Татьяна Смородина - Фехтовальщица

– Наверное, повезли графа к лекарю, – шепнула Шарлотта.

Девушки подбежали к окну и глянули вниз. Лестница, по которой забрался де Жуа, так и осталась стоять под окном, а рядом со стеной свисала с крыши веревка Жан-Жака.

– Что это? – посмотрела вверх обеспокоенная Шарлотта.

– Это дети, – призналась фехтовальщица. – Они побоялись зайти с главного входа и спустились по веревке. Она, наверное, привязана к трубе.

– Не нравится мне это. Луи-Жан, иди на крышу и убери эту веревку. Или нет, не ходи, а то еще свалишься. Иди лучше лестницу затащи в конюшню.

Луи-Жан послушно пошел выполнять новое задание.

– Да не сворачивай никуда! – крикнула вслед Шарлотта и озабоченно покачала головой. – Что же с этой веревкой-то?

Фехтовальщица, недолго думая, обрезала веревку дагой и отдала Шарлотте.

– Возьми. В хозяйстве пригодится.

– А зачем эти дети пришли к вам, сударыня? – спросила та.

– Я привела их накормить.

– Беднякам дает бесплатные обеды госпожа Клементина, а сюда не надо приваживать.

– Что за Клементина?

– Дочь барона де Лавуа. Говорят, она была влюблена в короля, но когда его женили, дала обет безбрачия и теперь помогает бедным. Я позову Гретту. Она приберет здесь. Отдайте ей вашу порванную одежду. К утру она все поправит. На ночь у двери ляжет Луи-Жан. Если что начнется, обязательно поднимите шум, госпожа. Все-таки вас знает сестра короля, и эта банда может ответить за свои шуточки, вот только вы…

– Что «я»?

– Как бы граф не подал иск в суд. На вашем месте я бы уехала, госпожа.

– Не дождутся!

– Утром я разузнаю, что там, – пообещала Шарлотта и качнула головой. – Ох, как вы отхватили пол уха этому де Жуа! Ей богу, такого у нас еще не было.

Утром, памятуя события прошедшего вечера, фехтовальщица подспудно ждала их продолжения, но суета начавшегося дня была мирной. Внизу бойко командовала Шарлотта, стучали каблуки постояльцев, спускающихся к трапезе, за окном поскрипывали колесами экипажи и покрикивали хозяйки близлежащих домов. Их волновало все то же – дети, мужья и цены.

Оставшись временно без платья и нижней сорочки, Женька расхаживала по комнате в корсете и панталонах, которые по понятиям своего времени считать нижней одеждой не могла. Корсет был похож на обыкновенный, только тугой топ, а панталоны на летние бриджи, разве что одетые на голое тело, поэтому, когда в комнату зашел Эжен, девушка не смутилась и не сделала ни малейшей попытки прикрыться. Одетый тоже более чем вольно, то есть, в плохо застегнутые штаны и по пояс голый, нормандец попивал что-то из кружки, которую держал в руках, и улыбался.

– Отменная ночь! – сказал он. – Эта Шарлотта просто ягодка! А вы как спали, госпожа?

– Я? Тоже великолепно.

– Какая вы крепенькая, однако.

Эжен подошел ближе.

– Что у вас за повязка на руке? – спросил он.

– Дурак один стрелял.

– Так вас могли и убить!

– Могли.

– Хотите вина?

– Не хочу.

– А меня?

Нормандец поставил кружку на стол и притянул девушку к себе.

Ты что?.. – уперлась в его голую грудь фехтовальщица, но, словно получив, не рассчитанный на них заряд, клеммы ладоней сдвинулись и поползли.

Не чувствуя больше сопротивления, Эжен прижал девушку собой… Его губы были нагловаты и пахли вином…

– Я сейчас закрою дверь, – шепнул он, но Женька остановила его.

– Не нужно.

– Почему? Никто не узнает, если ты не захочешь.

И нормандец опять поцеловал ее в смягчившийся податливый рот.

– Нет, не нужно, – окончательно решила девушка, сама плохо понимая, почему она отказывается.

Дверь, в самом деле, можно было закрыть, отцовские запреты остались в другой жизни, и Эжен ей нравился, однако что-то было не то и чего-то не хватало, какого-то последнего довода. Женька не сильно, но решительно оттолкнула парня от себя и отошла.

– А, я понял, – усмехнулся он. – Я ведь сын сапожника, солдат, а не граф какой-нибудь!

– Ты дурак! Граф был вчера.

– Вчера? Ну и что? Было весело?

– Еще как! Я отрезала ему пол уха и выкинула в окно.

– В окно?.. Пол уха?.. Врешь!

– Спроси у Шарлотты. Она все видела. Еще под кроватью лежит его оружие – шпага и дага. Теперь они мои.

Эжен вынул оружие из-под кровати и присвистнул.

– Вот чертова невеста!.. Отличные вещички!.. А зачем тебе оружие?

– Подарю брату. Он скоро приедет в Париж и будет заниматься фехтованием.

Эжена история с де Жуа невероятно развеселила. Он как будто даже забыл, зачем пришел.

– Де Жуа? – все переспрашивал он. – Вот наехал! Ухо! Надо будет рассказать де Санду!

– Э, ты не очень-то болтай! Шарлотта сказала, что граф может в суд подать.

– В суд? После такого? Его ж засмеют!

Эжен перестал напрямую лезть к фехтовальщице, однако из комнаты не уходил и продолжал общаться с ней, если не фривольно, то довольно свободно. Она же, воспитанная в другом времени, тоже не запрещала ему подходить очень близко, трогать себя за плечи и сидеть рядом на неприбранной кровати.

Шарлотта, видимо, считала иначе. Зайдя к Женьке с новостями о графе, она немедленно выгнала нормандца из комнаты, а госпоже де Бежар посоветовала не портить свою карьеру началом любовной жизни с наемником.

– Ты просто ревнуешь, Шарлотта, – усмехнулась Женька. – Ведь Эжен ночевал сегодня у тебя?

– И что с того? Такого барахла, как этот Эжен Годье, в Париже навалом, а бал в Булонже у девушки бывает не каждый день. Смотрите, еще заразу какую подцепите.

– Заразу я могу подцепить и во дворце. Ты молодая, а рассуждаешь как старая тетушка. Что там граф? Ты узнала что-нибудь?

– Узнала. Граф дома отлеживается. Ему наложили повязку.

– Превосходно!

– Ничего превосходного, госпожа. Он из свиты короля и сегодня тоже должен быть в Булонже.

– Вот как?.. Ты думаешь, он пойдет туда с такой раной?

– Будем надеяться, что король не прикажет ему это.

Шарлотта вздохнула.

– Да не волнуйся ты! Я справлюсь! – заверила девушку фехтовальщица.

– Я не о вас волнуюсь, госпожа.

– А о ком? Что-то с батюшкой?

– Да… он хочет выдать меня за Фофана.

– За кого?

– За сына покойного хозяина «Ладьи». Теперь Фофан будет хозяином.

– Его не убили во время того погрома?

– Он в кладовке схоронился.

– Как в кладовке? В то время, как его сестер и отца…

– Фофан разумный, госпожа. Теперь зато все хозяйство его.

– Да-да, понятно. И теперь твой батюшка хочет выдать тебя за этого «разумного Фофана»?

– Да, но я не хочу.

– Еще бы! Когда-нибудь тебя начнут насиловать всякие скоты в масках, а он будет прятаться в кладовке!

– Я не поэтому отказываюсь, госпожа.

– А почему? Ты любишь Эжена?

– Тю, какая любовь, госпожа?

– А что же тогда? – удивилась Женька.