Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 4. Встала страна огромная

Сержант Гороховский не стал рассматривать погибших товарищей и мертвых врагов, а вышел из-за уцелевших деревьев и поднес к глазам бинокль: вдалеке, почти на подступах к лежащей впереди деревеньке, быстрым шагом отходила растянувшаяся колонна фашистов численностью, навскидку, до батальона. Было до гансов, по его оценке, километра полтора. Из табельного карабина, конечно, не попадешь, а даже и попадешь – толку много не будет. А вот из трофейной скорострельной машинки – вполне можно и попробовать. Почему бы и нет? На прицельной планке у них значится 2000.

– Товарищ командир! – крикнул Лева Доротову. – Там фашисты отступают. Примерно пехотный батальон. Разрешите их из пулемета прощупать, пока они на открытой местности находятся.

Доротов подошел к нему и тоже поднял бинокль.

– Действуй, – одобрил он. Заодно и бойцы с пулеметом лучше освоятся.

Лева кликнул свой пулеметный расчет, и красноармейцы быстро заняли удобную позицию в воронке от снаряда собственной батареи. Наводчик гаубицы Комаров, сейчас выступающий первым номером при трофейной скорострелке, по совету сержанта выставил движок на вертикальной стойке прицела на отметке 1800 и навел в начало немецкой колонны. Очередь на десяток патронов. Гороховский и Доротов в бинокли наблюдали за результатом. Желтые пунктиры вставленных в металлическую ленту патронов с бронебойно-трассирующими пулями (через три с обычными тяжелыми) гасли в воздухе еще до падения на землю. Наводчик, плотно прижимая левой рукой удобную рогульку деревянного приклада к плечу, опять нажал пальцем на нижний вырез гашетки и слегка покачал пулеметом вверх-вниз и вправо-влево.

– Стоп! – скомандовал заинтересовавшийся стрельбой из трофейного МГ-34 Доротов. Так держи. Шпарь ленту до конца.

Голова уходящей колонны явно засуетилась и раздалась вширь. Слегка поводя стволом в стороны, Комаров добил ленту и отсоединил железный опустошенный барабан. Чтобы не отвлекаться каждый раз на замену 50-патронной ленты в барабане и, так как стрельба велась не на ходу, а с довольно удобной позиции, слева от пулемета просто поставили стальную коробку с уложенной слоями лентой на 250 патронов, вставили в приемник, и в отступавших фашистов густым смертельным роем понеслись их же собственные 12,8-г остроконечные свинцовые пули в стальных рубашках, плакированных для защиты от ржавчины медно-сияющим томпаком. Второй номер пулемета, гаубичный замкОвый Терентьев, предупреждая перекос ленты, направлял ее рукой снизу, как это зачастую делают красноармейцы-пулеметчики при стрельбе из станкОвого максима. А прохлаждающемуся и только любопытствующему третьему номеру, снарядному Игнатову, Гороховский велел не гав своим большегубым ртом ловить, а набивать уже опустошенную ленту патронами из картонных пачек, не забывая периодически добавлять к обычным и бронебойно-трассирующие, помеченные черным носиком на пуле и красным кольцом на капсюле.

Часть немцев побежала, часть упала на землю. То ли попали в них, то ли просто укрывались таким образом от огня. Но до конца дожевать ленту пулемет так и не успел.

– Прекратить огонь! – внезапно распорядился внимательно наблюдающий в бинокль за немцами Доротов. – Гороховский, видишь?

– Вижу, товарищ лейтенант, – гневно подтвердил Лева, тоже напряженно всматривающийся в оптику. – У них наши пленные.

Позади себя немцы вытолкали несколько фигурок в красноармейской форме. Они не только прикрывались ими, но и приставили к ним с боков карабины и автоматы, недвусмысленно обещая застрелить, если не прекратится пулеметный огонь.

– От же с-суки гамбургские, – высказался Лева. – А еще и культурная нация. Вроде бы. Пленными, мать их ети во все дыры банником, прикрываются. Товарищ командир, а может, они только пугают? Может добить по ним ленту? По передним?

– А если не пугают? – не согласился Доротов. – Фашисты – они подонки садистские, а не культурная нация. Ничего, никуда эти твари не скроются. Слева их наши танки с румынской конницей уже далеко обошли. А скоро и танки Гординского справа из-за высотки должны показаться. Зажмут этих гадов. Некуда им деться. Кстати, у тебя глаз зорче. Кого-нибудь из пленных узнаешь?

– Мне кажется, один из них – наш комбат. Тот, что с забинтованной головой. По фигуре, да по движениям кажется, лица не разгляжу.

Поняв, что русские больше стрелять не будут, немцы снова сгрудились в плотную колонну, спрятали пленных в середку и продолжили спешный путь к селу. Что хоть немного сглаживало чувство бессилия от невозможности уничтожать вполне доступного врага, так это несколько так и оставшихся лежать на поле невысоких холмиков в серо-зеленой вражеской форме.

Справа донесся уже знакомый и ласкающий слух громкий рокот танковых дизелей, скрип ходовой и железный лязг широких гусениц. Взвод лейтенанта Попова, обошедший высотку, решил на всякий случай проверить, не требуется ли их, теперь уже можно сказать, боевым товарищам помощь? Не засели ли гады-фашисты на их НП?

– Требуется! – довольно приветствовал танкистов младший лейтенант-артиллерист. – Еще как требуется. Гансов видишь? – он показал рукой на запад. – К селу отходят.

– Вижу, – кивнул Попов, даже не поднимая бинокль.

– У них наши пленные. Несколько человек. В том числе, очень на то похоже, и наш командир батареи. Мы их попробовали было трофейным пулеметом пощупать – так они вытолкали назад пленных, наставили на них винтовки и дали понять, что постреляют, если мы не прекратим огонь.

– Ясно. И что ты предлагаешь?

– До немцев около полутора километров. До села, сам видишь, где-то два с половиной. Твои махины успеют их перед селом перехватить?

– Давай прикинем. Немцам, даже если побегут, на километр понадобиться минут шесть, это если амуницию и оружие побросают. Но скорее, не меньше десяти. А мы можем по этому полю и километров 40 в час дать. Должны успеть.

– Предлагаю двумя твоими танками обогнуть немцев с обоих флангов и отрезать от села. Третий танк, медленнее, пускай нагоняет их сзади. Мои бойцы тоже, развернувшись цепью, побегут следом. Без выстрелов. Окружим и вынудим сдаться. Надеюсь, у них мозгов хватит, чтобы наших пленных не расстреливать.

– Согласен, – кивнул Попов. – Тогда не будем терять времени. Выводи на поле, бог войны, свою безпушечную артиллерию, а я своим скомандую.

Два танка с автоматчиками на броне, получив приказ, разъехались метров на четыреста в стороны и, громогласно взревев дизелями, помчались по убранному полю вдогонку за отступающими немцами. Выброшенная широкими гусеницами пыль высоко и густо заклубилась за приземистыми машинами, почти скрывая их от спустившейся следом с поросшего лесом пригорка цепи артиллеристов. Танк Попова выехал перед перешедшей на легкий бег растянутой цепью и, не так поспешая, как первые два, грозно заурчал следом, пыля тоже не так обильно, как они.