Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 3. Отложенная война

– Отбой воздушной тревоги! К орудию!

Наверх потянулись красноармейцы.

– Доложи комбату, – повернулся Лева к Пряхину. – Потерь и повреждений нет. Готовы продолжить огонь.

– Изменить наводку, – сообщил через время связист и передал новые данные. Слева, со стороны второго орудия донеслись стоны и невразумительный мат. Лева послал туда одного из снарядных, а с остальными продолжил стрельбу. Вернувшийся снарядный доложил, что на втором орудии угодившим прямо в окоп осколком бомбы тяжело ранило в спину телефониста.

– Торчит у него из спины. Во! – показал руками, преувеличивая, как рыбак рыбу, испуганный пережитой бомбежкой и ранением товарища снарядный. – И вся гимнастерка в кровище. Остановить не могут. Санитара вызвали.

– А взводный у них? – спросил Лева, с начала боя не видевший своего командира.

– Не, – покачал головой снарядный. – Костыля не видал. Мужики сказали, как по буссоли их выставил, так больше и не показывался.

– Ясно, – хмыкнул Лева. – Подключайся к работе.

Они выпустили еще несколько снарядов, когда с командирского НП приказали прекратить огонь.

Бойцы опять, пользуясь свободной минуткой, освободили позицию от использованных гильз, подняли наверх дополнительные боеприпасы и сели обтирать следующие гранаты от пушечного сала. Зазвонил телефон. Телефонист позвал Гороховского.

– Слушай, «первое», – сказал Леве комбат Долгарев, – у меня пропала связь с корректировщиками. И штаб молчит. Куда стрелять – не вижу. Последнее сообщение было тревожным. Немец за деревней сильно давит. И, очень на то похоже, прорывается на правом стыке бригады с румынами. Костыркина давно видел? – поменял тему старлей.

– Последний раз – еще до начала стрельбы.

– Тогда так. Пока принимаешь команду над обоими орудиями взвода. Если Костыркин объявится – свяжешь его со мной. И вышли двух бойцов на разведку. На север, вдоль просеки, по которой мы заезжали на позиции. До опушки рощи. Там залечь и следить за обстановкой, если появятся немцы – пусть один бежит к твоему телефону, а ты сообщаешь мне на НП. Выдвигаться бегом.

Лева лично сходил на позицию второго орудия, сообщил его командиру сержанту, своему товарищу, что он, пока не объявится Костыркин, исполняет обязанности взводного, взял у него одного из снарядных и вместе со своим третьим снарядным, Игнатовым, отправил в разведку на правый фланг. А впереди, за вершиной заросшей лесом высотки, где-то в районе деревеньки, продолжало громыхать. Хорошо были слышны слегка приглушенные расстоянием пушечная пальба, взрывы, длинное татаканье пулеметов, разрозненная россыпь винтовок.

Комбату с его командирского НП на западном склоне высотки саму деревеньку было видно, но, что происходило за ней, где окопались стрелковые части бригады, он не знал. Пропала связь и со штабом бригады, куда Долгарев послал связиста. Лева попросил командира, пока тихо, доставить его взводу еще полбоекомплекта. Долгарев пообещал прислать и буквально через минуту перезвонил:

– Немцы прорвались на правом фланге. За деревней. От меня видно. Танки, бронетранспортеры и машины с пехотой. Взрыватель фугасный. Заряд пятый. Уровень 0. Угломер правее 3-40. Прицел 22. Первому один снаряд. Огонь!

Несколько раз скорректировав наводку по Левиному орудию, комбат приказал перейти на осколочный взрыватель и открыть огонь всей батареей. На позиции второй гаубицы из временно Левиного взвода вместе со связистом получил повреждение телефон или его провод – связь с командирским НП пропала. Леве пришлось вылезти из более-менее безопасного, окруженного бруствером, орудийного окопа наружу, стать между обеими позициями и голосом громко передавать команды. Судя по все уменьшающемуся прицелу и все увеличивающемуся вправо угломеру, Лева понимал, что немцы, несмотря на гаубичный огонь, приближаются к их роще, обходя с правого фланга. Кроме уже привычных собственных выстрелов Лева теперь отчетливо слышал и значительно приблизившиеся разрывы собственных снарядов. Запыхавшись от быстрого бега, с карабином в руке напротив него остановился посланный в разведку снарядный и доложил:

– Немцы! Танки к проселку подходят. И бронетранспортеры.

– Спокойно, Игнатов, – сказал ему Лева. – Не трясись. Сколько танков? Сколько бронетранспортеров?

– Много! – сказал Игнатов. – Снаряды между ними рвутся, несколько загорелись, но остальные ползут.

– То, что загорелись – хорошо. А ползут сколько? Ты считать умеешь? Десять? Двадцать? Сто?

– Да, – передернул плечами Игнатов, – осталось не меньше десятка. Это и танков и бронетранспортеров. Может, и больше. Видно очень плохо. Наши снаряды среди них так и рвутся, там все в дыму и в пыли. С нескольких машин, которые остановились или загорелись, солдаты спрыгнули и тоже сюда бегут.

– А где Евсиков?

– Там остался. На опушке затаился. Продолжает вести наблюдение. Мне он сказал, чтобы я, как вам доложу, возвращался.

– Хорошо, Игнатов, – согласился Лева, – возвращайся. Напрасно не рискуйте, как метров на двести к вам приблизятся – бегом сюда. В бой с ними не вступать. Метров сто пробежите по дороге, а потом бегите между деревьев, чтобы вас не подстрелили. Выполняй.

Пропала связь с комбатом. Или провод перебило, или неприятности на его НП. Со стороны обратного склона высотки, где располагался его блиндаж, донеслась трескотня выстрелов, пулеметные и автоматные очереди, хлопки ручных гранат. Лева остался самым старшим над своими двумя гаубицами. Где-то за его вторым орудием располагались еще два орудия второго огневого взвода со своим взводным младшим лейтенантом. Но связи с ними не было. Лева велел связисту бежать по проводу к комбату и или устранить обрыв на линии, или, если его нет, осторожно выяснить обстановку на его НП, вернуться и доложить. В бой не вступать. Пряхин, пригнувшись, пропуская через руки провод, побежал вдоль него на вершину холма. Стрелять без корректировки, просто в белый свет, было бесполезно – Лева скомандовал прекратить огонь.

Выйдя на узкую просеку, по которой батарея заезжала на позиции, Лева в бинокль посмотрел в сторону, откуда могли появиться немцы, где на опушке прятались его дозорные. Решение пришло быстро. На узкой дороге их гаубица на прямой наводке тоже чего-то значила. Не убегать же, в конце концов. Лева громко позвал к себе весь расчет второго орудия. Встревоженные бойцы подбежали. Лева рассказал красноармейцам, свой план. Одного из батарейцев он послал во второй взвод, чтобы доложить об этом плане. Если там есть их взводный – пускай он принимает командование над всей батареей и, если такой план действий его не устраивает, предложит свой – если младшего лейтенанта там нет, пусть расчеты слушаются его – он, сержант Гороховский, берет общее командование на себя.