Александр Афанасьев - Иностранец

Так что думаю, расколется это дерьмо — и у нас будут прямые показания на Жераича, на основании которых можно будет брать уже его…

Белградский аэропорт был назван именем Николы Теслы — сербского по происхождению ученого, которого знали во многих странах мира. Причем он был одним из тех немногих сербов, которого знали не с отрицательным знаком. Этакий реверанс в сторону Запада. Лично я думаю, что все это напрасно. Я бы назвал аэропорт именем Кара Георгия, фактического отца новой независимой Сербии. Или Иосипа Броз Тито — последнее было бы восстановлением справедливости, так как Тито построил аэропорт. И не только аэропорт — практически всё современное, что есть в Сербии, построено Тито, после Тито ничего не строили, ломали только. Весело и с гиканьем. Местные националисты, кстати, ненавидят Тито, потому, что он был хорват. Придурки.

Аэропорт был… ну примерно как Шереметьево в конце девяностых — начале нулевых. Полупустой — туризм так и не восстановился, я помню аэропорт Минска в девяностых — хоть в футбол играй. Перед тем как идти — я достал пистолет, бросил в бардачок. Там рамка на входе, а у меня нет нормальной местной ксивы…

— Надеюсь, он не побитый прилетит…

— Да нет…

— Значит, берем его за шкирятник, и к следователю. Ты уже со следователем договорился?

— Договорился. Все будет.

— Доверять ему можно?

— Ей. Конечно, можно.

Ох, чувствую, Лука, что не просто так ты в этом уверен. Хотя то же самое и у нас было. Это сейчас менты (хотя какие они менты) проституток крышуют, и получают не только деньгами, но и натурой. Раньше за такие фокусы старшие товарищи бы первыми наказали — не принято было так. Вот и оставались — прокурорши да следачки на каком-нибудь диване в кабинете. Тоже бабы с искалеченной работой судьбой, которую ни один нормальный мужик терпеть не будет…

Зашли в аэропорт. Грязно, видимо не убирают из-за того что денег нет. За два года в третий мир свалились. Какой-то цыганский табор — их сейчас везде преследуют. Типа от них было немало случаев заражения вирусом…

Мы пошли к стойке, узнать когда будет самолет, вовремя ли — оказалось вовремя. А когда отошли от стойки — то увидели, как в нашу сторону направляется ни кто иной, как майор Савич, и не один, а с ним еще полицейские, и несколько человек, явно из специальной полиции…

Жизнь сегодня вламывается к тебе чуть ли не с разбойным посвистом…

Делать вид смысла не было — они тоже нас заметили. Потому я — а затем и Лазарь — не успев сесть, встали и пошли к нам навстречу…

— Какие люди… — поприветствовал нас Савич — в отпуск собираетесь?

— Ага. На море. А вы?

— Да тут один тип прилетает. Мы его как раз ищем.

— Можно поинтересоваться?

— Можно и поинтересоваться. Иво Хребанович…

Так и есть. Я повернулся к Луке

— Я ничего не говорил! — сказал он

Или слушают — причем я не могу понять, как именно. Или Йованич, а значит и министр — ведут двойную игру, только я не пойму какую.

— А вы тут тоже за ним? Извините, в очередь.

— Давайте проясним, кто за кем?

— Давайте, — Савич достал из папки бумагу. — У меня ордер на арест, а у вас?

А у нас хрен…

— Могу я узнать, в чем его подозревают?

Савич явно банковал.

— Вообще-то нет, но как коллега коллеге… в убийстве Радослава Илича.

Мне с большим трудом удалось сохранить нейтральное выражение лица.

— В убийстве Радослава Илича?!

— Именно. Мы взяли одного из исполнителей, которому удалось уйти. Албанец из банды Джукагини. Он показал, что его группировка сотрудничала с Хребановичем. И именно Хребанович приказал расправиться с Иличем по мотивам мести.

— Мести за что?

— За то, что тот не смог наладить сбыт наркотиков в клубе Партизан, не отработал аванс и стал не нужен.

— Да это чушь собачья! — взорвался я — большего бреда я в жизни не слышал! Хребанович сбежал из страны, зачем ему все это?

— Ну, вот мы его и спросим.

…

— Как вы там говорили? Мы работаем…

…

Предупредить мы никого не могли. Да и смысл? Только попробуй — и этот Савич тут же тебя припишет в соучастники. И не сказать, что будет не прав.

И что делать?

Я начал звонить из кабинки в аэропорту Йованичу. Сбрасывает. Никич просто не взял трубку.

Лука метался по аэропорту, на него было жалко смотреть. Понятно, что как только все вышли — их всех и приняли. Я ему не завидую — там друзья его, теперь его все предателем будут считать.

Как нас выкупили? Как они узнали? Про Хребановича и аэропорт — я даже Йованичу ничего не говорил?!

С..а

Луку чуть самого не положили лицом в пол — но решили не обострять, сотрудник все-таки. Футбольных болел повели в местный околоток — понятно, подержат и выпустят, на них ордера нет. Хребановича — повели к машинам.

Лука подошел ко мне, он чуть не плакал

— Как так?

— Спроси сам себя.

…

— Я никому не говорил. Совсем никому за себя я знаю. Кому сказал ты? Йованич ничего не знает, я не говорил ему в этот раз.

— Да никому я не говорил, Христос свидетель!

— Хорошо подумай, это не первый раз. Кому? Матери, другу, следачке своей? Может, он и не предатель — просто где-то дальше сболтнул. Может, телефон прослушивается или квартира. Думай. Это не первый раз, когда нас опережают.

— Нет. Никому.

Черт.

— Ладно, пошли.

…

— Проследим, куда его повезут. Потом наберем Йованича. Если он на нашей стороне, пусть пошевелится. Давай-ка, поднажмем…

…

Мы выбежали на стоянку, когда машины с Хребановичем уже выруливали — полицейская Шкода, а за ней фургон жандармерии. Без мигалок.

— Давай ты за руль!

Мы бегом добежали до своей — к счастью, она завелась сразу. И так хватает неприятностей.

— Куда они?

— Сейчас до развязки на семидесятой. Потом — либо по ней же в город. Либо — в обратную сторону до Петли 16 16 Белградская кольцевая . И там где-то съедут.

— Не отставай…

Но Лука и так не отставал. А когда мы вырулили на дорогу — впереди глухо громыхнуло, как громом, только еще громче и столб черного дыма встал над дорогой…

— Автомат с собой? — спросил я — не забрали?

…

Дорога от аэропорта до семидесятой, ведущей в город — была так себе, плохенькой. Всего лишь две полосы в каждом направлении со следами кусочно-ямочного, между ними широкая зеленая полоса с подстриженным газоном. Примерно как у нас в областном центре. Много рекламы, а вот заправок, кафешек и всего прочего — мало. Что удивительно — у нас бы возле трассы в аэропорт всю землю раскупили бы, а тут — поля…

Машину пришлось остановить — дальше была пробка, не проехать. Оттуда бежали люди, гремели автоматные очереди…

— Пошли…

Мы побежали мимо ряда машин. Оттуда, где произошел подрыв — бежали люди, водители, которым повезло не оказаться так близко к месту боя — с любопытством высовывались из машин, смотрели что происходит. Потом — засвистели пули…