Дмитрий Калюжный - Грани сна [litres]

Теперь ему надо было легализоваться. К счастью, времена – по сравнению с более поздним периодом отечественной истории, оказались буколическими. Не доросла ещё Москва до контроля народонаселения. Ограничения передвижения касались только приписанных. Центральное управление было в руках единичных приказных; удельные же князья были вообще неподвластны Великому князю. В каждой деревне все вопросы, кроме уголовных дел, решал выборный губной староста, подотчётный одному только общему собранию колхоз… то есть, сельскому вечу.

Проще всего было бы пришельцу из будущего остаться там, куда попал. Но Лавр «простой» жизни уже наелся, и ему, как той старухе из сказки Пушкина, которая не желала быть крестьянкой, хотелось чего-то бо́льшего. В «столбовые дворяне» [59] Столбовое дворянство – представители дворянских родов, первые члены которых были записаны в так называемые Столбцы, списки о предоставлении им поместий на время их службы. Эта эпоха началась в Московской Руси во времена Дмитрия Донского, то есть за несколько лет до появления там Лавра. он не метил, потому что их делом была война. А зачем ему воевать. Лучше было бы устроиться мастером по какому-либо ремеслу при знатном господине, а уж попасть к иноземному купцу – например, персидскому – вообще предел мечтаний.

Он решил прикинуться беженцем из Литвы. Граница с этим русским государством проходила всего в сотне вёрст от Москвы. Лишь недавно москвичи вернули себе Алексин, Калугу и Медынь. Людие бежало оттуда, не желая терпеть польского окатоличивания и жестоких поборов. Причём князья шли прямиком в Кремль, крестьяне растекались по всей земле, а для ремесленников сама собой возникла к западу от Кремля своеобразная «биржа труда»: длинная деревня, разместившаяся вдоль Шивцева вражка, Арбат. [60] Арбат – от индоевропейского orbhos, что означало труд не на себя, а на кого-то. В русском языке последовательно трансформировалось в «арбата», «арбота», «робота», «работа». К ХХ веку слово приобрело более широкое значение, нежели только работать на кого-то. Аналогия в немецком языке – слово Arbeit. Там искали себе специалистов великокняжеские приказные, удельные князья и богатые иностранцы.

Вот Лавр и отправился на Арбат. Оттуда его забрал купчина, но не персидский, что жаль. Лавр ковал ему ножи и сабли на продажу, и за высокий рост, худобу и твёрдость характера получил прозвище Гло́ба. [61] Гло́ба – брус, длинная жердь. Корень слова оглобля: одна из двух круглых жердей в конской упряжи, укреплённых на передней оси повозки, а другими концами соединённых с дугой. Два года спустя его сманил оружейный приказной Великого князя, боярин Рогожа. И вот – спустя несколько лет, он вместе со своим боярином в свите Великого князя Василия, и они уже приближаются к резиденции Великого князя литовского Витовта, граду Луческу…

По прибытии делегации в столицу, слуги Витовта направили делегацию, в том числе их с боярином Рогожей возок, в великокняжеский Верхний за́мок. А телеги с людием загнали в Окольный замок, примыкавший ко княжескому. Лавр, как только они устроились, отправился гулять по городу. Раньше он здесь не бывал. И обнаружил, что приезжих огромное количество! И монархи со своими свитами, и купцы из всех стран.

Первым сюда прибыл король Владислав II Ягайла с сотнями епископов, воевод и прочих знатных персон. Московская делегация оказалась второй. Юного своего внука Василия старый Витовт расцеловал и посадил рядом с собой. Митрополита Фотия чествовал ещё торжественнее: тот был духовным главой всех православных русских, живших в княжестве Витовта, и князю, пытавшемуся вырваться от объятий поляков, было выгодно, что церковный глава его подданных живёт не в Польше.

Ромейский император Иоанн Палеолог прислал послов. Молдавский господарь прибыл сам. Делегации княжеств Рязанского и Тверского возглавляли их Великие князья. Папа Римский прислал посланника, легата Андрея Доминикана с богатой свитой. Юго-восток представляли татарские ханы Перекопской, Донской и Волжской орд, а северо-запад – король датский и шведский Эрик. Конечно, были здесь гроссмейстеры орденов Ливонского и Тевтонского в сопровождении рыцарей.

Ждали главную персону, уже избранного, но пока не коронованного главу Римской империи Сигизмунда. Он запаздывал, а чём сообщили присланные им заранее послы.

Пребывая в ожидании, сиятельные особы и приближёнными предались безудержному обжорству. А почему бы нет: жаждавший заполучить статус короля Витовт обобрал всю свою страну, заготовив сотни бочек вина, пива и мёда, несметное количество мяса лосей, зубров, кабанов и баранов! Гости развлекались и пировали под музы́ку дворцовых гусельников и плоские шутки придворного шута.

Лавру их гастрономические привычки претили. Он был парень более продвинутый в физиологии, чем эти представители отряда приматов, семейства гоминид, которых некие умники полтысячелетия спустя гордо поименуют «человеком разумным». Он знал, что если кто-то, даже мнящий себя самым наиэлитнейшим, будет запихивать в рот исключительно мясо и спиртное, то заработает целый букет хворей, от гастрита до подагры. А именно так питались короли со сворами приближённых! Подагру они именовали королевской болезнью; свою тухлую отрыжку называли «благородной». Между тем, провонявшие блевотиной коридоры замка точно показывали, что большинство пирующих давно имеют хронические болезни желудочно-кишечного тракта.

Крестьяне питались иначе, грубой клетчаткой, и по этой причине страдали от других недугов, нежели их баре, хотя – какая им от того радость. Охота на барских землях им была запрещена, своей скотины и птицы держали мало, купить было не на что, а значит, ели мало мяса. На скоблёные их столы попадали в основном капуста, репа и чёрный хлеб. Зеленью брезговали, наверное, из-за неграмотности: ничего они не знали о витаминах.

Лавру, чтобы достичь баланса в питании, приходилось крутиться. Недалеко от замка нашёл он крестьянскую семью с хорошими запасами овощной продукции, таскал в их дом объеденные кабаньи рёбра, а взамен получал витамины и клетчатку…

Между тем, в княжеском дворце, который находился в Верхнем замке Луческа, шли переговоры делегаций Литвы и Москвы. Конечно, в кулуарах раздувался тезис о мире и полном понимании между Витовтом и Василием. Но точно так же заявлялось о дружбе между Литвой и другими русскими княжествами! Например, Новгородом и Псковом, хотя все знали, что Витовт многажды посылал рати на оба эти города.

Теперь, на встречах с Василием и митрополитом Фотием, Витовт гнул ту же линию: не желал он допустить даже намёка на какой-то союз Московского княжества с соседями.