Александр Михайловский - Оперативное вмешательство [СИ litres]

Всего одно мгновение – и мы снова сидим в реальном мире. Хоровод уже раскрутился, но это пока еще холостые обороты. Но вот Серегин поворачивает ключ, цепь замыкается, и в заклинание преображения начинают вливаться мегаватты мощи. Воздух гудит от напряжения, а над головой Бригитты Бергман колышется раскаленное марево. Правильно сказала Лилия: одежда, будь она на ней, уже вспыхнула бы ярким пламенем. От человеческой плоти избыток энергии мы отвести можем, а вот от всего косного и неживого – нет.

Я смотрю на сидящую перед мной женщину и вижу, как прямо на глазах меняется ее облик: разглаживаются морщины на коже, наливаются соком обвисшие груди и втягивается дряблый живот. Преобразование идет по заранее расписанной программе, и нам надо лишь следить, чтобы не было сбоев. К тому моменту, когда операция Преображения завершилась, над Запретным городом, несмотря на все противодействие Анастасии, стали собираться клубящиеся тучи. Наша пациентка жива, хотя чувствует себя как после жесточайшей пытки. Я вижу, как между ней и Серегиным протянулась толстая розовая нить, по которой тот вливает в женщину свое заклинание Поддержки. Аметистовая шпинель между ее грудями светит таким ярким светом, что на него больно смотреть.

Но вот Преображение завершено; Дима накладывает на Бригитту заклинание Регенерации, подключая его подпитку на внутренние магические ресурсы женщины, после чего встает и берет ее сияющий камень в правую руку. В левой у него зажат его черный кристалл, а взгляд устремлен прямо в расширенные глаза реципиентки. Хоровод убыстряет свой бег, и я понимаю, что процесс инициации начался. В воздухе пахнет озоном, тимпаны и кимвалы бьют в такт ударам сердца. Кажется, что это продолжается целую вечность; но вот Дима выпускает камень Бригитты из руки и делает неуверенный шаг назад. Грохочет оглушительный удар грома, и начинается проливной дождь. Дело сделано и ничего улучшить или исправить больше нельзя. Музыка смолкает, а хоровод распадается на отдельные элементы, при этом танцовщицы без сил опускаются на пол там, где их застал этот момент. Я тоже чувствую себя как выжатый лимон. Бригитта, шатаясь от слабости, встает со своего места, и к ней кидаются Серегин и Ника, чтобы поддержать и уберечь от падения. Наши главные бойцы невероятно круты, и горазды не только рубить головы. Они поддерживают товарища Бергман под руки, а мисс Зул помогает новоявленной магине Истины надеть мягкий банный халат. Операция прошла успешно, и теперь всем нам, и Бригитте в первую очередь, требуется длительный отдых.

– Сутки мертвого сна, и ни минутой меньше, – выносит свой вердикт Лилия, которая сама выглядит взмокшей, как будто только что разгрузила вагон с цементом.

Нам, магам, участвовавшим в этом обряде, тоже не мешало бы поспать, а танцоров с музыкантами после подобных нагрузок и вовсе следует на несколько часов погрузить в ванны с живой водой, а иначе срок их жизни изрядно сократится. Лишь Серегин и Кобра, несмотря ни на что, бодры и свежи, – но тем, кому много дано, с того много и спрашивается. Не хотела бы я нести на своих плечах ответственность за судьбы множества миров…

Шестьсот шестнадцатый день в мире Содома. Утро. Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Силы.

Серегин Сергей Сергеевич, Великий князь Артанский.

В рамках подготовки к операции «Антигапон» я собрал небольшое совещание в узком составе. Помимо магической пятерки, в моем кабинете находились: от моей первоначальной команды – Змей и Док, от мира «Победившего Октября» – полковник Половцев, от танкового полка – замполиты гаубичного дивизиона и разведбата капитан Юрченко и старший лейтенант Антонов, ну и, конечно же, начальник моей службы безопасности полковник Бергман.

К Юрченко и Антонову у меня совершенно особое отношение; единственные из всех политработников танкового полка они стали моими Верными, а следовательно, изначально являлись борцами за коммунистические идеалы, а не просто попугаями, произносящими заученные фразы. Поэтому в составе моей армии они остаются действующими офицерами в ранге заместителей командиров соответствующих подразделений, а все остальные профессиональные говоруны дисквалифицированы мной в разнорабочие. И вот сейчас, когда обсуждаемый вопрос скорее является политическим, чем военным, они заседают в моем кабинете, а не чистят сортиры и не работают грузчиками.

В качестве приглашенных гостей с правом совещательного голоса присутствуют товарищ Стопани и товарищ Сосо, а в качестве заказчика – император Михаил Второй. Сосо еще не член моей команды, пока он числится как бы на стажировке – поэтому мы выслушаем все, что он скажет, но поступим исключительно по собственному разумению.

– Итак, товарищи, – сказал я, открывая совещание, – мы подошли к решающему моменту в нашей деятельности по стабилизации этого мира. Я имею в виду нейтрализацию так называемого попа Гапона…

– Сергей Сергеевич, – сказал Михаил, – а Мы думаем, что решающим моментом должна быть нейтрализация господина Витте, а отнюдь не Гапона. Вы бы еще мастера Тетявкина вспомнили, с которого и началась вся та история….

– Витте в связи с последними событиями сидит тихо, как мышь под веником, – ответил я, – а вот Гапон, как я понимаю, разухарился. В Манчжурии вместо поражений одни победы, в стране патриотический подъем – и такой ход событий его заказчикам и покровителям как серпом по фаберже. С их точки зрения, в эту бочку меда сейчас следует влить изрядное ведро дегтя. Момент передачи власти эти люди упустили, уж слишком быстро все было проделано, но если сейчас вам подкинут такую же хамскую петицию, как и вашему брату, то Кровавого Воскресенья, может, и не будет, ибо не такой вы человек, но вот ущерба в репутации вашей власти не избежать. Потенциальные условия для возникновения первой русской революции пока никуда не делись: в стране экономический кризис, рабочие бесправны перед произволом хозяев, крестьянство, придавленное выкупными платежами, нищает, а нувориши-миллионщики, помимо барышей, жаждут политической власти, которая принесет им дополнительные прибыли. Именно из этого проистекает повсеместно проникающее требование о введении в России парламентской системы. Я уже неоднократно объяснял местным товарищам, чем чревата ситуация, когда буржуазия сможет писать законы сама для себя.

– При этом, – глухо сказал старший лейтенант Антонов, – крупная буржуазия по определению труслива, политически импотентна и способна действовать исключительно чужими руками. Для достижения поставленных целей ей необходимы поражение России в войне и крупные народные возмущения. С поражением Сергей Сергеевич им малину обломал, и теперь на повестке дня стоит крупная провокация с человеческими жертвами, виновным в которых должен оказаться прогнивший «царский режим».