Дмитрий Калюжный - Грани сна [litres]

– Здесь, в вашей версии, – сказал мистер Крендлл, – тотального уничтожения врагов первым потребовал Хрущёв через полгода после убийства Кирова. На заседании московского горкома он сообщил, что враги объединились против партии и народа, и пора их бить. Другие партократы идею подхватили, и начали составлять списки на расстрелы. А Сталин ничего не мог с ними сделать! Они все занимали выборные должности, и он, генеральный секретарь, был не вправе снять хоть кого-то из них с поста своим единоличным хотением. А они наоборот, могли снять с должности кого угодно, даже его, потому что в партии высшим органом был Пленум ЦК ВКП(б) [109], а первые секретари были членами ЦК и в обязательном порядке заседали на всех пленумах.

Джон Смит в силу молодости быстро схватывал суть.

– Подождите! – воскликнул он. – Ведь получается, что организатором репрессий был сам Хрущёв! И он же в 1950-х годах обвинил в них Сталина! …А знаете, у русских я слышал поговорку: громче всех «Держи вора» кричит сам вор.

– Не передёргивайте, – предупредил профессор Биркетт. – Не надо отвлекаться на несущественное! Выяснять, врал Хрущёв или был честен – не наша задача. Главное, что его доклад против Сталина позволил развалить Советский Союз. Надо учесть этот опыт.

Джон Смит закатил целую речь, доказывая, как сильно он уважает профессора Биркетта, однако закончил словами:

– Но согласитесь, профессор, гораздо приятнее победить сильного врага. А если мы будем Сталина умалять, то и нашей победе цена небольшая!

– Опять вы не о том. Сталин величайший тиран в истории! Русские гордятся, что сумели выжить при его ужасной диктатуре. Вы называете это умалением?

– Я имел в виду…

– Все знают: он убил невинных людей больше, чем кто-либо в истории. А если копаться в мелочах, то можно выкопать, что на самом деле в той стране враги народа наполняли все органы власти, в том числе судебные. Они оговаривали и осуждали невиновных. А Сталин этих врагов перехватал и казнил. Тогда получится, что он уничтожал виновных! И что останется от его величия, Смит?

– Победа над Гитлером, быть может?

– Чушь. Гитлер был не так уж плох.

Услышав их разговор, вмешался специалист по эпохе Шекспира о. Козминиус:

– Сталин был хитрее, чем Яго! Ждал, пока одни его враги убирали других его врагов, закрывая глаза на то, что заодно те и другие били его верных сталинцев. А потом, раз, и репрессировал самих репрессантов! Очень хитро и мудро.

На очередных посиделках за чаем обсуждали маршала Берию. Как грамотно он использовал учёных, нужных Сталину для создания вооружений! Посадил их в шарашки, где они жили на всём готовом, не отвлекаясь на бытовые тяготы, и никто не мог оторвать их от творчества, и невозможно было украсть их секреты…

– Почему вы, господа, не убрали Берию? – спросил тайверов Историк Второй. – Потратили ресурс на Кирова, а Берия куда хуже.

– Без Сталина Берия сдулся, стал закрывать важные проекты, – дал справку Историк Первый. – Правильно, что выбрали Кирова. Ещё там в руководстве был Пантелеймон Пономаренко, потенциально опасный. Если зачищать, то и его бы надо тоже…

– Напишите полный список, всех перебью, – отозвался Хакет, прожёвывая крекер с яблочным джемом.

– Вы забываете про нулевой трек, – мягко напомнил ему о. Мелехций.

– Да, – поскучнел Хакет. – ХХ век, туда только призраком. А мне зябко в призраках.

Визит в лабораторию г-жи премьер-министра был скучным. Её заботили близкие выборы в парламент и даже сюда она, судя по приветственной речи, пришла, чтобы поставить галочку в плане предвыборных мероприятий, который предусматривал агитационные выступления перед научной общественностью.

Отец Мелехций сразу понял, что дамочка далека от их проблем. Понял это и доктор Глостер, а потому в ответном слове он ограничился благодарностями г-же за визит и заботу. А начальник исторического отдела профессор Биркетт не сориентировался, и заговорил о том, что г-жу совершенно не интересовало:

– …Научный анализ, выполненный учёными… Мы сумели достичь… Создание ситуации, когда большевики стали убивать сами себя сотнями тысяч… Сами разорили сельское хозяйство… сами сдали приоритеты в…

– Я всё это знаю, – раздражённо сказала г-жа премьер-министр.

– Но если бы не наша работа, сегодня мы имели бы СССР, как угрозу…

– Профессор, у меня много дел. Мне лекций по истории не надо. Я её и так хорошо знаю: большевики с их идеей мировой революции, агрессивный Советский Союз с атомной бомбой, мудрый Горбачёв, пьяный Ельцин, хитрый Путин. И да, мне показывали ваш доклад. Будто вы что-то «исправили» в истории, да?

– Если бы не работа наших тайверов, могло быть хуже.

– А может, наоборот, вы только всё ухудшили.

Она нервничала. Она им не верила.

– Меня убедили, что вы делаете что-то важное. Эээ… Я не могу сомневаться, потому что… эээ… король сказал… Но поймите, передо мной масса текущих проблем…

Отец Мелехций скучал. Демагогия профессора Биркетта за многие годы совместной работы ему надоела, а дамочка-премьер была просто неинтересна, тем более, что доктор Гуц, отказавшийся идти на это сборище, мимоходом, но уверенно заметил, что партия г-жи премьер-министра проиграет выборы, и быть на посту ей осталось не более месяца. Но о. Мелехцию приходилось тут сидеть и терпеть: по согласованию с директором лаборатории он должен быть сообщить о некоторых изменениях в организации их работы, а сделать это было уместнее в присутствии высокого начальства и под протокол.

Наконец, настал его час. Негромким голосом о. Мелехций рассказал о встрече в 1934 году с людьми из далёкого будущего, которым известно всё об их деятельности.

– Они просят прекратить операции по изменению истории, – сказал он. – Отныне наша задача – только вести наблюдения и фиксировать результаты. Используя накопленные нами материалы, они, имея более совершенные технологии, и не имея ограничений по нулевому треку для ХХ века, смогут выполнить нужные изменения лучше и надёжнее, чем мы. В ХХ век нас просят вообще не лезть, они там работают сами.

После его слов разразилась буря.

– И что, я должна глотать эту дичь? – визжала г-жа премьер-министр. – Ладно, раз король вам верит, я закрываю глаза. И с закрытыми глазами утверждаю в парламенте бюджет, в котором спрятана строчка расходов на вашу лабораторию. Но это, это, – задыхалась она от возмущения, – будто вами руководят неведомые существа неизвестно откуда… И теперь вы можете вообще ничего не делать! Так пусть они вас и финансируют! Вы же за сумасшедшие деньги пересказываете мне романы Майн Рида [110], а я вынуждена резать затраты на действительно важные программы!

Отец Мелехций понял, что дамочка и вправду скоро покинет свой пост. Долго держать в премьер-министрах человека без фантазии и чувства юмора король не рискнёт.