богатырями, и какой-то абстрактный праздник в сельской местности. Красиво, ничего не скажешь, правда Анюта?

— Конечно правда, но хотелось бы узнать, что там внутри-то? — невозмутимо ответила она.

— Щас узнаем, — сказал я и попытался отщелкнуть железные застежки, соединяющие крышку с корпусом. Заржавели они, собаки, и открываться не желали. Эх, ВД-шку бы сюда сейчас, невольно подумал я, но нету ее, равно как и керосина, придется применять подручные средства.

Применил, чо — после нескольких ударов молотком по отвертке (осторожнее, шкатулку не повреди, сказала между тем Анюта) застежки сдались. Внутри оказалась церковная утварь — кадило, несколько массивных крестов, подсвечник какой-то, потом чаша довольно большая, как уж ее там… потир кажется, тарелка, все это похоже из золота и драгоценных камней, особенно впечатлял один из крестов — центральный камень там был весьма приличных размеров и имел кроваво-красный отблеск, рубин или гранат наверно. И еще было несколько перстней и ожерелье из жемчуга (?)… да из него наверно, трудно жемчуг с чем-то перепутать, мутное все, говорят оно мутнеет, если его на теле долго не носить.

— Ну чо, нравится? — спросил я у Анюты.

— Спрашиваешь еще, — отвечала она, примеряя ожерелье с перстнями. — Я бы такое поносила.

— Это вряд ли, в СССР не принято в этаком ходить, да и происхождение этих штук ты вряд ли объяснишь… что дальше-то делать будем, подсказывай?

— Я даже не знаю… — растерялась Аня, — спрячем может пока, а там видно будет.

И в этот момент раздался звонок в дверь.

— Кого это там еще несет? — спросил я. — Давай быстро все это задвигаем под кровать… и покрывало сверху накинь, чтоб до пола свисало, а я пойду открою.

Это оказался обещанный вчера Викторовичем телефонный мастер, я и забыл, что договорился с ним сегодня на семь вечера. Дал отмашку Анюте, что все ОК, пошли выбирать место установки телефона… остановились после непродолжительного обсуждения на кухонном столе. Мастер оказался действительно мастером на все руки, провод от ящика в подъезде до кухни он нам за десять минут провел, присобачил розетку на стену, еще 10 минут, поставил телефончик черного-пречерного цвета с диском, номер написал на бумажке и засунул в специальное место внизу аппарата (с тремя нулями номер оказался, не хухры-мухры) проверил работу и откланялся. Все это время я решал, надо ему давать на чай и не надо, решил сунуть пятерину в конце концов, так он взял и сказал спасибо.

— Ну вот мы и с телефоном теперь, второй в нашем подъезде после Андрюхиного… и номер смотри какой гладкий, не забудешь, даже если захочешь.