Александр Афанасьев - Иностранец

Он заплатил за вход, зашел на одну из барж, где было подороже, прислушался

Пела Цеца, этакая местная Алла Пугачева. В юности она вышла за Аркана, командира сербских четников, вскоре овдовела — но с тех пор стала едва ли не интереснее — некоторые женщины интереснее в бальзаковском возрасте. Раскрываются как хорошее вино

И песня была в тему — Пять минут…

Пять минут, твою мать…

Он знал, что для того чтобы снять большинство из присутствующих здесь телок, пяти минут даже много

Но простушка ему была не нужна. К черту, девица из райцентра — слишком просто.

Он оглядывал веселящихся девиц, как волк оглядывает овечье стадо, пытаясь найти больную или слабую овцу.

У Спиро было еще одно качество, делавшее его идеальным ловеласом. В детстве он предпочитал общество девочек — и потому научился их инстинктивно понимать. Их невербальные реакции. Их ложь. Их непостижимую логику.

Если мужчина говорит да — это означает да. Если женщина говорит да — это может означать что угодно. Нет — может иметь еще больше значений.

Вот!

Он заметил девчонку в платье — совсем юную

Первое — слишком красивая, чтобы быть просто девчонкой пришедшей потанцевать. Модель наверное.

Второе — слишком молода для тусовки.

Третье — какой-то в ней вызов, в том, что она делает. Неестественна она

Мстит?

Женщина, которая собралась мстить — опаснее гремучей змеи. Если ей пришло в голову отомстить — она не успокоится, пока не сделает то, что задумала…

Да. Она. В самый раз…

Он достал Айфон (тоже левый, китайский, но он в таких вопросах был не слишком щепетилен, выглядит как Айфон — значит Айфон) и сделал селфи на фоне клубящейся молодежи. Затем — подошел к ней, выждал момент, когда их взгляды встретятся…

— Он козел — сказал он по-английски.

— Кто? — удивилась она

— Тот, кто причинил тебе боль

Она усмехнулась… как то по-взрослому

— С чего ты взял?

Он улыбнулся своей фирменной улыбкой

— Сделаем ему больнее?

…

Примерно часа через два — Спиро Леши осторожно выдохнул, чтобы не спугнуть то чувство насыщения, которое у него было не так то часто — и начал застегивать джинсы…

Мелькнула мысль — она что, профессионалка? Эскортница?

Если все сербки такие, то разрушать Югославию было плохой идеей.

Конечно, он не писал на Айфон — не дурак. Он купил специальные очки, которые записывали видео и звук, еще лет двадцать назад это было шпионское оборудование, а сейчас можно в Китае купить. Он как то смотрел порнуху — там парень такие же очки использовал. Просто он в своей стране это делал — но у кяфиров это нормально, это у них у каждой девушки есть отец, братья, другие родственники.

Ему было как то не по себе… хоть и совести у него не было, но он умел ценить вещи… и сейчас понимал, что получил нечто больше, чем пьяный секс после вечеринки, получил даже сам того не ожидая. И если бы можно было отмотать на два часа назад — он не подошел бы к ней. Нашел бы кого-то попроще.

Но и отступать он не привык.

Он нащупал в кармане приготовленные деньги, двести евро. Снова мелькнуло в голове — если бы знал заранее, положил бы в карман пятьсот…

— Вот, возьми. Купи себе подарок…

Она взяла деньги, а потом… неожиданно швырнула их ему в лицо

— Да пошел ты!

И открыла дверь, прежде чем он успел ее заблокировать.

Кровь вскипела

— Эй!

Он тоже выскочил из машины.

— У тебя что, претензии какие-то?

Она показала ему неприличный жест, оставив ощущение как будто это не он ее, а она его поимела — и пошла в ночь.

Кто знает, что бы сделал он… может и побежал бы, он болезненно относился к оскорблениям, а тем более к оскорблениям со стороны женщины. Но тут из тьмы появилась шумная компания, и он моментально оценил — там семь или восемь парней и все сербы. Лучше не рисковать.

Он поспешил обратно в машину. Подумалось — ну и черт с тобой, с..а. А видео я смонтирую, лишнее обрежу…

— Значит, ты просто с ней видео записал и все, так?

— Так, мужик. Ну, пойми ты, она сама хотела…

— Рот закрой. Ты хочешь сказать, не насиловал ее?

— Нет!

— То есть, она сама.

— Аллахом клянусь, сама…

— Ты знаешь, какая ты гнусь в глазах Аллаха?

Албанец выпучил глаза

— Это почему это?

— По кочану. Видео зачем выложил?

— Ну…

…

— Было, потому и выложил.

— Вот поэтому ты и гнусь. Ты хочешь, чтобы лилась кровь. Но если твои отцы может и хотели больше свободы — то ты просто с жиру бесишься, тварь. Понимаешь? Ты хочешь, чтобы была война, но сам на нее не пойдешь. Это лохи должны друг друга убивать из-за того что ты натворил, а ты будешь в баре пивко попивать, и еще ржать, паскуда. Это для тебя как игра в солдатики, только солдатики — живые.

— Да что ты говоришь, мужик!? Я просто трахнуть кого-нибудь хотел и всё!

— А видео тебя шайтан заставил выложить? И оскорбления под ним написать — тоже? Тебя просто не пороли, как следует в детстве. А стоило бы.

— Ладно, русский… понятно все — подал голос Василий — все всё слышали…

— Я не закончил

— Тут нечего заканчивать, отойди…

— Ладно…

Вот только… не просто так я с собой пистолет всегда носил… как момент выдался, я его и достал, а патрон уже был дослан — и сейчас пистолет смотрел на сербов с Василием во главе.

А вдали — уже били в небо синие сполохи. Потому что кнопочку ту предательскую, жандармскую на телефоне — я нажал…

— Я не хочу стрелять — сказал я — но выстрелю. Ты можешь уйти, или мы тут все поляжем.

Василий посмотрел на меня. Потом на пистолет. Потом на синие всполохи вдалеке. Времени у него не было.

Да и понимал он, что я выстрелю. Тот, кто войну прошел, понимают, кто выстрелит, а кто — нет.

— Зачем ты это делаешь, русский? — спросил он

— Затем что так будет правильно — ответил я