Андрей Минин - Княжич [litres]

– Не поздновато ли для визитов, барышня? – озадаченно спросил Василь.

– Нет! – категорично прозвучал звонкий голосок девушки.

Маша пожаловала… Эх! Надо встретить.

Не успел я встать с кровати, как наглый пёс специально вытянул свои лапы по сторонам, чтобы занять больше места.

– Где мальчик? У меня к нему разговор, – спросила Маша у мужиков.

– Спит уже. Приходи завтра, – пытались они её выпроводить.

– Вот ещё! Идите и разбудите, – прозвучали в её голосе стервозные нотки. Снова позабыла, что она холопка теперь.

Наёмники как воды в рот набрали, не зная, что сказать. Такой наглости они не ожидали – это точно.

– Что за шум? – вышел я в гостиную в одних трусах, разрисованных летающими пчёлками с полными вёдрами мёда и медведями, гоняющимися за ними. Спасибо за это надо сказать личной служанке, покупавшей мне одежду в нашем родовом поместье.

– О-о-о… – открыла рот Маша, вылупившись на такое чудо.

– Кхм-кхм-кхм, – пытались скрыть смех мужики.

Взяв себя в руки, девушка сняла шубку, повесив её на вешалку, и подошла ко мне, сказав:

– Надо поговорить, – старалась она не смотреть на меня и на мои труселя.

Неожиданно Жук стал мне подмигивать. Василь от него не отставал.

– На вас что, тик напал? Подлечить? – сдал я их с потрохами.

Маша успела обернуться и всё заметила.

– Вы, вы! – сжимала она кулачки и гневно раздувала ноздри, поняв, чего это они.

– Мы это… на кухне будем, – убежали они от её гнева.

– Пф! – фыркнула она точь-в-точь как Света.

Подружки, что тут скажешь? Даже повадки одинаковые.

– Ну, пойдём? – пригласил я её в свою комнату, подмигнув, и еле увернулся от пощёчины, которую она хотела мне залепить. – Повезло тебе, что я такой простой. Другой бы за такое приказал выпороть холопку, – серьёзно заметил я.

– Меньше подмигивать надо, «доктор», – прошипела она на взводе и прошла вперёд, дав мне возможность себя хорошенько рассмотреть.

Мужики подмигивали не зря. Под шубой скрывалось простенькое белое платьице, только сильнее украшающее белокурую девушку и её точёную фигуру. Красивая чертовка.

– Итак?

Уселись мы на краешке кровати, подталкиваемые Шариком, недовольным соседством.

Посмотрев на меня, потом на пса, а затем на мои трусы, она недовольно скривилась и заговорила:

– Хотела рассказать тебе кое-что. Поговорить, – поджала она губы, собираясь с мыслями. – Так. Ты ведь знаешь, кто я? Только не ври, – не дала она мне и рта раскрыть. – Моя служанка охмурила каторжника, в чьём доме мы живём, и тот рассказал, как нас подслушал, а на утро побежал докладывать тебе, – обвинительно указала она на меня пальцем.

– Ну да. Давно знаю, – пожал я плечами.

– И?..

– Что и?.. – не понял я. – Если боишься, что я сдам тебя боярину Гончарову, то не надо. Я не собираюсь этого делать. Как и как-то тебя обижать или использовать.

– Тогда, может, отпустишь меня? – Затаила она дыхание. – Дашь вольную прямо сейчас?

Вот девка дурная! Не понимает, что ли, в какой ситуации находится?

– И куда ты пойдёшь? Твоя родня мертва. Ваш бизнес, имущество растащено врагами. Ты – наследница, лакомый кусочек для многих. Гончаровы неплохо заплатят за твою голову, – резал я по-живому. – Можешь, конечно, попытаться найти мужа из сильного рода, который возьмёт тебя в жёны. Его род отберёт принадлежащее тебе по праву рождения у Гончаровых, но ты ничего из этого не получишь. И не надейся. Скорее всего, вообще потом скоропостижно скончаешься!

Её глаза намокли, держалась она, пока не плача, но уже готовая разрыдаться.

– У меня есть подруга из боярского рода. Её семья мне поможет, – не очень уверенно сказала Маша, шмыгнув носом и задрожав.

– А её родители как отнесутся к тебе? Думаешь, они хотят из-за тебя начинать войну с Гончаровыми? Или ты будешь прятаться ото всех в своей комнате в их поместье и носа не казать на улице?

– Я… я… я… – не выдержала-таки она и заплакала, неловко обнял я её, прижав к себе, не зная что сказать. – Ничего, ничего. Здесь тебя не найдут, – утешал я её, поглаживая по спине. – Успокойся. Всё будет хорошо, – шептал я.

– Неправда, – сквозь слёзы выдавила она, содрогаясь всем телом.

Пока она плакала, в голову лезли всякие глупости вроде того, какая она тёплая, хрупкая и красивая.

– Ты как? Чего смурная такая, Машунь? – спросила бывшая главная няня Слуцких. – Поговорила с Семёном Андреевичем вчера?

– Поговорила, – кровожадно щёлкнула Маша ножницами, отрезав подгнивший побег огурца в теплице. – Разрыдалась, как маленькая девочка, да ещё и сидя на нём.

– Чего?! – ошарашенно уставилась на нее няня. Схватила за руку и утащила в дальний угол, допрашивать. – Ты и он?! – Не верила она своим ушам. – Так вы что… – не договорила она, замявшись.

Поняв, что няня имеет в виду, девушка покраснела как маков цвет.

– Нет! Не поэтому плакала! Как ты вообще могла так подумать?

Она была зла на него, няню и себя. Рассказала, как было дело, и немного успокоилась.

Перейдя от огурцов к помидорам, они продолжили разговор.

– И как он тебе вообще?

– Да какая разница? Мальчишка как мальчишка, – прикрыла Маша глаза, вспоминая, как он осторожно поглаживал ее по спине, шепча успокаивающие слова на ушко.

– Лучше бы ты и вправду помиловалась с ним вчера, – откровенно высказалась няня.

На этот раз уже сильно удивилась ее питомица.

– Чего?!

– А что? – пожала женщина плечами, беря лейку в руки. – Молодой человек он самостоятельный, из княжеского рода, при деньгах. Глядишь, и взял бы тебя не только постель греть, но и в жёны.

– Больно надо, – отвела девица в смущении взгляд.

– То, что ты не целованная ещё – очень хорошо, – продолжала няня вгонять ее в краску. – Сильнее привяжешь его к себе.

– Не собираюсь я…

– А приданым будет, – не слушала няня, – рассказ о том, почему Гончаровы ополчились на Слуцких. Расскажешь Семёну о догадках твоего отца о них.

– Хм! – недовольно смотрела девушка на няню.

– А он точно злодей, Света?

Сестре помогали устанавливать ловушки в доме младшие братья, семи и десяти лет от роду.

– Точно! – Маниакально сверкнули глаза молодой девушки, подвешивающей над дверью ведро, полное краски, готовое перевернуться от любого чиха. – Он как те «мокрые» бандиты из фильма «Один дома»! Даже хуже! – Потрясла она кулачком.

– Липкие, – поправил её пухленький Миша, от усердия высунувший кончик языка изо рта и подрезающий ножом ножку у табуретки, на которую они предложат сесть гостю.

– Я сейчас! – Убежал старший из братьев, Арсений, в направлении кладовки.

Вернувшись запыхавшимся, он раскидал по полу кнопки и гвозди.

– Я не дам ему обидеть тебя или маму, – насупился он, рассыпая железяки. – Он у меня получит!