Николай Коростелев - Воин Чёрного Дракона [litres]

Многие из его однокашников стремились строить карьеру в столице и уехали в Пекин. Но Сяо Дун по этому поводу имел другое мнение. Он планировал обосноваться в Цицикаре надолго. Причём жить не на жалкие подачки и подношения, как все его предшественники, а подмять под себя все финансовые потоки сначала города, а затем и всей провинции. А провинция Хэйлунцзян была непростой. Не зря его папашу «палкой нельзя было выгнать» из этого далеко не самого престижного и глухого края.

Здесь водилось золото. Водилось – вот очень верное определение. Небольшие и скучные, как могло показаться несведущему человеку, старательские городки, всего около десятка, золотой россыпью окружали Цицикар.

Сяо Дун приложил немало усилий, чтобы запретить в провинции деятельность всех аффинажных фабрик, оставив лишь одну, в Цицикаре. Только этой фабрике разрешалось заниматься переплавкой золотого песка, шлиха и самородков в слитки, которые отправлялись в императорскую казну. И теперь весь поток легального золота провинции шёл исключительно через эту фабрику. Сколько чистого металла «испарялось» при очистке шлиха, знали только директор фабрики и сам Сяо Дун.

Десяток лет назад государственные золотоносные прииски были истощены до предела и еле-еле натягивали план добычи металла. С каждым последующим годом ситуация с добычей золота в стране становилась всё хуже и хуже.

Правительству пришлось принять закон, разрешающий населению частную добычу золота, и десять процентов от всего добытого золота полагалось бесплатно сдавать государству; но дело не пошло. Открылись сотни частных приисков, но вот сдавать государству золото бесплатно никто не хотел.

Справедливо загоревшись гневом, государство попыталось запретить частную добычу золота, но снова потерпело фиаско. Старатели расползлись по лесам, и достать их оттуда не представлялось никакой реальной возможности.

Тогда какая-то светлая голова в Пекине решила оставить старателей в покое и заново разрешить частный промысел золота, правда, на условиях продажи всего добытого металла государству. Теперь старатели могли по установленной и строго фиксированной цене сдавать золото в государственные приёмные пункты, открытые во всех финансовых городских учреждениях страны.

Установленные закупочные цены были чуть выше, чем на чёрном рынке, и устраивали всех: и старателей, и государство.

Для обеспечения закупки старательского золота министерство финансов Китая выделило огромные денежные ресурсы. Контроль за исполнением данного закона возложили на территориальные финансовые департаменты, и закон заработал. Сотни килограммов ранее нелегального золота потекли в казну.

Сяо Дун, поняв, какая золотая жила находится в его руках, взял дело под личный контроль. Он начал собирать всю имеющуюся информацию о нелегальном рынке золота в провинции. Оказалось, что официальная предоставляемая государству информация об истинных объёмах добычи золота занижена минимум втрое. Поэтому нелегальный рынок сбыта старательского золота процветает.

Наладив связи с дельцами, промышляющими этим бизнесом, он организовал прибыльную, а главное, безотказно действующую аферу. Изготовив себе документы на вымышленное лицо, по которым он являлся владельцем небольшого прииска, он сдавал государству якобы добытое на нём золото. На самом деле это был заброшенный много лет назад истощённый государственный прииск.

Купив его за бесценок, Сяо Дун привёз несколько семей рабочих, которые изо дня в день за ничтожные медяки ковырялись в старых отвалах.

Естественно, ни о какой значимой добыче жёлтого металла на этом прииске речи не шло, но создавалась иллюзия официального производства.

На самом деле Сяо Дун просто скупал нелегальное золото через своих доверенных лиц, а потом декларировал его как добытое на своём прииске.

Затем, добавив к стоимости металла маржу [67] Маржа – разница между ценой и себестоимостью; прибыль. , сдавал государству по твёрдой цене. Разница между покупкой и продажей золота была вроде бы не очень большой, но при том, что расчёт шёл серебром, а его рыночный курс к золоту равнялся шестнадцать к одному, такая спекуляция приносила Сяо Дуну солидный барыш. Но предприимчивому чиновнику этого было мало…

Согласно государственной разнарядке, выкупные деньги на старательское золото поступали в казну города раз в год и, естественно, не могли обеспечить все потребности рынка. Нередко случалось так, что приёмный пункт золота просто не мог принять металл из-за нехватки живых денег, и старатели вынуждены были или ждать следующего года, или нести золото на чёрный и весьма небезопасный рынок. Говорить, что Сяо Дун об этом знал, конечно, не стоит.

Вся деятельность приёмных пунктов провинции была полностью под его контролем. Он искусственно создавал дефицит денег в конкретном приёмном пункте, а его люди перехватывали расстроенного продавца, добиваясь от него выгодных условий. Тогда доход Сяо Дуна возрастал кратно. Бизнес был отлажен и работал как часы.

Но неуёмная и деятельная натура требовала нового дела. Кроме всего прочего, он мучительно страдал от того, что ему не с кем было поделиться своими успехами, некому было ценить его гений и красоту махинаций. Бесспорно, деньги – это хорошо, но хотелось большего – хотелось признания.

Поэтому, когда появилась идея хищения выкупного серебра в Кайчи, он буквально загорелся этим и стал выстраивать безукоризненную, с его точки зрения, схему. Возможно, Сяо Дуну удалась бы и эта афера, но главарь банды наёмников, выполняя приказ патрона, решил замазать нападением на Кайчи генерала Лю Даньцзы, включив тем самым в игру новую и очень опасную фигуру. В итоге это стало приговором для организаторов и участников налёта. Сяо Дун не стал исключением…

Бросив в кресло дорожный плащ, он подошёл к столу и включил настольный светильник.

– Во всём должен быть порядок, – пропел себе под нос Сяо Дун, собираясь переписать в толстую бухгалтерскую тетрадь заветные цифры, которые хранил полученный им сегодня небольшой клочок бумаги.

Освещения настольной лампы вполне хватало для этой нехитрой операции, и он решил не зажигать большой свет.

Привычно открыв потайной ящик-сейф, спрятанный в массиве дубового стола, он остолбенел. Сейф был пуст. Сяо Дун нервно пошарил рукой по пустому тайнику и трясущейся рукой вытер со лба холодную испарину.

– Этого не может быть!

Этот стол был привезён из Англии и сделан по его специальному заказу. О наличии в нем потайного ящика, кроме поставщика и самого Сяо Дуна, не знал никто.

– Поставщик! – мелькнула мысль.

Нет, вряд ли. Стол привезли отдельно от опечатанного конверта, который пришёл спецпочтой. В конверте хранилась инструкция по открыванию встроенного ящика-сейфа и ключ от него. Доставивший стол приказчик не видел конверта и, значит, не имел доступа к ключу. Да ему вообще не было известно о существовании сейфа.