Александр Афанасьев - Иностранец

Потому то сербы и говорят — с русами нас триста миллионов, а без русов — два грузовика. Ошибаетесь, братушки. Уже сто семьдесят. Если с белорусами — сто восемьдесят. Предала нас Украина. Не Россию — славян предала.

Сербы кстати про это знают — за новостями тут следят. Не то чтобы они ненавидели Украину — они просто не понимают, как так можно. Как можно самим, своими руками — приглашать на свою землю солдат НАТО, как можно принимать в своих портах американские корабли. Для сербов это примерно так же как выйти из дома без штанов и пойти по делам. Это вызовет не то что осуждение — скорее недоумение.

Понятно, что спрашивают меня, я отвечаю, что среди украинцев много католиков и они как поляки и хорваты. Сербы понимающе кивают — для них это понятно. Поляки кстати тоже разные бывают — иногда к нам заезжает Зденек, дальнобойщик. Он не то чтобы любит Россию — но он сильно уважает Путина, а свои власти называет не иначе как придурками. Эта история с нашествием беженцев из Африки и Ближнего Востока — многим дала по мозгам. В Чехии, например уже сейчас видно четкое разделение: ученики старших классов, если спросить, кто они — говорят что европейцы, а младших — что славяне. В Словении — националисты уже фактически у власти. В Латвии — вдруг местные националисты заговорили о том, что если понадобится, они вместе с русскими быстро наведут порядок — вместе с русскими . Итальянцы выходят на митинги с требованием выселить всех чеченцев после того, как трое чеченцев после дискотеки насмерть затоптали местного парнишку. Что касается поляков — они еще в девяностые приняли двадцать тысяч чеченских беженцев, заселили в город Белосток на границе с Белоруссией — и теперь там в некоторых районах опасно даже днем.

Так что, после надежд девяностых и сытости нулевых — все плавно сползает куда-то в конец девятнадцатого века, и выбор, в сущности, прост. Если ты не хочешь, чтобы в твоем городе произошел гей-парад, а сын пришел из школы и рассказал про урок сексуального просвещения, где разыгрывались сценки из жизни гомосеков. Если ты не хочешь, чтобы к тебе соседями заселили семью афганцев, чтобы твою несовершеннолетнюю дочь изнасиловал мигрант, а суд отпустил его на основании того что «он не мог получить сексуальную разрядку иным образом» 1 1 Это цитата из реального приговора немецкого суда об изнасиловании ребенка. . То тогда вспоминай, что ты славянин и покупай автомат. Славянин сейчас, в Европе двадцатых годов двадцать первого века — это снова звучит гордо.

Блин, а ведь можно стихи написать…

Хреновые стихи?

Или жизнь — хреновая?

В общем, постреляли мы, патронов тридцать я сжег — для тренировки с высокоточкой достаточно. Постоял, посмотрел на облака над горами — уже развиднелось, дождь прошел. И только собрался ехать домой, как ко мне подошел Деян. Он в городе автомеханик и заодно комендант стрельбища. Я подумал, что надо за стрельбище заплатить… так то брали откровенно мало, тут не зарабатывали, но времена сейчас…

— Послушай, Саша.

— Да?

— Тут один человек тебя ждет, поговорить хочет. Он из Белграда.

Я насторожился

— Из полиции?

— Нет, не полиция. Другой человек

Я пожал плечами

— Ну, пусть сюда идет, поговорим.

Но серб не уходил.

— Ты не понял, Саша. Это очень хороший… уважаемый человек.

— И в самом деле, не понял — сказал я

— Та девочка, которую нашли… которую ты нашел. Она ему родственницей была. Горе у него…

Е-мое…

— Сочувствую, но я то чем могу помочь.

— Ты его послушай, он тебе скажет. Ты его пойми, человек он сложный. Но… горе у него, большое горе.

…

— Ты про Аркана слышал?

— Да… но Аркан же мертв.

— Он тогда ему помогал много. И сейчас помогает. А эти шиптары…

И Деян разразился страшными ругательствами. Этого мне только не хватало… мафия.

— Я с ним поговорю. Но обещать ничего не могу.

— Обещать и не надо. Выслушай его.

— Как его зовут?

— Василий его зовут. Василий Никич…

— Хорошо, скажи ему, вечером в городе…

Деян покачал головой

— Он приехал. Тут тебя ждет…

…

Машины стояли на дороге. Примерно в трехстах метрах от стрельбища. Дорога была узкой, горной, утоптанной, две машины разъезжались с трудом.

Я остановил свою, вышел. Бросил пистолет обратно в машину, меня обыскали. Судя по повадкам — неплохие профи, впрочем, сербы на рынке частных охранных услуг котируются, они даже Дональда Трампа охраняли. Кортеж крутой — три машины, Мерседес и два внедорожника. Мафия.

Я сел в машину — и закрывшаяся дверь полностью отсекла от внешнего мира. Чем хороши машины этого класса — внешний мир для тебя перестает в них существовать. Хотя рано или поздно — выйти придется.

Нельзя жить в мире и быть свободным от него.

— Добрый день.

— Добрый.

Сказано было по-русски. Человек на заднем сидении машины, был пожилым, невысоким. Бросились в глаза его руки — покрытые седым волосом, крупные и явно сильные. Не белоручка, пробивался этими самыми руками…

— Говорить по-русски будем? — спросил я

— Можно и по-русски. Я много с Россией работал, знаю русский язык.

— В таком случае разрешите принести вам свои соболезнования.

Человек сделал резкий жест рукой, как будто осу отгонял.

— Пустое! — резко сказал — это вы ее отцу принесите. Пустой человек, только говорить много любит. Был четником, а теперь… болтун.

— Кто она вам была?

— Племянница. Внучатая.

В машине повисло тяжелое молчание. Его прервал хозяин машины.

— Я Василий Никич. Слышал обо мне?

— Нет.

— Все равно. Полиции ты все рассказал?

Я пожал плечами

— Что мне скрывать? И зачем?

— Да, конечно. Зачем…

Снова повисло молчание.

— Месяц прошел — констатировал этот человек — а убийц не нашли. От полиции толку нет никакого.

— Но… — осторожно сказал я — дело как я понял, почти раскрыто. Только этих негодяев найти… мелких.

Никич зло стукнул кулаком по подлокотнику

— Ничего оно не раскрыто! Никто его и не раскрывает, никому не надо! Проще всего сказать — во всем шиптари виноваты!

…

— Аня была хорошей девочкой. Правильной! Она не пошла бы с шиптарями!

Я промолчал.

— Я навел справки о тебе в Москве. Ты в полиции работал. Знаешь, что о тебе сказали?

Я снова промолчал…

— Что ты как бультерьер. Вцепишься — не выпустишь. И что в тебе страха нет.

— Это не так. Страха нет только у дураков.

— Я хочу, чтобы ты нашел убийц Ани. Я тебе заплачу

Я лишился дара речи

— Сколько ты хочешь?