Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 3. Отложенная война

В переменных по результатам кровопролитных напряженных боях закончилось жаркое лето – ему на смену пришел не менее теплый на первых порах сентябрь. Напрягшая все силы Германия постепенно начинала переламывать ситуацию в свою пользу. Сперва под непрекращающимся натиском капитулировала добросовестно и доблестно разменявшая в сражениях буквально все свои воздушные и бронетанковые войска на зачастую большие силы врага Голландия. Капитулировало королевство не внезапно, а, можно сказать, организованно, просто принужденное к этому всем ходом событий и действуя по договоренности с союзниками. Голландцам удалось, оставив сильные заслоны, эвакуировать в соседнюю Бельгию по суше и во Францию водным путем значительную часть своей уцелевшей пехоты. Бросаемое на месте тяжелое вооружение по возможности выводилось из строя до полной неремонтопригодности, армейские склады поджигались и взрывались.

Еще через две недели союзников (к тому все шло) буквально выдавили и из Бельгии. Правда, «Дюнкерка» в этот раз у немцев не получилось. Крупные соединения отрезаны не были – основной части войск удалось, хоть и понеся значительные потери и бросая неисправные танки, транспорт и артиллерию, отступить во Францию.

Но нельзя сказать, чтобы везло одним только немцам. Отрезанная 1-я танковая дивизия из корпуса Гудериана с грехом пополам снабжавшаяся лишь по воздуху и практически потерявшая всяческую мобильность, в конце концов, была плотно заперта в Абвиле. После наступившей полной блокады у немцев стало плохо не только с топливом и боеприпасами, но и с продовольствием. Конечно, у оставшихся в городе местных жителей с едой было еще на порядок хуже. Разозленные своей неудачей завоеватели снова принялись зверствовать: за малейшие провинности десятками вешались и расстреливались случайные невиновные заложники. Осажденный город стала бомбить авиация, главным образом британская. Пилоты своей, французской авиации, еще живущие устаревшим, не уместным в новых условиях благородством, соглашалась обрабатывать лишь укрепленные районы на окраинах, но не сам город, под завязку набитый и вражеской техникой, и войсками.

Когда союзники отступили из Бельгии, и войск на северо-востоке Франции ощутимо прибавилось – было решено любыми средствами ликвидировать окруженную в Абвиле германскую группировку. Стоит только залить в их пересохшие бензобаки топливо, загрузить боекомплекты – и, хоть и порядком поредевшая, но еще все-таки достаточно мощная танковая дивизия проклятых бошей снова покатится железным катком по дорогам и полям Франции. Ждать было нельзя. Вести о зверствах немцев над гражданскими лицами постоянно просачивались наружу и вовсю распространялись французской пропагандой и просто солдатскими пересудами. Назначенные для штурма войска жаждали отомстить озверевшим арийцам.

С западной стороны немцы отступили и теперь держали оборону Абвиля по берегам знаменитой долгими кровавыми сражениями во время Великой войны реки Соммы и канала де Транси. С этой, водной, стороны французы ограничились только хорошо оснащенными тяжелым вооружением плотными армейскими заслонами. Не на рассвете, как это чаще всего бывает, а поздним утром, сразу после регулярно происходящего у немцев в одно и тоже время завтрака, когда и солдаты и офицеры вермахта слегка расслабились, на южной окраине Абвиля без артподготовки и выстрелов поднялись в атаку марокканские стрелки. В качестве артиллерийской поддержки в их наступающих цепях со скоростью пешеходов медленно ползли легкие, но толстокожие «гочкисы» Н-35. Одновременно с их атакой французы обрушили мощную бомбардировку и артобстрел уже по северным и восточным окраинам. На всех опасных, по их мнению, направлениях немцы успели создать эшелонированные узлы и линии обороны из закопанных по башни обездвиженных танков; прорытых в полный рост траншей и ходов сообщения; скрепленных проволокой завалов и баррикад из камней, бревен и мешков с песком; еле виднеющихся над землей дзотов; замаскированных позиций противотанковой артиллерии.

Слегка запоздавшие стрелки вермахта с карабинами, прижатыми к плечам, заняли свои позиции в передних траншеях; прильнули к станкОвым пулеметам в амбразурах дзотов или ручным, растопырившим сошки на брустверах их первые номера; спешно проскальзывали в откинутые люки своих железных коробок завтракавшие на свежем воздухе экипажи закопанных танков; подносили и открывали немногочисленные лотки с бронебойными снарядами расчеты низеньких противотанковых пушек. В первые мгновения вражеской атаки немцы, от неожиданности не особо экономя оставшиеся патроны, открыли бешеную ружейно-пулеметную стрельбу – марокканцы залегли. По «гочкисам» ударила, засвечивая свои позиции, противотанковая артиллерия – несколько подстреленных танков с размотавшимися по земле гусеницами или отбитыми катками стали – остальные, огрызаясь, попятились. Видя пятящиеся танки, вскочили было, чтобы ретироваться вместе с ними, марокканцы – но густой пулеметный огонь «убедил» их снова уткнуться в более-менее спасительную землю.

По хорошо обозначившей свои позиции германской артиллерии ударила в свою очередь следом за танками и артиллерия полевая французская калибром 75-мм. В разгорающийся все сильнее бой постепенно втянулись и батальонные 81-мм минометы обеих сторон. На помощь своим легким танкам степенно выползла развернувшись широким фронтом, рота средних, на тот момент самых у французов удачных, S-35 фирмы «Сомуа».

Их корпуса, как и корпуса легких, собирались на внутренних болтах из трех крупногабаритных литых деталей, но броня была немного тоньше – 36-мм даже лобовая. Башня (56-46-мм) и вооружение в ней (47-мм пушка и спаренный пулемет) полностью соответствовали башне тяжелого «биса», с небольшими усовершенствованиями: для поворота, кроме точного механического, добавили более быстрый электропривод, и еще позаботились о большем комфорте командира-стрелка – вместо кожаного ремня установили на полу боевого отделения вращающееся металлическое сиденье без спинки и упоры для ног. По сравнению с легкими собратьями увеличили на одного человека экипаж – добавили радиста. Располагающийся на полу боевого отделения радист (в большинстве линейных танков раций не было – не хватило), как правило, исполнял обязанности заряжающего, подавая снаряды и меняя диски сбоку на пулемете. Чего у S-35 было вдосталь, в отличие от прочих собратьев, так это снарядов: 118 бронебойных и осколочных против 50 у B-1bis.

Часто стреляя с коротких остановок, 19,5-тонные бронированные махины постепенно подавили и низенькие противотанковые «хлопушки» немцев и невысоко торчащие над землей башни легких немецких «двоек» и «единичек». Следом за ними медленно поползли и переставшие пятиться «гочкисы» тщательно подчищая своим огнем дзоты и открытые пулеметные гнезда. Когда встречный огонь практически иссяк, с земли поднялась и побежала вперед, издавая непонятные и жуткие для европейского уха дикие вопли, марокканская пехота. Не успевших перебежать во вторую траншею немцев взбешенные смуглые солдаты, не утруждая себя пленением, безжалостно вырезали подчистую.