Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 4. Встала страна огромная

Цыгичко скомандовал, и красноармейцы, выставив примкнутые штыки, побежали проверять, кто уцелел. Такие нашлись и их, все больше возбуждаясь и гордясь легкой победой, деловито и безжалостно докололи. Чумаченко снял с шеи упавшего на утоптанную землю корректировщика бинокль и полез по приставленной лестнице на его место на крышу. За ним увязался старшина. Видно сверху было отлично. Через две улицы в высыпавшихся окнах полуразрушенных домов мелькали редкие вспышки винтовочных выстрелов и пулеметных очередей. Стреляли и из окопов, обозначенных свежей вырытой глиной, и из-за каких-то бревен, деревьев, груд камней и прочих мало-мальски подходящих укрытий. Там были наши. Немецкие позиции сверху просматривались еще лучше. Со стороны собственного тыла немцы не маскировались. Зачем?

Атаковать немцы в ближайшее время явно не собирались. Просто окружили и, чтобы русские не расслаблялись, изредка постреливали в ту сторону, опасаясь больше их прорыва. Цыгичко с Чумаченко, показывая друг другу пальцами, легко засекли две пулеметных точки и несколько расположившихся во дворах и на улицах солдатских групп, скрытых от фронтального огня противника, но хорошо видимых сверху-сзади. Немцы сидели или слонялись без дела. В пределах видимости было их до роты.

– Слушай, старшина, – тихонько обратился к командиру Чумаченко. – А минометчики среди нас есть?

– Я тоже об том подумал – спустись вниз – проверь.

Среди красноармейцев никто с минометами раньше дела не имел. Раздосадованный младший сержант подошел к лестнице и опечалил старшину:

– Никого.

– Жаль, – покачал головой старшина и стал спускаться. – Слушай, а чего наш союзник возле них вертелся? Га? Может, он умеет с ними обращаться?

Они подошли к крутящему ручку вертикальной наводки румыну. На уровне его проломленного прикладом носа бинт пропитался кровью насквозь

– Морта, – гнусаво сказал румын и показал пальцем на открытый лоток с минами, миномет, а потом махнул вперед, добавив:

– Джермани. Бух! – показал двумя руками взрыв.

– Умеешь из него стрелять? – спросил Чумаченко, добавляя к вопросу жесты.

– Да, – ответил общим для обоих языков словом Якобеску. На самом деле, ему лично стрелять из миномета еще не доходилось, но несколько раз во время учений и один раз, выгоняя венгров из Северной Трансильвании, он наблюдал, как это делает со своими солдатами его давний приятель и собутыльник взводный Диникэ. От всяких там буссолей, квадрантов, угломеров и прочих заумных слов сержант был далек, но, как снимать с мин предохранительные колпачки, как добавлять на стабилизатор дополнительные заряды, что надо сделать, чтобы мина легла ближе или дальше – разбирался.

Из двух оставшихся в торчащем положении минометов, Якобеску выбрал один. Жестами попросил младшего сержанта помочь растащить наваленные вокруг немецкие трупы в разной степени целостности. У одного из трупов он предусмотрительно снял с пояса полевую сумку. Из нее достал исписанный непонятными ему словами блокнот и карандаш. На чистом листе грубо набросал рисунок: хата, на крыше которой остался старшина с биноклем, позиция миномета, сарай слева, соседская постройка справа, отдельные деревья и знак вопроса впереди. Чумаченко его понял, ласково обматюкал, довольно похлопал по плечу и побежал обратно к старшине. Румын жестами попросил двух красноармейцев поднести поближе контейнеры с минами. Прямо на позиции уже лежали в беспорядке после прокатившейся взрывной волны несколько 3,5-кг осколочных боеприпасов с оперенными стабилизаторами на концах. Динике ему когда-то пояснял, что мины снабжаются основным зарядом внутри хвостовика-стабилизатора, которого хватает, если расстояние до цели близкое. Ну, а, если нужно пальнуть дальше, на хвостовик надеваются дополнительные, в виде плоского разрезанного кольца матерчатые картузы с прессованным порохом внутри.

Немцы стреляли только с основными зарядами – видно русские позиции были недалеко. По всему, немецкие должны быть еще ближе. Значит, жерло ствола нужно будет задрать еще больше, чтобы мина пошла по более крутой траектории и не долетела до позиций союзников. Пока он разбирался с вертикальной наводкой и, крутя рукоятку червячной передачи, до отказа поднимал дуло над двуногим лафетом, прибежал обратно черноусый младший сержант. На рисунке добавились два крестика и примерное расстояние до них. Румын понял и ткнул пальцем, по какой цели он будет стрелять. Чумаченко бегать туда-сюда не стал, кричать на русском языке в окружении немцев тоже было не желательно и он, в качестве связного, отрядил к старшине одного из красноармейцев. Еще двоих оставил помогать румыну, а остальные, на всякий случай, заняли круговую оборону.

Горизонтальной наводки не хватило и Якобеску, призывно махнув одному солдату, переставил с его помощью двуногу в нужном направлении; перекрестился; махнул стоящим рядом красноармейцам, чтобы они присели и закрыли уши; поднял с земли мину; выдернув за тесемку чеку из предохранительного колпачка, отбросил его в сторону, обнажив чувствительный взрыватель; опустил мину в ствол до половины; разжал ладони и присел, зажимая уши ладонями, сам. Громкий, с непривычки бьющий по ушам даже через неплотно прижатые ладони хлопок. Через несколько секунд впереди раздался взрыв, который сержант выделил из общей какофонии боя.

Связной слетел по лестнице вниз и передал Чумаченко поправку:

– Вправо двести метров, дальше на тридцать.

Чумаченко кивнул и написал эти цифры на плане в блокноте. Якобеску глянул на данные, барабаном горизонтальной наводки сместил ствол миномета до отказа вправо и слегка опустил. Вторая мина. Горизонтальной наводки не хватило – пришлось опять переставлять двуногу. Третья мина – теперь на двадцать метров влево и ближе. Есть! Четвертая мина лопнула на земле метрах в пяти от пулеметного расчета и, как ей по нормативам и положено, уничтожила все живое в радиусе шести метров, новоиспеченный минометчик для верности положил примерно туда же еще две мины. Выжившие немцы, не догадывающиеся, что по ним лупят с тыла, расползлись по более, как они думали, надежным укрытиям.

Еще шесть мин пошло на второй замеченный пулемет. Якобеску приловчился в наводке по грубым поправкам старшины и довольно успешно согнал немцев с неукрепленных насиженных позиций в полосе метров примерно в сто пятьдесят перед обороной окруженных русских. Ему подтаскивали лоток за лотком, и он бил и бил, пока не вышли боеприпасы. Теперь, покуда гансы не опомнились и опять не сомкнули кольцо, нужно было прорываться на ту сторону. Красноармейцы нашли початый железный контейнер с уже снаряженными запалами ручными гранатами на длинных ручках и разделили между собой. Чумаченко забрал из хаты несколько белых льняных полотенец и, разрезав на половинки, раздал солдатам. Хоть бы еще свои не постреляли: форма-то на всех немецкая.