Александр Афанасьев - Иностранец

А ведь точно… это Аня

— Спасибо.

Резидент скривился

— Не за что. И не думайте, что нам плевать на то, что произошло. Просто — все время получается так, что Россия виновата, именно тогда когда она говорит правду. Это еще с Ирака началось. Мы говорили, что туда лезть не стоит — и чем все это кончилось? Чем больше мы правы, тем больше нас ненавидят.

…

— Будьте осторожны.

— Видел это?

Лука рассматривал экран

— Видел. Но… не думал… что это она?

…

— Девушка как девушка, мало ли?

— Мне сказали, что это Аня. И я думаю, что это так. Лицо ее, пусть и разрисованное всё.

— Похоже.

…

— И что вы думаете?

— Ты мне скажи, что ты думаешь?

Лука не ответил

— Мне сказали, что Аня светилась. Но не как все малолетние дуры, в Инстаграмме позу пособлазительней, авось кто и клюнет.

…

— Она пыталась лезть в политику.

— Это как?

— Ну… политика дело мужское, особенно в Сербии. Женщинам в ней места мало или нет совсем. А там где много мужчин и мало женщин… объяснять надо?

…

— Давай-ка, дружище, сделаем вот как. Завтра утром двигай в адрес…

— Это как?

— На место жительства выезжаешь, где жила Аня. И — опрашиваешь всех. Если надо — хоть поквартирным обходом. Надо понять, в каких тусовках она вращалась, с кем дружила, с кем враждовала, где снималась.

— Разве опергруппа опросы не провела?

— Провела то провела. Но халтурно.

— Халтурно?

— Плохо, невнимательно, без внимания к деталям. Проведешь опрос, займись ее финансами. Кто платил за ее квартиру. За телефон, интернет? Как она зарабатывала деньги? Сколько вообще тратила?

…

— Что-то чем дальше, тем больше нового…

Когда одного британского премьера спросили, что чаще всего мешало ему все время его премьерства, он ответил — события, мой мальчик, события. Он был прав. Все планирование — в момент разбивается из-за проклятых событий, которые сваливаются на тебя подобно тонне кирпичей с самосвала — и не реагировать ты уже не можешь.

В моем случае, события начались почти сразу. Я едва собрался ложиться спать — как в дверь постучали. Неуверенно как то.

Я не спешил открывать. Вместо этого — я проверил, лежит ли у меня под подушкой пистолет, который я положил туда минуту назад. Да, это паранойя. Но параноиком быть полезно.

Снова постучали.

Это не была полиция — они стучат не так. Это не была и мафия — они вообще не стучат.

Я оставил пистолет в покое и подошел к двери.

— Кто там?

— Это… Лазарь…

…

— Лазарь Михалич…

Лазарь был в плохом состоянии. Он явно принял для храбрости, перед тем как идти сюда — немного, но ему с его спортивным режимом — хватило. Одет он был как то… во все китайское, как шпана, которой хватает в ночном Белграде.

Но мне не надо было ничего объяснять — мне лет уже много и я научился просекать такие ситуации с ходу. Потому — я посадил его за стол, закрыл дверь, заварил кофе, незаметно для него включил запись в цифровом диктофоне и сказал

— Рассказывай. Все как есть. Будешь врать — выгоню.

— Я ведь вам неправду сказал.

Тоже мне новость.

— Знаешь, кто он? — в лоб спросил я

…

— Имя его знаешь? Пытался с ней разговаривать на эту тему? Пытался проследить, куда она ходит?

Лазарь удивленно, обескуражено смотрел на меня

— Откуда вы…

— Парень, я двадцать лет отработал в криминальной полиции в России. Врать мне — все равно, что против ветра плевать. Так знаешь или нет, кто у нее еще был?

— Нет…

Я смотрел на парня… одного из лучших молодых футболистов Сербии… мне было его жаль, хотя он был и дурак. Впрочем… а я то — кто? Я разрушил свой брак, еще в самом начале — среди ментов разводами заканчивается не менее семидесяти процентов браков. Кому нужен муж, которого постоянно нет дома, который приходит с запахом, на нервах, который постоянно неизвестно где. Нормальных отношений у меня не было, все какие-то случаи… иногда и проститутки, которые вовсе были не прочь заполучить крышу в виде полицейского, которому не все равно, жива она или кавказцы на хор поставили и закопали. А парень любит. Реально любит.

Он ведь тренировался как бешеный — ради нее. Понимал, что у нее есть кто-то еще. Не зная кто он, он решил бороться за нее способом, который был ему доступен — тренироваться, играть, добиваться. Потом подписать контакт на много миллионов евро, уехать и увезти с собой Аню из Сербии. И у него ведь почти получилось!

Вот в том то и проблема — почти.

Сварился кофе, хоть и плохой, но кофеина в нем точно хватает.

— Выпей

Лазарь выпил, его чуть не стошнило…

— Рассказывай. А лучше — отвечай на вопросы. Как думаешь, мне плевать, ошибешься ты или нет. Главное не ври. Когда вы в первый раз встретились, это уже было? Как думаешь?

— Нет… думаю, что нет. Не знаю.

— Как вы вообще познакомились? Неужели, в самом деле, на съезде партии?

— Ну… да.

— Что ты там делал?

— Ну, я уже в составе играл. Позвали… это хорошо, когда известные спортсмены вступают в партию, вы же понимаете. У Партизана столько фанатов.

— А она что там делала?

— Была в группе поддержки. Мне кажется, это дядя ей устроил.

— Дядя?

— Василий Никич. Она его племянница, все знают.

Так…

— Когда ты понял, что что-то неладно, и как?

— Месяца три назад.

— И как?

…

— Лазарь. Чем больше ты скрываешь, тем больше шансов, что убийца уйдет. Это не нужно ни мне, ни тебе, верно?

— Один парень в раздевалке… сказал… что она с кем-то… ну, что я рогоносец короче. Я… короче, подрались мы. Но потом я подумал, что он может быть прав.

— А почему ты так подумал?

…

— Что-то было до этого, верно? Что-то, чему ты не нашел объяснения.

— Как-то раз, я ее набрал, ее не было. Ну, иногда такое бывает, я ее еще раз набрал, через час. Ее снова не было. На следующий день я спросил, где она была, и что случилось, она сказала, что у нее были съемки. Но я как-то понял, что это неправда.

Я кивнул

— Почувствовал. Так бывает, когда любишь. Вы часто говорили о будущем? Ты рассказывал ей про возможные контракты, про отъезд за границу.

Лазарь смотрел в пол

— Да.

— А она?

— Понимаете…

…

— Мне иногда казалось, что она не со мной. Вот она здесь, улыбается, смеется… но она не со мной, она не здесь.

— Как думаешь, он старше ее?

— Да…

— Подозреваешь кого-то?

Я пододвинул ближе стул, сел

— Знаешь, что, парень. Я бы тебе мог сказать — забудь, у тебя столько их еще будет. Но мы же оба понимаем, что это неправда.

Лазарь вдруг заплакал. Это было страшно… видеть здорового молодого парня плачущим. Но лучше так. Лучше пусть он поплачет.

— Почему она так? Почему она так, а? Я… я столько сделал. Я бы все для нее сделал. Почему ей было плевать. Почему ей было плевать!?