Александр Михайловский - Оперативное вмешательство [СИ litres]

– А сейчас, вам, товарищ Бергман, предстоит еще одна, быть может, самая главная примерка в вашей жизни, – торжественно произнес мальчик Дима, – потому что камень, который мы сейчас вам выберем, навсегда станет второй половиной вашей души.

И выбрал молодой человек, надо сказать, без малейшей скупости. Сверкающий фиолетовыми и алыми бликами тщательно ограненный драгоценный кристалл на серебряной цепочке, размером с крупную сливу, по меркам буржуазного мира должен был стоить целое состояние. Когда его повесили мне на шею, я вдруг почувствовала как внутри меня, от подошв до макушки, прокатилась горячая волна – и такой же камень, только ярко сияющий, появился на призрачном изображении моего нового тела. Чувство было такое, будто я уже стою на трапе самолета, и до вылета к месту назначения остаются считанные минуты.

Тогда же и там же.

Анна Сергеевна Струмилина. Маг разума и главная вытирательница сопливых носов.

В тот момент, когда Дима повесил на шею Бригитте Бергман подобранный для нее камень, процесс заполнения магией внутренних накопителей этой женщины резко ускорился. Если прежде мы думали, что у нас на все подготовительные действия имеются примерно сутки, то теперь это время сократилось до одного часа.

«Что будем делать? – мысленно задала я вопрос пятерке. – Ни я, ни отец Александр попросту не успеваем провести с ней все необходимые действия, а без этого приступать к инициации опасно: вместо надежного товарища можно получить на свою голову неуправляемого монстра».

«Не забывайте, что товарищ Бергман – моя Верная, – откликнулся Серегин, – а значит, чудовищем не может быть по определению. Я больше боюсь, что, заполучив доступ к дополнительным способностям без избавления от внутренних проблем, она нанесет вред сама себе».

«Но что же делать?» – спросила я.

«План такой, – после некоторой паузы отозвался Серегин, – сажаем товарища Бергман в круг лицом к Птице. Она входит в нее до запуска заклинания Преображения и ведет за собой меня, Кобру и отче Александра. Думаю, что этого состава достаточно. Когда все внутренние вопросы будут решены, сразу же возвращаемся и проводим Преображение и Инициацию. Думаю, это единственный возможный вариант…»

Я подумала, что это действительно способ избежать серьезных проблем, и согласилась. Вслед за мной дали согласие и все остальные, включая патрона отца Александра (он выразил нам свое одобрение громом без грозы), после чего начались последние приготовления к обряду. Проводить его решили на последнем этаже нашей Башни Мудрости. Собственно, это даже не этаж, а открытая на все четыре стороны веранда под острой четырехскатной крышей. Только там будет достаточно места, чтобы Лилия смогла раскрутить свой древнегреческий хоровод, концентрирующий потоки энергии на инициируемом субъекте.

Полчаса спустя, Башня Мудрости, последний этаж.

Анна Сергеевна Струмилина. Маг разума и главная вытирательница сопливых носов.

К обряду почти все готово. Возглавляемые Лилией танцовщицы в своих древнегреческих хитончиках замерли на исходной позиции. Тут не только девочки, участвовавшие в инициации Кобры, но еще и два десятка юных амазонок-гимнасисток. Они пошли на это дело совершенно добровольно, и теперь ждут того, что может случиться только один раз в их жизни. Наготове и самодеятельный оркестр. Как уже говорилось, все участвовавшие в обряде инициации Кобры покинули вместе с нами мир Подвалов, и теперь Гай с Корнилием взялись за тимпаны ( барабаны, на которых играют руками ), а Игнат держит в руках кимвалы ( медные тарелочки ). Уже почти два года эти мальчики находятся на моем попечении, и я горжусь тем, насколько за это время прогрессировали их души. Еще немного – и моя работа с ними будет закончена, и тогда я отведу их к отцу Александру, чтобы он преподал им те истины, которые надлежит ведать мужчинам верхних миров. Тут же моя старая знакомая Феодора, держащая в руках авлос, а также Авила и Азалия, приготовившиеся играть на сирингах. Теперь они не наложницы-любовницы, походно-полевые жены, а законные супруги, любящие своих мужей и любимые ими в ответ. Вообще-то и танцовщицы и оркестр при наличии пятерки становятся чисто декоративным элементом, но мы решили не нарушать традиций.

Обнаженная Бригитта Бергман, выпрямив спину, сидит на небольшом каменном возвышении в центре площадки, при этом видно, что ее колотит крупная дрожь. Предстоящий обряд вызывает в ней противоречивые чувства. Отчаянная материалистка в прошлой жизни, сейчас она всей кожей ощущает приближение Невозможного. Призрачное изображение ее нового облика, видимое только магическим зрением, подходит к своей хозяйке и садится, сливаясь с ее телом. В воздухе, слышимые только ушами посвященных, разносятся звуки, одновременно похожие и на стук метронома, и на тиканье часового механизма. Пошел обратный отсчет. Дороги назад уже нет…

Наша пятерка рассаживается в круг прямо на полу. Дима – прямо перед Бригиттой Бергман, потому что ему работать с камнем в момент инициации, я – по левую руку от него. Слева от меня сидит Ника, справа от Димы – Анастасия. Замыкает круг капитан Серегин. Мисс Зул и отец Александр – вне этого узора, но их роль в предстоящих событиях трудно переоценить. И вот наконец Серегин дает негромкую команду – и Феодора, Азалия и Авила начинают выводить медленную и печальную мелодию, похожую на ту, что доносилась из миллионов компьютеров в то время, когда была популярна игра «Принц Персии». Следом вступают кимвалы и тимпаны, а девочки-танцовщицы, звеня ножными браслетами, делают первый приставной шаг.

– Бригитта! – зову я нашу пациентку, – не бойся, мы с тобой…

Она поворачивает голову, переводя на меня вопрошающий взгляд – и в этот момент я плавно и почти без сопротивления вхожу в центр ее сознания. Гремит короткий гром – и вот я уже внутри, и следом за мной шагают капитан Серегин, Кобра и Отец Александр. Обстановка внутри на мгновение заставляет меня тихо ошизеть. Больше всего это напоминает служебный кабинет. Прямо передо мной – рабочий стол, за ним – шкаф с книгами и сейф, а наверху висит портрет Дзержинского: никем другим этот усатый дядька со строгим взглядом быть не может. На левой стене под надписью «Разыскиваются» от пола до потолка во множестве висят фотографии каких-то деятелей, причем некоторые из них жирно, крест-накрест, перечеркнуты черным фломастером. На правой стене – большой портрет Сталина, и под ним, как перед иконой, горят свечи, а рядом – портреты поменьше, в большинстве украшенные черными траурными ленточками. Эго Бригитты, уже в своем новом облике, одето в строгий серый мундир с витыми погонами. А я-то, наивная, думала, что мы застанем ее в «натуральном» виде, и будут крики: «простите товарищи, я неодета!». Куда там: Эго собрано и деловито; оно поднимает на нас свой взгляд, и я слышу сухой и четкий голос с небольшим немецким акцентом: «Здравия желаю, товарищ Верховный Главнокомандующий!» Эти слова, разумеется, обращены не ко мне, а к стоящему за моей спиной Серегину, и на него же направлен ее взгляд.