Александр Афанасьев - Иностранец

Вот поэтому — она взбрыкнула и сорвалась. Отправилась на берег Белграда, чтобы отдаться первому более — менее симпатичному встречному. Видимо, это было… местью что ли. Б…, а могло быть и местью. Лазарю. Ах, так, ты меня любишь, в то время как я тебя нет? И не хочешь отступать? Ну так ты получишь меня — но только после того, как я пошоркаюсь на набережной с мужиками. Чистую ты меня не получишь.

Так было? Или нет?

Может и так. Может, нет. Предложите свою версию, если есть.

Потом ее заметил мутный владелец дискотеки, и позвонил Хребановичу, потому что Хребанович был агентом Лазаря. А Хребанович вызвал уже Зорана Божаича.

Стоп.

А почему Иво Хребанович вызвал Зорана Божаича?

Стоп, стоп, стоп.

Почему он сам не решил проблему? Почему не попытался найти кого-то из клуба. Почему Зорану?

Хребанович не мог знать о связи Ани и Богдана.

Или знал? Но откуда?

С чего Иво Хребанович оказался в числе тех, кто знал о связи Ани и Богдана? Ведь футбольный агент — по определению тот еще тип, всегда себе на уме. И этой информацией он может ох как хорошо шантажировать фактического владельца Партизана Богдана Жераича, вытрясывая из него ох какие хорошие деньги в виде футбольных комиссионных.

Так может это и произошло?

А что — могло быть и такое. Только никак в это не укладывается тяжесть последствий. Хребанович оказался трусом. Он отдал сулящий ему миллион евро комиссионных контракт и сбежал из страны. И такой человек решился шантажировать Жераича?

Зачем убивали то? Можно было бы морду набить, как и сделали — он бы и сломался.

Ладно, дальше. Вызвали Зорана, он вывез Аню, как смог протрезвил, отмыл от ее блядок, после чего повез…

К Богдану.

Зачем?

Ведь Зоран до того говорил мне что он был против этой связи и делал все чтобы свести Аню с Лазарем и чтобы он увез ее из Белграда надолго.

Но теперь он делает прямо противоположное — везет Аню к Богдану, причем там у них судя по всему происходит последний в их отношениях секс — то есть Богдан таким образом пытается успокоить Аню. Это не я придумал, это Зоран так сказал.

Опять не вяжется. Так Богдан хотел прекратить отношения или продолжать их? Или он не мужик и у него семь пятниц на неделе? Есть кстати такие — мужики, а характер как у бабы. Дорогой, я передумала…

Потом Зоран по его словам — отвез Аню к отцу. За пределы Белграда, хотя мог бы ее опять привести в порядок и спихнуть на дурака Лазаря — на тебе, твою ненаглядную.

Когда именно?

Кто был третий мужчина?

Я смотрел на камыши. Камыши шептали мне о чем-то, хотя я и не мог разобрать, о чем. Но теперь, после этого «прогона» всей цепочки в голове я понимал, что Зоран мне тогда наврал и наврал сильно.

Так как он сказал — почти наверняка быть не могло.

И еще вопрос — а что мне теперь делать? Богдан погиб. Меня подозревают в соучастии. Василий мертв. Милан, отец Ани — убит полицией. Спиро Леши погиб. Радослав Илич убит. Савич, который вел расследование — убит. Иво Хребанович убит. Про дело Ани сейчас никто и не помнит — погиб кандидат в президенты. Милана уже не спросишь, хотя из последнего разговора я понял — он отрицает то, что изнасиловал и убил дочь. Зачем ему врать? Судя по тому, что он сделал — в этом преступлении он обвинял Богдана. Сам вынес ему приговор и привел в исполнение. И над собой тоже.

В доме Милана спецслужбы. Если я туда сунусь — моментально окажусь в Центральном затворе. Живым я оттуда не выйду — Спиро Леши достали именно там. Достанут и меня.

Надо идти обратно.

* * *

На остановке я купил газету — у сербов до сих пор немало газет печатается на бумаге, это тут традиция, да и интернет не слишком хороший. Местная традиция — в газетах печатают и на стенах расклеивают так называемые «смертовицы» — объявления о смерти, чтобы знавшие покойного могли прийти на поминки. Это местная, не встречающаяся кроме Балкан нигде особенность. Сам не знаю, зачем я решил посмотреть объявления о смерти — может, подсознательно искал объявление о смерти Милана?

Но от того что я там увидел на этой странице — спина начала покрываться холодным потом.

Вчера скоропостижно скончалась профессор Белградского университета Беляна Скрибич. Та самая, которая делала вскрытие…

Это уже точно — не было совпадением. Добрались и до нее…

Скорее всего, те, кто это сделал, сейчас ищут меня. И два пистолета, которые при мне — их вряд ли остановят.

…

С Лукой мы встретились в одном из новых районов — просто у магазина. Перед этим я минут двадцать кружил, проверяя, нет ли за ним хвоста.

Не было.

— На почитай — я ткнул в объявления о смерти в газете — профессор Беляна Скрибич. Вчера умерла.

Лука не нашел, что ответить

— Что нового узнал?

— Твой дом обыскали.

— И?

— Много чего нашли…

— Это не новость. Все законно.

— Нашли следы вскрытия.

— И?

— Написали, что ты имитировал взлом.

Зашибись!

— Слушай, Лука. Скажи мне такую вещь — вот есть агент. И есть футболист. Контракт между ними как то регистрируется?

— Конечно. В УЕФА есть реестр.

— И это никак не обойти?

— Конечно никак. Нет в реестре — нет вообще. Здесь все строго, если УЕФА накажет, иди, пинай мяч во дворе.

— А ты сможешь узнать, на кого был переписан контракт Лазаря Михалича и когда?

— Думаю, что да.

— Тогда рули.

…

Остановились где-то в районе Скандарлии, Лука ушел спрашивать — я на всякий случай покинул машину, зашел в местную булочную — в Сербии отличные булочные. Заказал что-то из турецкой выпечки, вышел на улицу.

На глаза попалась парочка, парень и девушка. Хорошо если тридцать есть — на двоих. Миловались, не обращая внимания на то что происходит вокруг. Наверное так и правильно — когда влюблен. Наверное, так и должно быть.

Снова вспомнилось — дело.

Аня… ее фото я поставил на телефон — чтобы помнить. Она победила на конкурсе красоты для юных — в шестнадцать…

В семнадцать — умерла…

Интересно, а как было раньше? Наверное так — не было. И не Запад причина нашей порчи — кто из нас не мечтал о джинсах и не слушал западную попсу. Кто не смотрел видеокассеты с плохим переводом.

Но так — не было.

Раньше люди… добрее, что ли были. По крайней мере, в молодости. Может… и надо было меньше? Ну не мечтали в семнадцать о Мерседесе! И не вставали ради этого раком…

Ай, ладно. Полтинник на носу и я старый брюзга. Признаю.

Из подворотни вышел Лука, я махнул ему. Лицо у него было озадаченным…

— Ничего не понимаю — признался он

…

Вечером — и я и Лука застряли на какой-то хате. Ее снимали футбольные фанаты, и она была как бы общей. Кстати, по тому инциденту в аэропорту — нам никто не предъявлял, все всё поняли.