Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 3. Отложенная война

Постепенно умнели французы. Когда передовые германские танки вообще без единого выстрела и завала на дороге, грозно лязгая железом и отравляя воздух сизыми выхлопными газами, ворвались в следующий пункт своего назначения, город Абвиль, и, не встретив ни одного француза в военной форме, решили слегка отдохнуть и заправиться перед последним броском к морю – оказалось, что далеко не все так просто. Бензина не было. В смысле, совсем не было. Буквально не капли. То, что французы не успели вывезти, они просто сожгли – кое-где еще догорали топливные емкости и строения. Немцы кинулись по гаражам транспортных и иных предприятий – пусто; попробовали было слить бензин из баков довольно многочисленных гражданских автомобилей и автобусов – баки тоже оказались пустыми, под многими машинами на мокром после недавнего дождя булыжнике и асфальте до сих пор красиво переливались радужные разводы.

Спешно проведенные даже без особого пристрастия допросы показали, что по категорическому приказу французского военного командования и городской администрации все жители Абвиля обязаны были еще вчера полностью слить топливо из своих частных и служебных транспортных средств и канистр и или сжечь его, или просто «удобрить» землю. Командовал первым ворвавшимся в город германским танковым батальоном майор Вайцман, получивший повышение за успешно пройденную польскую компанию, где он еще в звании капитана командовал танковой ротой. В конце сентября прошлого года Вайцману довелось, фальшиво улыбаясь, приветствовать «союзного» русского (хотя его противная круглая физиономия была явно еврейской) майора-танкиста, собиравшегося (какой наивный) отбирать у поляков тогда уже занятый вермахтом Люблин.

Сейчас майор Вайцман решил проявить инициативу и поскорее найти топливо для опустевших в дороге бензобаков многочисленной гусеничной и колесной техники. Совершенно не заморачиваясь угрызениями совести, наслаждаясь собственной властью, он приказал взять 10 заложников из числа оказавшихся на рабочем месте служащих мэрии во главе с мэром и случайных прохожих и объявил ультиматум: или в течение часа в Абвиле находится в достаточном количестве бензин, или все они будут развешены на фонарях прямо на городской площади.

И его непосредственный командир полковник фон Либбенов, и командующий дивизией Кирхнер, и сам Гудериан инициативу своего рьяного подчиненного не отменили. Но, не до конца полагаясь на ее результат, Быстроходный Гейнц все-таки распорядился послать в разные стороны в набеги на близлежащие городки-коммуны грузовики с пустыми бочками и канистрами в сопровождении бронетехники. «Набегали» без толку – пусто было во всей округе, а кое-где такие не достаточно мощные группы «фуражиров» попадали под французский обстрел и даже несли потери.

Час прошел, бензина по-прежнему не было. Вероятнее всего, припрятанный бензин в городе оставался. Но никто из горожан не принес даже канистры. То ли абвильцы до конца не поверили, что совершенно мирных и безоружных их сограждан вполне цивилизованные немцы вот так запросто, ни за что ни про что, казнят; то ли те, кто бензин припрятал, не хотели это показывать и нарываться на неприятности, которые могли приключиться и сейчас со стороны немцев, и в последствии со стороны своих.

Вынужденный приостановить так успешно начинавшееся наступление нетерпеливый Гудериан, нахмурив брови и сжав узкие губы, молчал, не вмешиваясь и не запрещая садисту-подчиненному выполнить жестокую угрозу. Поощренный молчанием командования майор Вайцман, скрывая под строгим выражением лица возбуждающее наслаждение от предстоящей публичной казни, приказал исполнить ультиматум до конца. Десять невезучих совершенно случайно отобранных в заложники французов со связанными за спиной руками, до последнего не верящих, что их просто так, ни за что, убьют, совершенно обыденно вздернули вверх на фонарях и деревьях на площади прямо перед мэрией. Среди немцев нашлись добровольцы, которые с удовольствием проявили свои уже не сильно скрываемые с началом боевых действий садистские наклонности. И согнанные под угрозой оружия из близлежащих кварталов обыватели были ошарашены таким умопомрачительным варварским зрелищем.

Когда последнее безвинное тело перестало биться в смертных конвульсиях и неподвижно вытянулось на удлинившейся шее, не доставая ногами до земли, немцы грубо оттеснили прикладами карабинов из жавшейся друг к другу толпы оглушенных германской жестокостью зрителей еще два десятка первых попавшихся человек, в том числе и женщин, и детей. Громко озвученное переводчиком требование командовавшего расправой майора было прежним – бензин или их смерть. На все про все – опять час. Кроме того объявлялось, что отныне хранение бензина категорически запрещено – у кого найдут – казнят всю семью или, если это гараж, – хозяина и всех его работников. С другой стороны, приветствовалось доносительство.

Через двадцать минут отец одной из схваченных девочек принес к ратуше канистру бензина. Его дочку не освободили, а самого отца под конвоем повели обратно к нему на работу в гараж, занимающийся грузовыми перевозками, не поверив, что бензин в канистре – весь. Шофер показал немцам место своей тайной заначки, где втайне от начальства и коллег по баранке, хранилась со вчерашнего вечера одна единственная злосчастная канистра. Ему не поверили, что больше ничего нет, и жестоко избили прямо на цементном полу гаража. Когда изувеченный шофер второй раз потерял сознание, но ничего нового так и не рассказал, его оставили полуживого в покое и ушли. Позже отпустили и его дочку, но добавили к заложникам хозяина гаража – за преступную невнимательность на собственном предприятии.

Две матери схваченных детей слезно попросили заменить их невинное потомство на самих себя. Немцы лицемерно похвали их за достойное проявление материнских чувств, но детей не выпустили и с извращенным издевательством, «чтобы детишкам было спокойнее», добавили в группу заложников плачущих женщин. Так же поступили и со стариком, пришедшим предложить себя, уже достаточно пожившего, вместо взрослого семейного сына. У родственников остальных заложников бензина не нашлось. Еще несколько горожан на телегах и деревянных ручных тележках привезли пару железных бочек, несколько канистр и даже стеклянных ведерных и полуведерных бутылей. Отпустить они конкретно никого не просили, просто пытались помочь всем заложникам и, заодно, избавлялись от смертельно опасного горючего. Этим поверили, никого не били и к заложникам не добавили, но и ни одного человека взамен не освободили.

Как бывает практически в любом обществе, в небольшом французском городке быстро нашлись «доброжелатели», по разным причинам, иногда личного, иногда корыстного, иногда просто подлого или трусливого характера, заложившие своих соседей, знакомых или даже родственников. Немцы моментально выслали мобильные группы для обысков. Почти по всем адресам был найден в разных емкостях и количестве бензин и вместе с топливом к мэрии доставили и его злосчастных хозяев целыми семьями, вплоть до лежачих стариков и грудных детишек. Там, где бензина не обнаружилось, немцы арестовали опростоволосившихся доносчиков.