Татьяна Смородина - Фехтовальщица

На шум выбежали люди. Это были жители улицы Вольных каменщиков. Все произошло неподалеку от дома Жильберты.

– Что случилось? Кто тут?

– Ой, смотрите, это Жули, старой Аньес внучка!

– Она убита?

– Нет, шевелится. Вставай, Жули!

Девочка была жива, смотрела испуганно, но не плакала.

– А это кто?

– Какой-то мертвяк лежит… Позовите стражу!

– Сударь, это вы его? Дайте страже пистоль, а то они еще дело на вас заведут.

Женька смотрела то на девочку, то на шпагу в своей руке, то на окружающих и не совсем понимала, что произошло.

– Ты чего гуляешь так поздно? – спросила она девочку.

– Бабушка больна. Я за пилюлями ходила.

Подошли стражники. Женька сунула им монету, чтобы они не открывали дело, и те утащили тело убитого бродяги с собой. Все утихло, девочка убежала домой, жители разошлись, а фехтовальщица вернулась на квартиру.

– Повезло девчонке, – сказала, покачав головой, Жильберта. – Если б не вы, не дождалась бы ее сегодня старая Аньес.

Аньес жила в конце улицы и занималась перешиванием старой одежды на заказ. Помимо одежды она изготовляла из лоскутов дешевых кукол, которыми торговала вразнос сначала ее дочь, а когда она умерла от чахотки, то внучка. И бабка, и дочь были не замужем и вызывали среди добропорядочных хозяек известное снисходительное презрение.

– Вот только внешность вам из-за этой девчонки подпортили, господин, – посочувствовала Жильберта. – Нужно будет компресс наложить. Сейчас я приготовлю.

Но компресс, конечно, не мог сразу устранить последствия вечерней стычки, поэтому явившись утром на фехтовальную площадку с багровой ссадиной на лице, Женька вызвала не только очередные насмешки де Зенкура, но и оказалась под прицелом всеобщего внимания, что подвинуло того на новую волну язвительности и раздражения.

– Вы что, подрались с мастеровыми, господин де Жано? Ведь, судя по вашему костюму, они могли принять вас за своего, – усмехнулся он.

– Это были бандиты. Они напали на дочку кукольницы.

– Скажите! На дочку кукольницы! – продолжал посмеиваться де Зенкур.

– Ну и как? Вы задали им трепку? – спросил де Бра.

– Одного я достал шпагой, а другого не успел. Он раньше съездил мне по лицу. Хорошо еще, что нос не сломал.

– Как достали? Убили, что ли? – повернулся де Фрюке.

– Да, я был не в настроении.

– Тьфу, а я-то думал, это дуэль, а здесь какие-то бродяги! – попытался принизить значимость ее поступка де Зенкур, но ничего не добился.

Фехтовальщики в большинстве своем одобрили такое поведение, и Жанен де Жано стал вызвать среди остальных уже не только заинтересованность, но и уважение. Де Санд тоже сначала посмеялся над переменой во внешности своего неуступчивого ученика, но потом посоветовал девушке быть осторожней.

– Полегче, сударыня. Вам мало графа де Жуа? – сказал он наедине.

– Это вас не касается, сударь.

– Касается, раз вы здесь. Наверняка, вы задумали проучить кого-то. Так?

– Возможно, и что с того?

– Ничего. Сюда многие приходят за этим. Кого-то предали, кому-то изменили, кому-то не досталось наследства… Что было у вас с вашим обидчиком?

– Так… разговор в библиотеке.

– Ну что ж… это ваше дело. Я, в общем, рад, что вас не тошнит при виде крови.

– Меня тошнит от тех, у кого она паршивая.

– Ну, в этом мы с вами похожи, – рассмеялся де Санд и объявил построение.

В этот день шел дождь, но разминка не отменялась. Круги все пробежали, как положено, а упражнения делали под навесом фехтовальной площадки. Фехтовальщица терпела сырость и тяжесть нагрузки наравне со всеми и, наконец, почувствовала, что втягивается. На отдыхе она уже с удовольствием жевала вареное мясо, запивала его мелкими глотками легкого разбавленного вина и общалась с теми, кто был к ней расположен.

В учебных поединках Женька дралась с де Жери и очень устала, пристраиваясь к постоянной смене его тактик. Де Санд опять заметил ей это:

– Де Жано, вы скоро ляжете под господина де Жери, настолько идете ему навстречу! Навязывайте свой бой! Как я понял из вашей вечерней истории у вас это должно получиться!

«И в самом деле! – подумала фехтовальщица. – Какого черта?» Она перехватила инициативу, загнала де Жери в угол площадки и довольная собой села на скамью. Ей поаплодировал де Вернан и де Лавуа, но она уже забыла про де Жери, ее волновала «Божья птичка». Отказ де Санда в помощи был неприятен, но не обескуражил, напротив, отрицательный результат заставил Женьку собраться и искать новые ходы. Она рассказала о своем проекте де Вернану, выдав Шарлотту за подругу «Жанена де Жано». Де Вернан посмеялся ее затее и посоветовал найти более достойную девушку, а по делу финансирования предложил обратиться к де Бонку.

– Его семья из бывших купцов и ему более пристало заниматься такими делами.

Де Бонк, действительно, заинтересовался. Он был дворянином всего лишь в третьем поколении и еще не приобрел присущего старой знати презрения к предпринимательской деятельности.

После занятий фехтовальщица вместе с ним съездила в «Божью птичку», где он осмотрел все на месте, нашел планы по реконструкции довольно перспективными, внес свои предложения и дал окончательное согласие. Они договорились встретиться у нотариуса, чтобы подписать договор о доле прибыли каждого.

На следующий день де Санд представил своей группе взятого на службу лекаря.

– Он будет жить при школе и врачевать ваши ссадины, ушибы и растяжения, – сказал он.

Лекарем оказался Лабрю. Он присутствовал на площадке во время тренировки, а когда занятия закончились, де Санд приказал всем остаться, чтобы врач произвел осмотр. Фехтовальщики недовольно поворчали, но, тем не менее, стали по очереди проходить в дом. Отказались от этого странного новшества только де Вернан и де Лавуа, высокомерно заявив, что они не лошади. Де Санд велел им завтра уплатить штраф. Они кивнули, небрежно помахали шляпами и уехали.

– С такими кошельками как у этих надутых парижан, и я бы так махал шляпой, – сказал, глядя им вслед, де Зенкур. – Им этот штраф заплатить, что плюнуть! Одна перевязь де Вернана стоит как моя лошадь, а де Лавуа чуть ли не на «ты» с королем, после того, как его кузина Клементина втерлась в монаршее доверие с этой своей благотворительностью.

Де Зенкура поддержал де Панд.

– Да-да, а тут совсем исхудаешь, пока получишь место у де Монтале! Скажите, де Фрюке?

– Вы? Исхудаете? Хотел бы я на это посмотреть хоть когда-нибудь, Ипполит! – ответил де Фрюке, и все засмеялись.

– Ничего! Я еще покажу этим столичным красавчикам, как надо держать шпагу! – не успокаивался де Зенкур. – Как вы думаете, д’Ангре?

– Господин де Вернан – благородный человек, Альбер.

– Еще бы не благородный! Платит ваши штрафы и подсовывает вам лучших парижских куртизанок. Последнее время вы что-то очень у него в чести, Эмильен. С чего бы это, а?