Анджей Сапковский - Сага о Рейневане. Башня шутов

Рейневан встал. И оказался перед самым носом серой в яблоках кобылы, на которой, оберегаемая двумя конниками, сидела полная и симпатично пухленькая женщина в мужском вамсе и берете на светло-палевых волосах. Из-под украшающего берет пучка перьев золотистой щурки смотрели жесткие, колкие и умные ореховые глаза.

Шарлей, который, похоже, отделался легкими ушибами, остановился рядом с ней, отбросил обломок осиновой жерди.

— Великий дух! Глазам своим не верю. И все-таки это не мираж, не иллюзия. Ее милость Дзержка Збылютова собственной персоной. Верно говорит пословица: гора с горой…

Серая в яблоках кобыла тряхнула мордой так, что зазвенели кольца мундштука, женщина похлопала ее по шее, молчала, изучая демерита колким взглядом ореховых глаз.

— А ты похудел, — сказала она наконец. — Да и волосы чуточку поседели, Шарлей. Ну, здравствуй. А теперь — убираемся отсюда.

— А ты похудел, Шарлей.

Они сидели за столом в просторном побеленном аркере на тылах постоялого двора. Одно окно выходило в сад на кривые груши, кусты черной смородины и звенящие пчелами ульи. Из другого окна была видна загородь, в которой спутывали и готовили в табун лошадей. Среди доброй сотни животных преобладали массивные силезские dextrerii — верховые лошади для тяжеловооруженных рыцарей, были также кастильские верховые, жеребцы испанской крови, были великолепные шахтные лошади, были мерины и подъездки [169] Не столь сильные и более дешевые лошади для слуг и т. п. . В топоте копыт и ржании можно было то и дело услышать окрики и ругань машталеров [170] Старшие конюхи ( устар .). и членов эскорта с мерзкими рожами.

— Похудел, — повторила женщина с ореховыми глазами. — Да и голову вроде бы снежком присыпало.

— Что делать, — улыбнулся в ответ Шарлей. — Tacitisque senescimus annis [171] «Мы старимся вместе с тихим течением лет». Овидий. — Примеч. авт . . Хоть тебе, ваша милость Дзержка Збылютова, годы, похоже, только добавляют красоты и привлекательности.

— Не льсти. И не «вашей милости», потому что я сразу же начинаю чувствовать себя старухой. Да я уже и не Збылютова. Когда Збылют преставился, я восстановила себе девичье имя — Дзержка де Вирсинг.

— Верно, верно, — покачал головой Шарлей. — Значит, распрощался с этим светом Збылют из Шарады, упокой, Господи, душу его. Сколь уж лет, Дзержка?

— На Избиение Младенцев два года будет.

— Верно, верно. А я все то время…

— Знаю, — обрезала она, окинув Рейневана проницательным взглядом. — Ты все еще не представил мне своего спутника.

— Я… — Рейневан мгновение колебался, решив наконец, что перед Дзержкой де Вирсинг «Ланселот с Телеги» может прозвучать и бестактно, и рискованно. — Я — Рейнмар из Белявы.

Женщина некоторое время молчала, сверля его взглядом.

— Действительно, — процедила наконец, — гора с горой… Откушаете бермушки [172] Пивная похлебка с сыром и творогом. , парни? Здесь подают отличную бермушку. Всякий раз, когда я здесь останавливаюсь, ем. Отведаете?

— Ну разумеется, — загорелись глаза у Шарлея. — Конечно же. Благодарю, Дзержка.

Дзержка де Вирсинг хлопнула в ладоши. Тотчас явились и забегали слуги. Здесь наверняка знали и уважали торговку лошадьми.

«Действительно, — подумал Рейневан, — она не раз должна была тут останавливаться с перегоняемым на продажу табуном, не один фролен оставила на этом постоялом дворе неподалеку от свидницкого тракта, у деревни, название которой я забыл». И не успел вспомнить, потому что подали еду. Спустя минуту они с Шарлеем поедали блюдо, вылавливая комочки сыра, работая липовыми ложками быстро, но в таком ритме, чтобы не сталкиваться в миске. Дзержка тактично молчала, присматривалась к ним, поглаживая вспотевшую от холодного пива кружку.

Рейневан глубоко вздохнул. Он ни разу не ел горячего после того, как пообедал у каноника Отто в Стшельне. Шарлей же поглядывал на пиво Дзержки так многозначительно, что и им тут же принесли исходящие пеной кружки.

— Куда Бог ведет, Шарлей? — наконец заговорила женщина. — И почему ты ввязываешься по лесам в драку с мужиками?

— Идем в Бард, — беспечно солгал демерит. — К Бардской Божьей Матери, помолиться за исправление мира сего. А напали на нас неизвестно почему. Воистину мир полон беспорядков, а по трактам и лесам гораздо проще встретить мерзавца, чем аббатису. Голытьба напала на нас, повторяю, без всякого повода, руководимая грешной жаждой творить зло. Но мы прощаем наших обидчиков…

— Крестьян, — Дзержка прервала его словоизлияние, — я наняла, чтобы они помогли мне найти сбежавшего жеребца. А то, что это конченые хамы, не отрицаю. Но потом они что-то болтали о преследуемых, о назначенном вознаграждении…

— Выдумка праздных и досужих умов, — вздохнул демерит. — Кто ж их поймет…

— Ты сидел под замком на монастырском покаянии. Правда?

— Правда.

— И что?

— И ничего. — На лице Шарлея не дрогнул ни один мускул. — Скукотища. Один день похож на другой. И так по кругу. Матутинум, лаудесы, прима, терция, потом на Барнабу, секста, нона, потом на Барнабу, вечерня, комплета, на Барнабу… [173] Молитвы: матутинум — заутреня (ок. 3 часов утра), лаудесы — около пяти часов утра; прима — перед рассветом; терция — около 9 часов утра; секста — около полудня, через 6 часов после восхода солнца; нона — около 15 часов дня, через 9 часов после восхода солнца; нешпоры — вечерня, в 16 часов 30 минут вечера; комплета — около 18 часов вечера. «На Барнабу» — шутка, подразумевающая «общение с пухленьким демеритом Барнабой».

— Перестань наконец вилять, — снова прервала его Дзержка, — ты прекрасно знаешь, о чем я. Так что говори: смылся? Тебя преследуют? Назначили награду за поимку?

— Боже упаси! — Шарлей изобразил из себя оскорбленную невинность. — Меня освободили. Никто за мной не гонится, никто не преследует. Я — свободный человек.

— Господи, ну как же я могла забыть, — язвительно бросила она. — Ну ладно, пусть будет так. Верю. А коли верю… То вывод напрашивается простой.

Шарлей поднял брови над облизываемой ложкой, выражая тем любопытство. Рейневан беспокойно повертелся на скамье. Как оказалось, не напрасно.

— Вывод напрашивается простой, — повторила, рассматривая его, Дзержка де Вирсинг. — Стало быть, объектом охоты и погони является его милость юный господин Рейнмар из Белявы. А догадалась я не сразу, парень, потому что в таких аферах редко проигрываешь, если ставишь на Шарлея. Ну да вы два сапога пара, лучше не придумаешь…

Она резко оборвала, подбежала к окну, крикнула:

— Эй, ты! Да, да, ты! Говнюк! Недотепа золотушный, кутас кривой! Если еще раз ударишь коня, велю тебя им по торговой площади волочить!.. Простите! — Она вернулась к столу, сплела руки под колышущимся бюстом. — За всем приходится смотреть самой. Стоит глаза отвести и уже видишь — безобразничают, бездельники. Так о чем это я? Ах да. Что вы один другого стоите, фигляры.