Николай Коростелев - Воин Чёрного Дракона [litres]

Довольный тем, что вспомнил трудные китайские слова, он весело похлопал старуху по колену. Старая, битая жизнью хозяйка борделя округлила от ужаса глаза и упала в обморок. Тихий не знал, что беспощадно исковеркал китайское произношение. И вместо желаемого «изделия из серебра», что на китайском звучит как «инь», но произносится только в словосочетании с другими словами, предложил старухе схожее по произношению слово «инь», которое, когда используется как отдельное слово, обозначает «грязный разврат».

Китайцы – народ веселый, они любят и ценят хорошую шутку, часто используют в игре слов понятие «инь», но маньяк Тихий этого не знал. Он был невероятно далёк от китайской игры слов, и уж тем более – от какого-либо желания вступать с изрядно престарелой матроной в интимные отношения.

И хозяйка вертепа о его незнании тоже не догадывалась и решила, что грабитель требует от неё не только золота, но и готовности к грязному разврату, о чём говорило его фамильярное похлопывание по её колену.

Такого мозг бабули не вынес и она, потеряв сознание, выпала из реальности.

– О, как денег жалко, – с сочувствием хмыкнул бандит и вернулся к приходящему в себя охраннику. – Ну что, продолжим, дружок? – и потянул со спины жертвы очередной ремень.

От сильного удара тяжёлая дубовая дверь комнаты старухи слетела с петель. В проёме показалась мощная фигура вахмистра Вахромеева. За его спиной испуганно толпились «жрицы любви».

Тихий ощерился и, как дикий кот, выгнув спину, выставил вперёд проверенный во многих разборках нож.

– Не балуй! – рявкнул вахмистр и небрежно отмахнувшись от острого лезвия, опустил пудовый кулак на макушку садиста.

Тихий выронил нож и свалился в лужу крови, которая натекла из ран охранника.

– Вот паскудник! Ты смотри, чего натворил! – выругался Вахромеев. – Ну-ка, девки, тащите воды да помогите мне вашу хозяйку развязать. Эй! Казаки! Кто там есть? Подсоби!

– Иваныч, что тут у тебя? – войдя в бордель, поинтересовался Андрей. – Чего это у тебя женщины связанные сидят?

– Да всё в порядке. Поначалу, чтобы местный народ шуму не поднял, вязали всех подряд. Потом каторжан отдельно отсадили, а всех девок развязать не успели.

– Что с уголовниками?

– Всех, кроме одного, взяли в процессе. А этот, – вахмистр пнул невзрачного мужичка, упакованного в простыню, – маньяком оказался. Пока его подельники в номерах с девчонками развлекались, он, паскуда, хозяйку ограбить решил. Охранника её на крюке подвесил, с живого сначала веки на глазах снял, а потом принялся ремни из спины вырезать. Жуткое, я скажу тебе, зрелище.

– Как ремни? – не понял Андрей.

– Да в прямом смысле. Кожу на спине полосками нарезал, и по одной, сверху вниз, как шкуру со скотины. Я, когда подоспел, он уже четвёртый снимал. Я тебя чего звал? Хозяйка этого заведения чего-то лопочет, а я понять не могу, языка не хватает.

– Сейчас поговорим…

Допросив очевидцев и перепуганную насмерть старуху, которая лопотала о том, что живодёр не только ограбил её, но и собирался изнасиловать, Андрей стал мрачнее тучи. А когда увидел изуродованного охранника, и вовсе пришел в холодную ярость. Вернувшись к связанным уголовникам, он зловеще прошипел:

– Всё, сволочи, вы своё отбегали! За каждую пролитую каплю крови людской, за каждую слезинку ответите. Нет вам больше места на земле!

– Ты чё, начальник, мы не при делах! Тихий начудил, с него и спрашивай, – беспокойно загомонили урки.

– Иваныч, заткни им пасти, – хмуро бросил Андрей и отошёл к окну.

