Юрий Корчевский - По местам стоять! [litres]

Андрей вернулся с курсов СМЕРШ в марте. Обучение дало неожиданный результат, его повысили в звании до капитан-лейтенанта. Офицеры СМЕРШа носили ту форму и эмблемы, которые имели до службы в контрразведке. Например, танкист носил форму армейскую, цвета хаки и в петлицах танки. А Андрей – форму морскую и согласно званию именовался по-флотски, капитан-лейтенант.

По всему чувствовалось – скоро начнётся наступление. На Кубань прибывали свежие части, активно завозили топливо, боеприпасы, продовольствие, медикаменты. Подвоз осуществлялся для скрытности либо ночью, либо в дневное время, но под сильным авиационным прикрытием, чтобы самолёты-разведчики не засекли повышенную активность. Всё же немцы что-то подозревали, активизировалась их разведка, стали чаще забрасываться в наш тыл разведгруппы. Но качество их подготовки ухудшилось, у немцев цейтнот. А ещё среди пленных, из которых производился отбор, уже не было таких пораженческих настроений. Пленные надеялись, что их освободят, и пачкать себя предательством не хотели. Были, которые соглашались, причём держали камень за пазухой. Полагали, что после переброски в наш тыл пойдут в контрразведку и сдадутся. Как вариант – отсидеться до конца войны на каком-нибудь хуторе. Немцы документы делали добротные, зачастую даже инвалидность, чтобы в Красную армию не призвали.

По возвращении в свой отдел дел навалилось много. Наш радиоотдел фиксировал выходы радиостанций в ближнем и дальнем тылу. Причём рации разные и места выхода менялись. У каждого радиста свой «почерк» и опознать его труда не составляет для опытного уха. Дальний тыл – это забота ГУКР СМЕРШ, НКВД. А территория дислокации флотских частей берегового базирования – это уже епархия СМЕРШ флота. Всего в ближнем тылу проявили себя три радиостанции. Перед наступлением они могли сообщать врагу важные сведения о сосредоточении войск, расположении складов. Последующие бомбардировки люфтваффе могли сорвать сроки наступления. Начальство «озадачило» оперативный состав. И не только их. Радиоотдел должен был запеленговать места выхода. К этому времени уже в органах контрразведки появились пеленгаторы на автомашинах, но в недостаточном количестве для точного указания места. Предположительный район пять на пять километров, иногда больший квадрат. Радист после радиосеанса на месте сидеть не будет, постарается как можно быстрее покинуть район. Спрятал рацию в укромном месте, и ты уже мирный житель. Но после нескольких неудач радиоотдел нанёс на карту места выхода. Получалось – поблизости от железнодорожной линии Тихорецк – Краснодар. Сразу напрашивался вывод – наблюдатель или наблюдатели следили за перевозками, а потому жили поблизости от железной дороги или работали на ней. Самый удобный вариант для разведчика. Но на железной дороге работают тысячи – вагонники, обходчики, паровозные бригады, стрелочники, дежурные по станциям, слесари, мазутчики, да всех не перечислить. И каждый может оказаться предателем.

Для начала Андрей решил осмотреть места выхода в эфир радиостанций. Как ни странно, мотоцикл, который он исправил, оказался цел. Пока он был на курсах, старшина отдела его мотоцикл никому не отдавал.

– Как исправить технику, так никого, а как поездить, так всем дай.

Андрей взял с собой младшего лейтенанта из морпехов. Пришли в отдел двое, за время учёбы один погиб, подорвавшись на мине. Андрей на карте карандашом отметки сделал. Подъехали к первой точке. Маловероятно, что останутся следы, всё же неделя прошла после радиосеанса, но дождей не было, земля после зимы ещё влажновата.

На Кубани в марте уже снега нет, деревья цветут, трава зеленеет.

– Ты кругами походи. Поищи свежие следы от колёс. Если обнаружишь – шумни. И внимательнее под ноги смотри, не ровён час – мина.

Бои через эти места проходили дважды, когда немцы наступали, потом наши. Могли остаться в земле неразорвавшиеся миномётные мины или противопехотные, которые немцы ставили во множестве.

Мотоцикл Андрей оставил на грунтовой дороге, на её пыльной поверхности видны следы колёс грузовика. Если машина прошла, шансов подорваться меньше. Слева от дороги рощица начинается, довольно редкая, насквозь просматривается. Андрей деревья осматривать начал. Поиск увенчался успехом. На ветках двух деревьев обнаружил сорванную кору. Именно отсюда выходил в эфир радист. На одно дерево провод антенны, на другое – диполь. Да повыше, чтобы связь устойчивее была. После радиосеанса радист провода сдёрнул. Эх, собаку-ищейку бы сюда. Правда времени прошло много, может след не взять. Зато Глеб окликнул:

– Товарищ капитан-лейтенант!

Андрей подошёл. На влажной земле чёткий отпечаток красноармейского ботинка. В роще солнце до земли недостаёт, листва не даёт. А на грунтовой дороге уже подсохла. Андрей из командирской сумки линейку достал, след измерил. Получалось 27 сантиметров или сорок второй размер, довольно распространённый. Что красноармейцу в роще делать? Железная дорога в ста метрах, а воинских частей поблизости нет. Ещё полчаса осматривали рощу, никаких следов не нашли. Переехали ко второй отметке. Андрей только мотор заглушил, а Глеб ему в ухо:

– Товарищ капитан-лейтенант, влево девяносто.

Андрей голову повернул. Мужчина пасёт трёх овец. Ничего необычного, но на ногах армейские ботинки. Солдатам больше нравились сапоги. К ботинкам полагалось наматывать на голень обмотки, они часто раскручивались в самый неподходящий момент, например в атаке. Либо сиди и наматывай, рискуя получить пулю, либо снимай, обмотку за пазуху, всё же казённое имущество, и так беги. А гражданские могли купить на толкучке, выменять, снять с убитого. Но фактик такой отметил. И здесь обнаружились следы на ветках от проводов, однако – следов от обуви никаких.

Осмотрели рощу, Андрей к мужчине подошёл, поздоровался.

– Вы здесь живёте?

– На хуторе, рядом. Привольный называется.

– Посторонних три дня назад не видели?

– Мне бы за овцами углядеть, зрение слабоватое после контузии.

И правое плечо вперёд двинул, чтобы нашивка за ранение лучше видна была. На изрядно поношенном пиджаке красная полоска нашивки за лёгкое ранение.

– Если что увидите подозрительное, сообщите властям.

– Непременно!

Не понравился пастух Андрею. Взгляд настороженный, цепкий. Уже хотел отойти от пастуха, но решил проверить документы.

– Ваши документы!

– На хуторе. Что же мне их с собой в лес да на луг таскать?

– Ваша фамилия?

– Донсков.

На мотоцикле проехали к сельсовету. Председатель оказался на месте. Сельсоветы ведали учётом всего на их территории. Прописка людей, воинский учёт, учёт скота для налогообложения, выдача справок. Селяне паспортов не имели, потому в город перебраться не могли, на работу их без паспорта и прописки не брали. В случае необходимости выдавались справки, что такой-то проживает там-то, работает в колхозе «Светлый путь». На справках фотографии не было. Фотоателье только в городах были, да ещё поискать надо, ибо были проблемы с фотобумагой, реактивами, да и фотоаппарат считался роскошью. После победы солдаты повезли домой из Германии наручные часы, фотоаппараты «Лейка», швейные иголки, зажигалки и шёлковые чулки. Всё, что можно унести в сидоре. Генералы везли грузовиками или вагонами – пианино, легковые машины, мебель, ковры, даже сбитую со стен керамическую плитку.