Татьяна Смородина - Фехтовальщица

– Цвет поблек. Оно устало и хочет отдохнуть, – пояснил он.

– Я, так поняла, оно живое?

– Да.

– А откуда оно взялось?

– Никто не знает. Профессор говорит, что оно везде, только не всем открывается. Он наткнулся на него случайно, когда работал над романом об Арно Волке.

– И о нем до сих пор никому неизвестно?

– Только десятку человек.

– Не может быть! Это ведь не иголка!

– Да, не иголка, и кое-какой шумок прокатился. Тут уже кто только не побывал! Полиция, журналисты, телевизионщики, уфологи и просто всякая любопытная публика. Пришлось видеонаблюдение поставить. Однажды даже передачка вышла, но все так и осталось на уровне слухов о снежном человеке. Окно в случае опасности закрывается само.

– Как закрывается?

– Просто исчезает. Профессор на этом деле даже три иска выиграл, когда к нему приходили с обыском. Они тут все перекопали, потом кучу всяких радаров принесли. И ничего! Я давно так не смеялся!

– А ты тоже участвовал в каком-нибудь сюжете?

– Конечно. Два года назад я лежал в клинике со сломанной ногой. Помнишь, я говорил, что сорвался в Альпах? Профессор тогда и предложил мне роль Арно Волка.

– И тебя… повесили?

– Повесили, – поморщился бывший альпинист. – Уж лучше голову под меч, чем это. У меня до сих пор по ночам удушье бывает. Тебе тоже еще предстоит помучиться.

– А зачем ты ушел к бандитам?

– Не в настроении был.

– Ты тоже заключал договор с профессором?

– Заключал. На семь лет я обязался бросить горы.

– И бросил?

– Держусь, – вздохнул Этьен.

– А нельзя нарушить договор?

– Можно, только на чем тогда стоять? Мир и так слишком скользкий.

Женька спросила о сыне профессора, но Этьен отказался об этом говорить, ссылаясь на то, что это не его дело и не его договор, а чтобы девушка об этом не думала, развлек ее тем, что показал, как можно быстро удлинить волосы и убрать загар на теле.

– Тебя просто поместили в нейтральную эпоху, ввели в сон и ускорили время. Фактически твоему телу сейчас не семнадцать, а девятнадцать лет. Только это делается в особых случаях, а то можно быстро состариться.

Потом Этьен разрешил набросать простенький сюжет и поставить его в Окно, но код снятия защиты с него не открыл. Это было понятно, – хотя тело фехтовальщицы после двухгодичного курса поправки и было вполне зрелым, мозг еще оставался неокрепшим и пребывал в том же семнадцатилетии, где у нее снова могло легко «снести голову».

Придуманный девушкой сюжет был черновым, и Этьен тут же удалил его.

– А как же мои герои? – забеспокоилась она. – Они погибли?

– Они еще не успели стать живыми. Для этого необходимо время, ну и конечно… талант автора.

– Да, талант… – кивнула Женька и вернулась к белым пятнам сюжета Марка Монрея.

– А у тебя, в самом деле, был брат? – спросила она.

– Почему был? Он и сейчас есть.

– И он тоже находился… в сюжете?

– Не находился, хотя его тоже зовут Кристиан. Ты ведь о нем спрашивала?

– О нем… Послушай, а можно взять оттуда деньги? Или драгоценности? – спросила, оставив эту щекотливую тему, фехтовальщица.

Этьен захохотал.

– Это что? Привет со Двора Чудес или ты, в самом деле, этого хочешь?

– Я хочу привезти что-нибудь своим.

– Не получится. Деньги из сюжетов получаются похожими на ксерокопию, а драгоценности и золото становятся просто фальшивыми. Мы так и не поняли, то ли Окно так шутит, то ли пытается сохранить курс золота, то ли печется о человеческой нравственности.

– А вы… не пробовали это все продавать?

Этьен снова рассмеялся.

– Пробовали, – сказал он. – Окно не позволяет. Профессор однажды уже даже получил предоплату, но оно закрылось за час до выхода клиента в сюжет.

– Так может быть, ему не понравился клиент?

– Может быть. Это был его управляющий Сельма.

– А, ну тогда понятно, – засмеялась девушка. – А что это было, когда ты приснился мне во сне?

– В Окне существует косвенный вход в сюжет. Это может быть сон, бред, призрак, видение. В этом случае тот, кто находится в сюжете, общается только с внешним обликом, а не с живым человеком. Хочешь вернуться в сюжет в виде призрака и пугнуть кого-нибудь?

– Хочу! Давай Клемана! Я спрошу, делает ли он что-нибудь для прачечной.

Этьен запустил косвенный вход для образа Жанны де Бежар.

– Ты должна говорить отсюда.

Женька встала на указанное место и приготовилась. На стене-экране возникла комната Клемана. Клеман писал что-то на бюро. В дверь бесшумно вошла Женька, одетая в то же черное суконное платье, в котором была казнена.

– Вы делаете что-нибудь для прачек, сударь? – спросила она.

Эхо ее голоса зловеще отозвалось в стенах. Клеман обернулся, уронил перо и сам вслед за ним повалился навзничь. Видение исчезло. Этьен и Женька засмеялись.

– А хочешь проведать Генриха де Шале? – спросил Этьен.

– Генриха?.. Нет, не нужно.

Женька отвернулась, сделав вид, что разглядывает другие кнопки.

– Почему он не может быть здесь? – спросила она после некоторой паузы.

– Генрих де Шале – персонаж из другого мира. Такие персонажи в нашей жизни, как рыбы без воды, долго не живут. Профессор уже проверял.

– На рыбах?

– На кошках.

– На кошках? – засмеялась девушка.

– Ага. Через неделю все взятые оттуда коты дохли. Остались только котята, которых родила наша кошка от кота из сюжета.

– Катарина?

– Да.

Женька перестала смеяться и снова стала смотреть на кнопки.

– Да, твой ребенок мог бы родиться, если бы ты его не потеряла, – понял, о чем она думает, Этьен. – Ты слышишь меня, Жени?

– А ты говоришь, «персонаж».

– Персонаж для Окна – это условное название. Они такие же живые люди, только созданы другим образом и живут в другом месте. Я, кстати, тоже хотел притащить сюда одну девчонку… Болела она серьезно… Окно не пустило. Девчонка умерла, а я разозлился и подался в бандиты.

– Ты ее любил?

– Похоже на то… А Окно… я думаю, что этот его запрет – просто какой-то замок, защитный код. Его нужно только найти и взломать.

– А те котята? Где они?

– После обследования раздали по знакомым. В них не было ничего необычного. Только не вздумай сейчас плакать.

– Ты нарочно говоришь, как де Зенкур?

– А кто еще мог так держать тебя в форме? Соберись! Мы еще в горы с тобой сходим.

На следующий день Женька опять завтракала с профессором в зале первого этажа.

– Совсем как в доме де Шале, – усмехнулась фехтовальщица.

– Да, я люблю эти старые традиции. Можно спокойно посидеть и посмотреть друг другу в глаза.

– Хорошо, если только в них будет что-то. Я могу выходить из дома?

– Можете, но не соглашайтесь обсуждать с кем-либо ваш побег без присутствия адвоката.

– У меня есть адвокат?