– Всё, гражданочки проститутки, циркус закончился, расходимся по номерам, – разогнал любопытных женщин вахмистр. – Федька, Иван, слышали, что их благородие сказал? Тогда чего стоим? Всем каторжанам – забить кляпы! Да, по самую!.. – снабдил он свои распоряжения нелитературными эпитетами.

Андрей тем временем несколько поостыл и, подойдя к вахмистру, негромко сказал:

– Вот что, Иваныч, оставлю тебе шестерых казаков, перетащишь всех уголовников в кабак, там есть погреб. Мы в него уже двенадцать субчиков спустили. Этих давай туда же. Маньяка посади отдельно, не то его либо свои, либо китайцы задавят. Хозяину кабака скажи, что все жилые комнаты мы у него снимаем на пару дней. За деньги. Так что с едой пусть расстарается.

А я забираю своих казачков и бегу по оставшимся адресам. Похоже, часть бандитов решила до утра не дожидаться и отправилась на охоту. А чтó это сволота может натворить, ты уже видел.

– Понял, Андрей Иннокентич, – кивнул вахмистр, – всё исполню.

– На конь! – рявкнул Андрей, и казаки заторопились на выход.

Конный отряд Андрея галопом нёсся тёмными улицами тревожно затихшего города. Андрей решил проверить все четыре адреса, полученные у говорливого уголовника. Первым был богатый двухэтажный дом. Он встретил казаков слепыми окнами, распахнутыми дверьми, перевёрнутой мебелью, разбросанными вещами и уже остывшими трупами жильцов. В спальне обнаружили тело престарелого мужчины. Он был привязан к стулу. Старика жестоко пытали. Рядом на широкой кровати лежало мёртвое, истерзанное тело молодой женщины, видимо, жены или дочери хозяина дома.

– Не успели! – мрачно проговорил Андрей и скомандовал: – По коням!

На двух последующих адресах картина повторилась. Единственным отличием было то, что к трупам хозяев добавились тела прислуги. И только на четвёртом ждала удача.

Это был дом городского судьи. Он располагался на значительном удалении от трёх предыдущих адресов, что, вероятно, и задержало бандитов.

Под завязку нагруженные награбленным скарбом, они только что проникли в дом. В прихожей, с прорубленной топором ключицей, привалился к стене ещё не старый мужчина. По одежде – слуга. Китаец уже отходил. Видимо, бандиты подумали, что убили его, а может, просто не стали отвлекаться на уже не опасного для них слугу.

По уже отработанному сценарию, в спальне с кляпом во рту, испуганно вращая глазами, сидел привязанный к стулу хозяин. Возле него на корточках возился урка и, с трудом подбирая китайские слова, что-то выспрашивал. В это время два других отморозка, распяв на супружеской постели бесчувственное тело супруги хозяина, со знанием дела привязывали её руки и ноги к спинкам кровати. От их действий халат женщины задрался, и уроды глумливо смаковали подробности её оголившегося тела. В углу комнаты топтался огромный верзила, у ног которого в голос ревели двое по рукам связанных детей. На их головы были надеты пыльные мешки, поэтому трудно было определить возраст, но судя по плачущим голосам, не больше семи-восьми лет.

Ворвавшись в дом, Андрей выхватил трофейную катану и приказал перекрыть все выходы. Часть людей отправилась прочёсывать соседние помещения, а остальные бросились за Андреем на второй этаж. Навстречу ему пятился один из грабителей. Он только что вытащил из комнаты громоздкую и, видимо, очень тяжёлую позолоченную статую китайского дракона. Андрей с ходу рубанул бандита по шее. В этот удар он вложил всю накопившуюся за последние часы злость и ненависть к бандитам. Острый, как бритва, клинок, практически без усилия снёс урке голову. Кровь фонтаном брызнула на стены и потолок коридора, а тело уголовника под тяжестью украденной статуи завалилось вперёд.