Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 4. Встала страна огромная

Когда первые танки сравнялись с отходящими фашистами и пошли на обгон – первое время стрельбы не было. Но потом из растянутой вражеской колонны по правому танку примерно с пары сотен метров длинно прошлась пулеметная очередь. Командиры танков имели приказ Попова первыми огонь не открывать, но если начнут немцы – гасить этих сволочных гадов на полную катушку. Частые пули с близкого для МГ-34 расстояния безвредно прошлись по толстой броне, но задели примостившихся снаружи десантников. Двоим несчастливцам достались германские свинцовые гостинцы, одному из них – смертельный. Остальные автоматчики успели вовремя оставить мчащуюся тяжелую машину, умело соскочив прямо на ходу. Атакованный танк слегка сбавил скорость и стал поворачивать приплюснутую башню в сторону посмевшего стрелять врага.

Немецкий пулеметчик переключился на неприкрытый броней десант и длинной прицельной очередью, выпущенной опытной рукой, заставил красноармейцев буквально распластаться на ровной земле. Тогда танк, не уходя далеко от своей пехоты, остановился полностью, довернул, наконец, в нужное положение башню и бахнул по мелькающей вспышке германского пулемета из длинноствольной пушки. Осколочно-фугасная граната, поставленная «на удар», довольно метко расцвела черным дымно-земляным кустом, густо нашпигованным горячими смертельными осколками, в нескольких метрах перед вражьей огневой точкой. Непосредственно из этой скорострельной машинки стрелять стало не кому, да и сама машинка превратилась в отдельные смятые куски неремонтопригодного металлолома.

Но прочие немцы, ни чему не наученные горькой участью своих недальновидных пулеметчиков, тоже открыли огонь из карабинов, автоматов и пулеметов по залегшему немногочисленному десанту. Командир танка приказал мехводу дать задний ход, чтобы прикрыть корпусом свою пехоту, а наводчику велел полоснуть по недоумкам из спаренного пулемета на весь диск, прижать сволоту к земле. Наводчик опустил спаренный ДТ вместе с пушкой и, слегка поворачивая башню из стороны в сторону ручным приводом, нажал на педаль спуска и опорожнил почти весь трехрядный диск. Брезентовый гильзоприемник ДТ низко отвис на растянувшейся внутренней пружине, заполненный отстрелянными гильзами.

Одна часть немцев попадала: кто, словив пулю, а кто, здраво опасаясь этого; другая – еще быстрее помчалась вперед, надеясь успеть укрыться в селе; а третья, понукаемая худощавым офицером с серебряными погонами, решила от ума великого, с гранатами в руках атаковать русского бронированного монстра. Эх, дурни, дурни… Это вам не с европейцами воевать, хотя и там вы часто прочуханы аж до арийской печенки через неприличное место получали. Опорожнив до конца 63-патронный диск, наводчик, по приказу командира, развернул пушку в быстро убегающую голову колонны и выпустил с перелетом очередной снаряд. Внезапно выросший прямо перед улепетывающими немцами разрыв одних, пробитых осколками или опрокинутых ударной волной, заставил упасть; других – затормозить свой бег.

Танк бодро повернулся вокруг неподвижной левой гусеницы навстречу набегающим фашистам, одновременно выравнивая вперед башню, и рванул с места в карьер, снова строча из спаренного пулемета. Какие там к черту гранаты под гусеницы или на решетку моторного отделения? Когда ты стоишь, как голый хрен на ветру, посреди ровного поля, а на тебя несется широкая, пышущая разогретым металлом, взметенной пылью, соляркой и удушливыми выхлопными газами бронированная махина? Кто не успел вовремя отскочить в сторону, был втоптан в мягкую землю и размазан кровавыми ошметками и лоскутьями мундиров по широким гусеницам и сильно наклоненной нижней лобовой плите. Тридцатьчетверка, как комбайн при уборке урожайного поля, проложила на свою более чем трехметровую ширину серо-зелено-красную притрушенную сверху землей дорожку смерти.

Беспрепятственно пролетев горячим утюгом сквозь сливочное масло вражескую колонну, танк моментально развернулся вправо и, озверев от высвобожденной из вражеских тел крови, рванулся давить разбегающихся передних фашистов. Его залегшее пехотное сопровождение перестало пользоваться вниманием думающих уже только о собственном спасении немцев и тоже решило огрызнуться, добавить свою весьма существенную порцию заключенного в стальные рубашки свинца в общее дело. Пулеметчик выставил на сошки свой РПД, и, прижимая левой рукой к плечу приклад, пошел щедро расходовать по близким врагам его 100-патронную ленту, состоящую из двух соединенных патроном частей, уложенную в барабане. Остальные красноармейцы короткими очередями выборочно, как на стрельбище, уверенно били из положения лежа по мечущимся невдалеке фигуркам во вражьих мундирах из новейших автоматов Симонова и Судаева.

Левый танк, пока еще не подвергшийся обстрелу, вырвался вперед, спокойно развернулся и остановился; его десант, не понесший потерь, спрыгнул и, растянувшись редкой цепью, залег по бокам от него, изготовив оружие к стрельбе. Видя носящегося среди немцев сумасшедшим, палящим из пулемета асфальтовым катком собрата, командир второго экипажа приказал положить разок осколочную гранату перед гансами, а потом тоже бить на поражение из пулемета. Подключились к стрельбе и его десантники.

Внезапно по ним ударили с тыла, с окраины деревни. Длинно зашлись очередями два пулемета, часто застучала безвредными для русской даже кормовой брони низенькая противотанковая пушка. Трассеры ее бронебойных снарядов довольно метко попадали в наклонный зад тридцатьчетверки и либо уходили в рикошет, либо бесполезно рвались снаружи. Но все равно, кому такая наглость понравится, тем более, что собственная пехота спасается от вражьего свинца только плотно вжавшись в землю? Танк сдал назад и повернулся боком к деревне, по мере своих возможностей прикрывая мощным корпусом свой распластанный по полю десант. Его башня, жужжа электроприводом, быстро повернулась и первый же снаряд со снятым колпачком рванул поблизости от невысокого щита приткнувшейся за ближайшей хатой пушчонки. Когда взметенная земля осела, командир танка увидел в свою панораму откинутое вбок осевшее на одну сторону орудие и, решив ему больше не добавлять, велел наводчику заняться надоедливыми пулеметными точками. С одной справились быстро, а пулеметчик второй, или трусливый, или просто здравомыслящий, не стал ждать своей очереди и, то ли поменял позицию, то ли затаился.

Догоняющий немцев на своей тридцатьчетверке командир взвода Попов тоже решил поучаствовать в и так начавшемся боестолкновении. Опасаясь попасть в, как ему сказал Доротов, пленных, которыми доблестные арийские воины прикрывали свои тылы, он приказал наводчику положить пару осколочных гранат в начало колонны, а мехводу – максимально увеличить скорость.