Татьяна Смородина - Фехтовальщица

– Какой еще приватной беседы?

– Ну, понятно какой!

– Ничего я с ним не имела, сударь.

– Чем же тогда вы расположили к себе короля?

Фехтовальщица пожала плечами – она сама еще не могла понять этого.

В одну из лож зашел сын Файдо, и де Бон немедленно высмеял его костюм, недостатки внешности и притязания.

– Эти новые дворяне так тщатся выглядеть аристократами! Смотрите-ка, он даже со шпагой и говорят, берет уроки фехтования у так называемого дворянина – господина де Санда.

– Почему у «так называемого»? Вы его не любите?

– Даниэля де Санда любят только жены наших пузатых финансистов да куртизанки, остальные побаиваются или презирают. Он уже давненько позорит свой дворянский титул низким предпринимательством. Открыл школу, да еще сам же дает уроки!

В ложу к сыну Файдо присоединились его сестры. Де Бон снисходительно улыбнулся в перчатки.

– Довольно милы, – кивнул он на девушек, – и весьма богаты. Может быть, мне тоже жениться на деньгах их папочки?

– Хм, – усмехнулась фехтовальщица. – Что-то и вы заговорили как низкий предприниматель, сударь.

– Каюсь. У кого не закружится голова, узнав о доходах этого мешочника? Один этот дом чего стоит! Теперь к ним прибавится и дело покойного Перрана.

– Перрана?

– Не слышали? Тоже откупщик. Его на днях прибили на Орлеанской дороге, и король отдает его откуп Файдо.

– Файдо отдано дело Перрана? А вы не думаете, что…

– Тише.

В центральной ложе появился король, и все стихло. На середину залы выплыл причудливо одетый персонаж и, отпустив несколько витиеватых комплиментов королевской ложе, ввел зрителей в суть представления.

– Это очень забавная история! – провозгласил он. – Прелестная и хитрая Коломбина дурачит своими выходками влюбленных в нее кавалеров! И Пьеро, и Арлекин, и Капитан, и Пульчинелло, и Панталоне – все, все, все становятся игрушками в ее нежных ручках! Но не перехитрит ли Коломбина самое себя в этом затейливом, придуманном ею самой, карнавале?

Это был Пролог, после которого и начался, собственно, спектакль. Театральное действие происходило не на сцене, где сейчас располагалась семья короля, а на свободном пространстве зала. При этом участники представления обращали свою игру в сторону величеств, отчего последние ложи чаще видели их спины, чем лица. Однако сюжет, не блистающий особыми премудростями, был понятен, даже повернутый спиной.

Приключения лукавой красотки Коломбины разбавлял грубоватый, но остроумный диалог, который доставлял явное удовольствие публике. Смеялся и король. Иногда он наклонялся и что-то говорил молодой королеве, которая тоже довольно улыбалась.

А Женька в это время думала о том, как может закончиться ее «сцена с де Жуа». Не похоже было, что граф рассказал о ней королю. «Да он и не расскажет, – решила она, поглядывая на хмурое лицо своего противника. – Он думает, что король мне покровительствует». Дальнейшие события показали, что девушка не ошиблась, и граф действительно так думал, что, однако совсем не помешало ему на это неожиданное покровительство наплевать.

По окончании представления церемониймейстер объявил о начале ужина и предложил присутствующим пройти в другой зал. Фехтовальщица задержалась, чтобы перевязать ослабшую подвязку на чулке, поэтому вышла из ложи последней, а это сразу ослабило и ее позицию в развернувшемся поединке. На выходе девушку поджидали де Брюс и де Жуа. Граф тут же навис над фехтовальщицей всей своей массой и угрожающе прорычал:

– Думаешь спрятаться за королевскую спину, дрянная беарнка? Да я сейчас прикончу тебя прямо здесь, в доме этого вонючего мешочника! А потом брошу в ложу! Вот удивится этот новоявленный маркиз де Савар, а? Как вам моя идея, де Брюс?

– Блестящая идея, Мануэль! Труп молоденькой беарнки в доме финансиста! Превосходно, черт возьми! Пора как следует наказать этого богатенького выскочку!

Но Женька не стала ждать воплощения этой «блестящей идеи» в жизнь, она решительно ткнула де Брюса пальцем в глаз, де Жуа двинула ногой в пах и, оттолкнув его согнувшуюся фигуру, помчалась по коридору. Вслед понеслись вопли, угрозы и проклятья.

Из коридора фехтовальщица выскочила в широкую галерею, потом на лестницу, где чуть не сбила с ног маркиза де Шале, который поднимался ей навстречу. Он ловко поймал ее в свои объятия, будто только этого и ждал, но она тут же вырвалась и воскликнула:

– Что вам нужно, сударь?

– Ничего особенного. Вы опаздываете к столу, госпожа де Бежар. Я хотел проводить вас вниз.

– Проводить? – недоверчиво сверкнула глазом разгоряченная девушка.

– Проводить… Что с вами? Вам плохо?

– Плохо кому-то другому, а мне хорошо!

– А что за переполох в ваших глазах?

– Что за переполох?

– Вы, как та Коломбина одурачили своих кавалеров, а теперь бежите от них?

– У меня нет кавалеров.

– Куда же вы так спешили?

– К ужину. Куда еще?

– Тогда идемте. Я тоже не на шутку проголодался.

Маркиз улыбнулся и протянул руку, Женька, немного успокоившись, подала свою, и оба направились в трапезную.

По пути к столу де Шале говорил что-то о туалетах дам и о спектакле, но девушка слушала его невнимательно, занятая мыслями о том, что будет делать, когда де Жуа и де Брюс вернутся. Пока шла, она совершенно успокоилась и снова решила, что эти «дворцовые разбойники» не осмелятся нападать на нее прилюдно. Защиты фаворита короля фехтовальщица не искала, хотя видела в его глазах расположение. Ее не трогали эти светские ухаживания и, кроме того, по давней фехтовальной привычке она стремилась защищаться сама.

За столом госпожу де Бежар посадили так же как в ложах, соответственно установленному рангу, который зависел от древности дворянского рода и должности при дворе. Род де Бежаров был не на последнем месте в иерархии дворянских родов королевства, поэтому Женька оказалась где-то в золотой середине одного из длинных столов, накрытых в трапезной. Рядом с ней опять расположился Люсьен де Бон, с другой стороны уселась Виолетта.

Де Шале, сев на место за столом напротив, помахал рукой. Кому он махал, – ей или Виолетте, Женька не поняла. Впрочем, это было сейчас неважно.

Стол благоухал, но никто не ел, – отсутствовал король. Ожидание скрадывала тихая мелодия, которую наигрывали в углу музыканты, и разговоры. В них обсуждали игру актеров, изъяны во внешности актрис и отсутствующих в Булонже гостей.

Фехтовальщица в беседе не участвовала. Она смотрела на жареную индюшку на блюде и думала о том, как сейчас может поступить де Жуа.

– Вы так уставились на эту индюшку, госпожа де Бежар, – усмехнулась Виолетта. – В Беарне плохо кормят?

– Да, я хочу есть, а что? – посмотрела на нее Женька.