Сергей Чебаненко - Советский человек на Луне!

Рядом со мной на гостевой трибуне партийно-правительственная делегация — Первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Леонид Ильич Брежнев, Председатель Совета Министров СССР Алексей Николаевич Косыгин, члены Политбюро ЦК КПСС и секретари ЦК КПСС Дмитрий Федорович Устинин и Михаил Андреевич Суслин, министр общего машиностроения СССР Сергей Александрович Афонин, а также конструкторы ракетно-космической техники, ученые и инженеры, коллеги-журналисты.

Раннее осеннее утро на Байконуре вряд ли можно назвать теплым. Легкий северо-восточный ветер заставляет поднимать воротники и кутаться в плащи и куртки. Выручают нас заботливо предоставленные службами космодрома большие термосы с горячими чаем и кофе.

Разговоры идут, в основном, о блестящих перспективах нашей советской космонавтики, о том, что именно нашему поколению советских людей предстоит водрузить красное знамя коммунизма на Луне и планетах Солнечной системы. Мы еще раз доказали всей планете, всем народам мира, что, как уже не однажды говорил Первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев, именно социализм является той надежной стартовой площадкой, с которой человечество устремится к звездам.

За несколько минут до запуска динамики на смотровой площадке начинают прямую трансляцию сообщений со стартового стола и из бункера пусковой команды.

— Зажигание! — разносится над степью громкий голос оператора связи.

Сотни глаз сейчас устремлены к ракете. Где-то внизу ее, почти у самого стартового стола, безмолвно полыхнула огненно-малиновая вспышка, подсветив снизу опоры силового пояса, на которые опирается могучее тело ракеты.

— Предварительная! — сообщает оператор. Это значит, что двигатели устремленной в небесную высь ракеты-носителя выходят на первый, предварительный, режим тяги.

Почти молниеносно приходят в движение лопасти турбонасосных агрегатов. Горючее и окислитель из заправленных едва ли не доверху баков ракеты по трубопроводам рвутся вниз, дробясь в отверстиях форсунок на сотни струй, и соединяются друг с другом в пламени, зажегшемся внутри камеры сгорания. Мгновенно испаряясь, они превращаются в плотные облака сжатого горячего газа и через маленькое округлое окошко сопла вырываются наружу, одновременно стараясь приподнять саму ракету вверх.

— Промежуточная!

Тяга двигателей стартующей ракеты стремительно растет. Со смотровой площадки видно, как над стартовым столом поползли первые, еще ленивые и неуклюжие голубовато-белесые облака освободившегося газа, подсвеченные оранжевыми языками бушующего у основания ракеты пламени.

— Главная!

Первые звуковые волны еще приглушенного рокота ракетных моторов, наконец, доползают до нашей смотровой площадки. Но, обгоняя их, ослепительно-яркий свет бьющих из сопел плазменных ручьев возвещает, что двигатели снежно-белой башни вышли на основной режим работы, увлекая вверх, в утреннее небо и саму ракету, и космический корабль, упрятанный под обтекателем на вершине устремленной к звездам конструкции.

— Подъем! — голос оператора, кажется, звучит необычно громко, почти срывается на крик. За полтора десятка лет работы здесь, на космодроме, он уже проводил в космос не одну сотню ракет-носителей, но каждый раз его сердце сжимается от волнения, когда очередная пышущая огнем рукотворная громада уходит в полет к звездам.

Тяга ракетных двигателей сначала сравнялась с весом ракеты, а потом, продолжая стремительно расти, приподнимает ее длинное тело над опорами силового пояса. Ракета на неуловимое малое мгновение зависает над стартовым столом, уже ни на что не опираясь, а потом трогается с места и, ежесекундно ускоряя свое движение, идет вверх.

Вот хорошо заметное на фоне утреннего темно-синего неба белоснежное тело ракеты уже поднялось над стартовым столом примерно на сто — сто пятьдесят метров. Все мы, кому посчастливилось сегодня со смотровой площадки наблюдать запуск ракеты-носителя, буквально ослеплены светом взошедшего над горизонтом рукотворного солнца. По мере подъема ракеты факел бьющего из ее сопел огня все более вытягивается к земле, превращаясь в стремительный огненный водопад. Басовитый рев могучих ракетных моторов, наконец, достигает нашей смотровой площадки, зданий жилого городка и технической позиции. Сила звука такова, что алюминиевые перила гостевого павильона, внутри которого мы сейчас находимся, начинают дрожать мелкой дрожью. А ведь расстояние от нас до стартового стола более пяти километров!

Хорошо заметно, как ракета-носитель, приподнявшись над мачтами стартового комплекса, начинает довольно резко крениться вправо. Программа полета предписывает максимально быстрый уход стартующего изделия от сооружений на пусковой площадке. Бортовая система управления чуть заваливает ракету на бок и, одновременно с продолжающимся подъемом вверх, начинает уводить ее в сторону, подальше от стартовой и технической позиций. Надежность ракеты-носителя «Ленин» такова, что аварий на старте не было ни разу, но правила безопасности на то и правила, чтобы им следовать и их выполнять.

— Тридцать секунд, полет нормальный, — сообщает из динамиков громкой связи оператор.

— Принято, полет нормальный, — сквозь треск радиопомех хорошо слышен бодрый голос командира космического экипажа Алексея Леонтьева. — Чувствуется постепенное нарастание перегрузки. На борту — порядок!

Взгляды всех присутствующих сейчас на старте устремлены вверх. Ракета, сотрясаясь и вибрируя, по-прежнему набирает скорость, постепенно вычерчивая линию своей траектории в восточном направлении. Таковы уж законы баллистики: чтобы аэродинамическое сопротивление было минимальным, плотные слои атмосферы ракета должна пройти максимально быстро. А вот с точки зрения энергетики дело обстоит как раз наоборот — разгон лучше вести, двигаясь параллельно земной поверхности. Поэтому старт осуществляется вертикально, а потом, пройдя плотные слои атмосферы, ракета как бы постепенно ложится на бок.

Больше всего факел огня из сопел стартующей ракеты-носителя напоминает сейчас длинный огненно-оранжевый клинок, поднимающийся в небесную высь рукоятью вперед. Очень необычное зрелище! Когда стартует «Протон», огненный след почти не заметен. А факел у носителя класса «Союз» гораздо меньшей длины. Щелкают затворы фотоаппаратов, объективы кино- и телекамер устремлены вверх. Сегодняшний старт увидят сотни миллионов людей во всем мире. И это правильно — советскому народу нечего скрывать, наши достижения в науке и технике мы готовы не только показать, но и поставить на службу всего человечества. Об этом со всей определенностью заявил на сентябрьском пленуме ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев.