Татьяна Смородина - Фехтовальщица

Супруги де Шале подъехали к девяти. У дверей уважительно вытянулся пост де Бронте.

– Ваша милость! – улыбнулся офицер и с восхищением взглянул на фехтовальщицу. – Превосходно, сударыня!

– Это моя супруга, де Бронте, – сказал Генрих.

– Ах, вот как? Славно-славно, госпожа де Шале! Я помню, как вы приехали когда-то в расшатанном наемном экипаже! Простите, а ваш брат не с вами?

– Какой еще брат? – с подозрением посмотрел на супругу фаворит короля.

– Жанен де Жано приезжал сюда отдать долг господину де Белару, – пояснила Женька.

– Что еще за долг?

– Денежный. Де Белар как-то выручил меня. Не беспокойся, у меня больше нет с ним никаких дел.

Женька и Генрих направились к приемному залу. В коридорах с фаворитом короля вежливо здоровались, а его супругу мягко игнорировали, все еще не зная, как обращаться к девушке, которую он считал своей женой.

– Публика уже собралась? – спросил Генрих у принца Конде, который стоял у входа в зал.

– Да. Осталось четверть часа. До вас еще состоится два представления и одно прошение о помиловании. Сынок госпожи де Рош по пьянке ввязался в драку и сильно побил кого-то из дома де Конти.

– А представления?

– Так, ерунда! Мамочки представляют ко двору своих дочек, и они, пожалуй, нервничают больше вас.

– Что говорят в публике?

– Ничего. Вашей пары как будто не существует, хотя по лицам видно, что все явились сюда только ради этого.

Принц был прав, и когда маркиз и фехтовальщица вошли в приемный зал, шум разговоров стих, и все посмотрели в их сторону. Де Шале улыбнулся. Его лицо порозовело, словно у певца, которого попросили спеть на бис. Он гордо выпрямил спину, довольно огляделся и потянул Женьку к незнакомому, одетому по-дорожному, дворянину.

– О, Виктор! Вы здесь? Знакомьтесь, Жанна! Это Виктор де Невер. Что вы делаете в Париже, Виктор? Почему не заехали ко мне?

– Я здесь по делу графа д’Ольсино, – сказал Виктор. – Отец поручил узнать, как идет следствие.

– Что ж… – Генрих взглянул на фехтовальщицу, – я слышал, дело безнадежное.

– Значит, я приехал зря?

– Ну, почему же? В развлечениях у вас недостатка не будет! То танцы, то охота, то побьют кого-нибудь… Кстати, охотиться лучше в ваших местах. В Сен – Жермене совсем не осталось дичи! Верно, Жанна?

– Да, – постаралась как можно естественней улыбнуться Женька.

Генрих хотел продолжить разговор об охоте, но высокие двери в приемную распахнулись, и в зал вошел король. Он был в сопровождении охраны из мушкетеров, пажа и секретаря.

Общество заволновалось, почтительно пригнулось и застыло. Король обходил присутствующих по кругу. Это был один из его обычных утренних приемов, когда дворянские семьи могли представить своих детей, мужья – молодых супруг, а просители подать жалобу.

Первыми Людовику были представлены две миловидные девушки, и он с протокольной улыбкой сказал одобрительное слово каждой. Потом было подано прошение, о котором упоминал принц Конде, и с тем же дежурным выражением лица молодой монарх передал бумагу секретарю. Когда же король остановился напротив фехтовальщицы, наступила такая тишина, что стало слышно, как за окном покрикивают на Сене прачки.

Женька дежурно поклонилась, после чего снова выпрямилась и встала, держа корпус как веховой столб. Король молчал довольно долго, и все, затаив дыхание, напряженно следили за исходом этой острой паузы, которой, казалось, не будет конца.

– Маркиза де Шале? – наконец произнес Людовик, и общество облегченно переступило с ноги на ногу.

– Да, государь, – ответила девушка.

– Ваша супруга, господин де Шале? – спросил король своего фаворита, словно ответа фехтовальщицы ему было недостаточно.

– Да, государь. Я привез ее, чтобы представить вам.

– Я п-помню. Вы говорили, что женились.

– Я женился, но это не значит, что я предан вам меньше, государь.

– Хорошо-хорошо… У нас еще будет время, чтобы п-проверить это.

– Я всегда ваш, государь!

– Ну-ну, не нужно так усердствовать, – сделал несколько раздраженный взмах перчатками король. – Учитесь у своей супруги, маркиз. Она к-как будто совсем не спешит выражать нам благодарность.

Женька действительно не спешила припадать к руке молодого монарха. Во-первых, это ей изначально претило, а во-вторых, что-то в тоне короля ее настораживало.

– Простите мою жену, государь. Она ошеломлена вашей милостью! – постарался как-то прикрыть нерасторопность фехтовальщицы де Шале.

– Ошеломлена?.. Что ж, п-подождем, пока маркиза оправится, – кивнул король и повернулся к Виктору де Неверу. – Вы по делу графа д’Ольсино, сударь?

– Да, ваше величество. Отец хотел узнать, насколько оно продвинулось.

– Оно продвинулось, сударь, – заверил Людовик и посмотрел на Женьку. – Возможно, я уже сегодня смогу сообщить вам имя убийцы графа д’Ольсино.

– Благодарю, ваше величество.

– П-прием окончен. Я прошу остаться только маркизу де Шале.

– Государь, – подался вперед Генрих, почувствовав, видно, что все теперь не будет так просто.

– Извольте п-подождать супругу в галере, сударь, – остановил его жестом король и стал ждать, когда де Шале и все остальные выйдут.

Публика, слегка разочарованная, что не увидит настоящего финала этого интересного приема, удалилась.

Король, оставшись наедине с фехтовальщицей, заговорил не сразу. Сначала он молча прошелся до дверей, красноречиво стуча каблуками по паркету, потом направился к окну и постоял там, думая о чем-то, и только после этого снова вернулся к дерзкой супруге своего фаворита.

– Почему вы не приняли п-предложение стать моим личным телохранителем, сударыня? – спросил Людовик. – Вы понимаете, что я п-предложил вам достаточно, то есть все, что мог предложить Жанену де Жано?

– Да, понимаю, ваше величество, но вы опоздали, я уже была замужем.

– То есть, быть Жаненом де Жано вам показалось недостаточно?

– Недостаточно.

Король помолчал, потом продолжил:

– Господин де Санд хлопотал на днях о патенте учителя фехтования на ваше имя. Вы получите патент и разрешение носить публично мужскую одежду, если…

– Если…

– Вы должны оставить Генриха де Шале. Я п-посодействую в том, чтобы брак был аннулирован без неприятных для вас п-последствий, и в дальнейшем обеспечу вам свое покровительство.

Прозвучи это предложение месяц назад, фехтовальщица бы не колебалась, но сейчас все было по-другому.

– Я… я не могу оставить Генриха, ваше величество.

– Если вы этого не сделаете, вас п-препроводят в тюрьму, сударыня.

– Вы имеете в виду дело де Жуа?

– Дело де Жуа? Какая г-глупость. Я знаю, что вы откупитесь. Я имею в виду другое дело. Если вы не оставите Генриха де Шале, Виктор де Невер сегодня же узнает имя убийцы графа д’Ольсино.