Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 2. Миролюбивый поход

– Командир! – внезапно позвал Голощапов. – Бригада на связи! Персов со своими танками задерживается, но на подходе наш второй танковый батальон! Броневики их головного дозора уже Подгайцы прошли. Совсем скоро будут. Живем! О нашем бое они в курсе: пехотинцы, что пленных обратно ведут, им рассказали.

– Николай, – позвал лейтенант Кольку, – ты у нас самый шустрый, сбегай к капитану – порадуй, что батальон танков скоро прибудет.

Колька сбегал и порадовал. Минут через пятнадцать сзади на шоссе действительно появились, быстро увеличиваясь в размерах, два бронеавтомобиля головного дозора. Еще пять минут – и экипаж Иванова радостно приветствовал товарищей.

Постепенно подтянулись танки. И быстроходные БТ-5 и старенькие медлительные Т-26. Добавилась и пехота из той же 45-й дивизии. И дивизион артиллерии. И тыловые службы снабжения. Еще через полтора часа прибыл и третий танковый батальон почти полным составом. Не хватало только танков Персова, неожиданно посланных комбригом Богомоловым в помощь стрелковой роте соседней дивизии, напоровшейся на крупный польский отряд.

Еще до наступления темноты, командующий польскими войсками в Луцке и его ближайших окрестностях генерал Скуратович без особых уговоров и раздумий согласился капитулировать. Без боя. Перед двумя третями легкотанковой бригады, стрелковым батальоном и дивизионом полковой артиллерии сложили оружие около 9000 человек. Положа руку на сердце, в основном, это были тыловые части, спешно строящие рубеж обороны от наступающих германцев по реке Стырь к западу от города. Обороняться от Красной Армии с востока они не готовились и героически погибать во главе со своим командующим не собирались.

К утру прибыл и задержавшийся в пути поредевший на несколько танков (технические неисправности, воевать так и не пришлось – поляки сдались без боя) батальон майора Персова. Комбат лично выслушал доклад Иванова, как должное принял гибель экипажа Сердюка (мы на войне, как ее не называй: хоть «Миролюбивый поход», хоть «Заграничное путешествие»), скупо (тоже, как за само собой разумеющееся) похвалил за умелые действия и поставил новую задачу: взять снова под свою команду оставшиеся четыре бронеавтомобиля собственного взвода и двигаться впереди бригады по шоссе в сторону Владимира-Волынского. Но не в одиночку: его бронеавтомобильный взвод в составе пяти машин прикомандировывается к уже знакомой ему усиленной стрелковой роте под командованием капитана Проценко. И подчиняется лейтенант Иванов, естественно, старшему по званию. Так в штабе корпуса решили. Дозаправить и проверить технику. В 8.00 колонна строится. В 8.30 выступает. Выполнять – есть, выполнять.

Лейтенант Иванов собрал командиров своих бронемашин, поделился с ними личным боевым опытом (остальные экипажи пока еще в боестолкновениях не участвовали – так уж им повезло) и напомнил тактику борьбы с артиллерией и пехотой. Потом уже вместе с капитаном Проценко договорились о построении совместной маршевой колонны и условились, как реагировать на различные ситуации в пути. Устав – уставом, а опыт и здравый смысл еще никто не отменял.

Тронулись наутро в назначенное время. Прошли плотной колонной по сдавшемуся на милость Красной Армии Луцку. Жители на улицах были. Некоторые улыбались и приветливо махали руками, но большинство смотрело настороженно, не зная, каких перемен им ждать от внезапно вторгшихся Советов. Высунувшиеся из башен командиры броневиков и пехота в отрытых кузовах полуторок с любопытством осматривались по сторонам и с радостью десятикратно отвечали местному населению на малейшие проявления дружелюбия.

Вышли за город, увеличили интервалы и скорость. На запад! Оба легких пулеметных бронеавтомобиля (один радийный) пустили в головном дозоре в полукилометре перед своим сборным отрядом. Непосредственно саму маршевую колонну возглавили два пушечных броневика, еще два шли в арьергарде, после двух пушек на автомобильной тяге, а командирская машина лейтенанта Иванова следовала за грузовиком капитана Проценко (самому Иванову это не понравилось, но капитан настоял).

Совершенно спокойный марш без обстрелов и засад. Встающее все выше сентябрьское солнце в почти безоблачном небе, темнеющие убранные поля по обе стороны от шоссе, редкие лесочки и рощицы вблизи или вдали, сады и непривычно ухоженные села. Небольшой городишко Торчин. Это вам не село: тут и улицы мощеные булыжником и щебнем и дома больше чем одноэтажные. Пулеметный дозор, как и было условлено, подождал основные силы у въезда. Уменьшили интервалы между машинами и осторожно зашли в еще мирно живший тыловой (для германского нашествия) город.

Военные не встречались, но полицейских видели. Двое в темно-синей форме просто стояли на тротуаре и спокойно смотрели на проходящую чужую армейскую колонну. Не убегали, но и не приветствовали. Некоторые из жителей, как и в Луцке, улыбались и приветливо махали руками. Но их, как и в Луцке, было меньшинство. Разведывать обстановку в Торчине им не поручалось, порядок наводить – тоже. Их дело, по возможности без боя, дойти засветло до Владимира-Волынского.

Полдень. Пора сделать привал: дозаправить технику (отряду был придан бензозаправщик) и покормить личный состав. В чистом поле капитан Проценко располагаться не захотел (днем солнце палило еще по-летнему) и велел головному дозору остановиться и подождать отряд в небольшом лесочке, который он заранее приметил на карте. Удобнее было бы сделать привал на улицах Торчина, но капитан решил перестраховаться. В тесной городской застройке, по его мнению, на них было бы удобно напасть. Зачем рисковать?

Вошли в намеченный лесок, деревья теснились с двух сторон от шоссе метрах в десяти-пятнадцати, но тени практически не давали: солнце заползло по небосклону почти в зенит. Приблизились к уже остановившимся пулеметным броневикам и уплотнили колонну почти впритык, оставив буквально по метру-двум между машинами. Привал. Капитан разрешил личному составу, не занятому дозаправкой транспорта, оправиться и пообедать под деревьями, не отходя далеко от дороги. Водители остались при машинах: и для дозаправки, и для охраны. Лейтенант Иванов, обладая определенной автономией в отряде, велел своим экипажам от броневиков не отлучаться. Отходить – размяться и оправиться – можно лишь по одному человеку от экипажа. И еще один обязательно дежурит в открытом люке башни, вертя головой по сторонам. Территория все-таки чужая, неразведанная. Мало ли, вдруг еще, какой пан майор напасть задумает.

Пехотинцы же обрадовались привалу и разбрелись вправо вдоль колонны в слабенькую тень под деревья. Походной кухни в колонне не было; красноармейцы составили винтовки в козлы, запалили из собранного хвороста небольшие костерки и принялись кипятить в котелках чай и разогревать жестяные банки с мясными и рыбными консервами. Обед. Бензозаправщик, ехавший в конце колонны после артиллеристов, вначале занялся заправкой арьергардных броневиков. Когда он приступил к заправке второй машины, сзади, из-за правой кромки леса, тихо появились верхоконные поляки в касках и двинулись к советской колонне между неглубоким пологим кюветом и деревьями. По четыре в ряд. Молча. Слегка привставая на стременах под лошадиный шаг. Приближаясь, ускорились. Перешли на рысь. И все молча. По команде достали из-под левых бедер сверкнувшие на солнце сабли. Понеслись. В первые мгновения никто по ним не стрелял.