Александр Афанасьев - Иностранец

Включая даже османов.

Кстати, вы знаете, что после раздела Польши только одна страна так и не признала исчезновения Польши с политической карты мира? И этой страной была… Османская Империя. Здорово, правда?

Та самая Роксолана, о которой фильм сняли — была дочерью мелкопоместного польского дворянина. Но это знают многие, а как насчет того, что ее сын, которого она усадила на трон — оказался слабаком и алкоголиком и немало сделал для ослабления Османской Империи?

Снова кофе. Крыша поедет…

…

Ночь продолжалась. Это была одна из самых длинных ночей в моей жизни.

Я был в каком-то полузабытии — где-то между сном и явью. Кофе не давало мне уснуть, а смертельная усталость — бодрствовать.

Но в какой — то просвет своего сознания я понял, что сербы уже не сидят на месте, не поют. Они собираются.

Вошел Василий. У него был автомат

— Собирайся — сказал он — с нами поедешь…

…

Ну, вот и что делать? Вы бы что — сделали?

В кармане телефон, на одной из кнопок — сигнал тревоги. Нажать — и жандармерия выдвинется в район.

Только вот… а это не предательство, нет? А как — нет? Оно и есть. А я человек еще того, старого воспитания. Не из тех, кто с детства, с молоком матери всосал одну из истин нового века: вовремя предать, значит, предвидеть.

Б…

А как быть с долгом? С долгом каждого правильного мента: если увидел, что преступление совершается или вот-вот совершится — не проходи мимо.

Вот они сейчас выедут на набережную, достанут стволы и…

Стоп!

Какая набережная, там сербы.

Ну, хорошо. А если мы едем, скажем, в район границы. Там — встанут на сербской стороне, достанут автоматы и…

И что, они будут так уж сильно неправы?

А что — правы? А что будет, если каждый в ответ на убийство будет покупать ствол и идти мстить — это что будет? С обществом, со страной? Это не страна уже будет — как зверинец какой-то беспредельный.

Да, а как в таком случае быть? Хотите сказать, шиптари выдадут этого урода? Да они его героем национальным сделают! Для них тот, кто убил сербку — национальный герой, они же звери настоящие. Для них это самоутверждение, а женщина — как мяса кусок.

И все равно — если в обществе каждый будет разбираться с врагами автоматом и в меру своего разумения — это средневековье будет, если не хуже. Лучше уж тогда всем снова начать шпаги носить — по крайней мере, при разборке по вопросам чести невинные граждане под случайную пулю не попадут.

Ох, с…а.

Зря я родился русским, зря. Это типично наше — сомневаться и не знать, как правильно поступить…

Не могу я быть предателем. Не могу!!! Это все равно как… своих в дворовой игре предать. Даже не представится такое…

С..а.

…

Белград мы проскочили — я понял по дороге. Потом куда-то свернули — и я с облегчением выдохнул — не граница. Зря выдыхал — к нам присоединился какой-то фургон, и мы снова куда-то поехали. Заполошно, как затравленный зверь метнулась мысль — может, там взрывчатка в машине? А что нет? Жизнь пошла совсем дикая…

…

Снова ехали — недолго. Потом отъехали на какую-то сельскую дорогу и встали. Тут обзорная площадка была, но по случаю ночи она пустовала. Машины встали полукругом, выбравшиеся из них сербы начали надевать маски. У кого было оружие, у кого нет.

Я прикинул — точно не граница

— Что происходит?

— Сейчас узнаешь, рус…

Кто-то из сербов достал камеру, потом двое открыли фургон и вытряхнули из него молодого парня, неуместно кричаще одетого, как то… наспех что ли. Он был какой-то заторможенный, озирался…

— Давай сюда…

— Погоди…

— Э, вы чего?! — парень закричал почему-то по-английски, чем еще больше озлобил сербов — я Спиро Леши из клана Леши!

— Ишь, какой…

Один из сербов достал канистру, второй приготовился снимать.

— Подождите… — от машин подошел Василий, он, несмотря на возраст, держался прямо, шел почти молодой походкой — ты значит, мою племянницу насиловал?

— Что?

— Забыл уже?

— А, ту шлюху.

Я не знаю, о чем думал этот парень… у него совсем мороз в голове или как. Последние слова взбесили сербов настолько, что они кинулись на него, повалили и начали бить ногами.

— С..а!

— Получи!

— На кол его!

— С..а…

Лязгнул пистолетный затвор

— Подождите! — громко крикнул я

Василий сделал жест рукой

— Его надо допросить.

— Зачем? Он тот самый, который видео выложил. Чего его допрашивать. Сейчас разберемся с ним, и домой поедем.

— Дай мне час! — взмолился я — я должен его допросить. Он может многое знать!

Василий недолго раздумывал

— Полчаса

Б…

— Отойдите все!

Сербы подчинились. Я выдохнул — хорошо, что они Василию подчинялись, по крайней мере, пока.

Я присел рядом с парнем на корточках. Он и сейчас, по-моему, не въезжал, где он оказался и что с ним сейчас сделают. Просто уникальный отморозок…

— Как твое имя?

Молчание. Нет контакта.

— Я тебя буду Ваня звать, пока ты имя свое не скажешь. Хорошо. Язык английский, вижу, ты понимаешь…

…

— Так вот, Ваня. Чтобы ты понимал… в радиусе сто метров в любую сторону отсюда, есть только один человек, который не мечтает облить тебя бензином и поджечь, потом снять на видео, как ты сгораешь заживо и выложить на Youtube в пару к ролику, который выложил ты. И этот человек — я.

…

— Если ты и дальше будешь строить из себя несгибаемого партизана… бойца УЧК на допросе, твою мать…

…

— То я сейчас встану. И уйду. И между ними и тобой — больше не останется никого. Разбирайся сам с тем, что натворил.

…

— Так что хватит, б… молчать. Я считаю до пяти и ухожу. А что будет с тобой — мне пофиг. Раз.

…

— Два.

…

— Три.

— Вы кто?

— Уже лучше. Но вопрос неправильный. Полиция. Вопрос — ты убил Аню Никич?

Парень вытаращил глаза

— Нет!

— Точно? Кто был с тобой?

— Аллахом клянусь, нет.

Дурака из меня держишь? Клятва Аллахом неверному — ничем не обязывает.

— Поклянись жизнью отца, что не убивал Аню Никич.

…

— Мне уйти?

— Хорошо, клянусь.

— Клянешься в чем?

— Что не убивал. Не убивал я ее.

Так…

— Но ты был с ней? Откуда у тебя видео?

Информация к размышлению. Сербский путь часть 7

В марте 1919 года — регент Александр Карагеоргиевич поручил своему начальнику Генштаба, воеводе Живоину Мишичу лично объехать Хорватию и понять тамошнюю ситуацию. Воевода Мишич выполнил приказание — он посетил все значимые города Хорватии и побеседовал со многими политиками и простыми людьми. Вернулся он глубоко разочарованным и обеспокоенным человеком. И когда Король призвал его к себе, он сказал следующее:

— Все, что я видел и слышал, заставило меня сильно пожалеть, что мы, по Божьей воле, обманывались разными идеями о братстве и общности с хорватами. Все они мыслят одинаково. Это отдельный мир. Что ни предложишь, все без толку. Ничего сделать не получится. Это не те люди, на чье слово можно положиться. Это самый отвратный сброд на свете, который не будет доволен ничем, что ему не предлагай.